Возможное освобождение приговоренной к 22 годам за убийство российских журналистов Надежды Савченко или обмен ее на российских граждан, в частности на получивших недавно на Украине по 14 лет по обвинению в терроризме и «ведении агрессивной войны» российских граждан Евгения Ерофеева и Александра Александрова, стало одной из основных тем состоявшихся переговоров между российским и украинским президентами.

Если «прецедент Савченко» примет массовый характер, Москва может самостоятельно учредить собственный трибунал

Процесс этот в последнее время принято привязывать к выполнению Минских соглашений либо использовать как предмет торга в минских переговорах. Так, «главным пунктом выполнения Минских соглашений» освобождение Савченко недавно назвал один из ее адвокатов Илья Новиков. «Новым принуждением к переговорам» назвал дело Савченко в ходе недавней прямой линии и президент Российской Федерации Владимир Путин. 

Необходимо учитывать, что, в отличие от обвиненных в абстрактном «терроризме» Ерофеева и Александрова, Савченко была осуждена за реальное преступление – убийство российских журналистов.

Вопрос о привлечении к ответственности военных преступников стоит несколько особняком от переговорного процесса в Минске, поскольку, несмотря на то, что Минские соглашения предполагают амнистию для участников боевых действий, военные преступники, то есть люди, виновные в убийствах мирных жителей, похищениях людей, применении пыток, в любом случае должны быть привлечены к ответственности. Поэтому обмен Савченко на военнопленных ополченцев в формат минских переговоров не вписывается.

Если исходить из того, что Минские соглашения предполагают нахождение республик Донбасса в составе Украины, то публичное покаяние со стороны официального Киева и привлечение к ответственности лиц, виновных в совершении преступлений против человечности, могло бы хоть сколько-нибудь расположить к нему жителей ДНР и ЛНР, более 90% которых, если верить последним данным соцопросов, в Украину возвращаться не хотят.

Аналогично и любое восстановление добрососедских отношений между Украиной и Россией, как и политическая стабилизация внутри самой Украины, в качестве одного из обязательных условий предполагает «санацию», обеззараживание украинского пространства в том числе и от лиц, совершавших военные преступления.

Поэтому вопрос о привлечении украинских военных преступников к ответственности более широкий, чем вопрос о конституционной реформе, выборах в Донбассе и амнистии, предусмотренной Минском.

Реальная же ситуация с нарушением прав человека и правил ведения войны на Украине остается плачевной. В опубликованном на днях ежегодном докладе Бюро по вопросам демократии, прав человека и трудовых отношений Госдепартамента США наряду с дежурными обвинениями России в аннексии Крыма и оккупации части Донбасса также указывается, что в 2015 году, «по данным правозащитных организаций и ООН, имели место некоторые расследования нарушений прав человека, совершенных силами безопасности», а украинские силовики «действовали с полной безнаказанностью».

Среди нарушений американские правозащитники отметили «ненадлежащее обращение с лицами, находящимися под стражей, в частности избиения и пытки задержанных и заключенных; суровые условия содержания в тюрьмах и местах содержания под стражей; социальное насилие в отношении женщин и жестокое обращение с детьми; социальная дискриминация и притеснения этнических и религиозных меньшинств».

В Госдепартаменте также напомнили, что, хотя Украина и не ратифицировала Римский статут, в сентябре ее правительство признало юрисдикцию Международного уголовного суда (МУС) в соответствии со статьей 12(3), которая позволяет странам – не членам соглашения обеспечивать полномочия МУС по расследованию преступлений против человечности, совершенных на их территории.

Внимание к военным преступлениям и преступлениям против прав человека привлекает и российский МИД, который ведет «Белую книгу» нарушений прав человека и принципа верховенства права на Украине, где фиксируются не только военные преступления украинских силовиков в Донбассе, но и многочисленные факты незаконных задержаний, пыток, политических убийств, совершенных на Украине. Кроме того, недавно в Государственной думе РФ прошла выставка «Обыкновенный фашизм: военные преступления украинских силовиков». 

При этом российские политические лидеры регулярно утверждают, что украинцы не являются нам врагами. Помимо того, что украинцы действительно братский, славянский народ, имеющий устойчивые вековые связи с Россией, подобная позиция логична и с точки зрения т. н. принципа Визенталя.

Напомним, что знаменитый «охотник за нацистами», центр которого принимал участие в поимке целого ряда крупных фигур нацистской карательной системы, выступал категорически против идеи о коллективной ответственности всего немецкого народа.

Поскольку, если навесить ярлык «нацистов» на многомиллионную общность, в этой массе у людей, реально виновных в пытках и убийствах, увеличиваются шансы «раствориться» и пропасть. Аналогично и записав в «бандеровцы» весь сорокамиллионный народ, можно будет уже и не утруждаться вопросом, кто конкретно пытал людей или отдавал приказы обстреливать мирные кварталы, и военные преступники уйдут от реальной ответственности.

Справедливости ради стоит заметить, что на Украине периодически устраиваются показательные процессы против наиболее «отмороженных» нацгвардейцев.
Так, летом прошлого года широкий общественный резонанс имело дело о массовом применении пыток по отношению к военнопленным со стороны бойцов батальона национальной гвардии «Торнадо», по итогам которого сам батальон был расформирован, а командование и наиболее «отличившиеся» в применении пыток бойцы получили тюремные сроки.

Однако сам по себе бэкграунд громкого дела, которое началось с того, что бойцы «Торнадо» обвинили киевские власти в контрабанде угля и даже захватили идущий из Луганской народной республики грузовой железнодорожный состав, говорит о том, что украинские власти в данном случае волновали исключительно внутренние разборки, а никак не желание сурово наказать изуверов.

К тому же странно, почему выборочно наказаны именно бойцы «Торнадо», а не менее отличившиеся в бесчинствах по отношению не только к пленным ополченцам, но и к нонкомбатантам бойцы батальонов «Азов», «Днепр-1» или «Айдар». Многочисленные видеосвидетельства их «подвигов» были представлены на той же выставке в Государственной думе.

Надежд на то, что масштабный трибунал над военными преступниками будет проведен на Украине в ближайшее время, нет, во всяком случае при нынешнем политическом режиме. Впрочем, поскольку главной своей задачей этот режим по-прежнему называет евроинтеграцию, то было бы логично, чтобы в качестве окончательного условия для вступления в Евросоюз Украине было бы выдвинуто требование учреждения международного трибунала для суда над военными преступниками, аналогичного трибуналу по бывшей Югославии в Гааге. Однако при столь пассивной позиции Евросоюза, а также ООН, ПАСЕ и ОБСЕ это вряд ли представляется в ближайшее время возможным.

Единственный же постоянный орган, разбирающий военные преступления и преступления против прав человека, – это Международный уголовный суд в Гааге. Деятельность его регламентируется т. н. Римским статутом 1998 года, который и Россия, и Украина на данный момент подписали, но не ратифицировали. В любом случае, согласно этому документу, ни Москва, ни Киев не обладают полномочиями для подачи исков и возбуждения дел.

На Украине, кстати, в публичном пространстве периодически озвучивается идея ратифицировать Римский статут с целью «засудить Россию», однако никаких шагов по ее реализации не наблюдается. Видимо, украинские власти прекрасно понимают, что иски против России при детальном рассмотрении могут обратиться против них.

Тем не менее очевидно, что задача возмездия и суда над украинскими военными преступниками в ситуации, когда ни Киев, ни мировое сообщество предпринимать какие-либо шаги в этом направлении не собираются, целиком лежит на России. Тем более что за два года противостояния в Донбассе уже погибло свыше двух сотен российских граждан – добровольцев, волонтеров, журналистов.

Говоря о том же «прецеденте Савченко», которую, как было указано выше, за соучастие в убийстве журналистов «Вестей» Игоря Корнелюка и Антона Волошина приговорили к 22 годам лишения свободы, важно заметить, что до сих пор не наказаны виновные в убийстве в результате обстрела колонны беженцев в районе села Дмитровка Донецкой области фотокорреспондента МИА «Россия сегодня» Андрея Стенина.

Еще несколько подобных громких дел против особо отличившихся украинских командиров и военнослужащих с вывозом их для последующего суда на территорию России вряд ли повлекли бы за собой серьезные международные санкции, но смогли бы существенно охладить пыл украинских силовиков и привлечь внимание к проблеме нарушения прав человека в Донбассе.

В случае же, если «прецедент Савченко» примет массовый характер, Москва может самостоятельно учредить собственный трибунал для расследования военных и гуманитарных преступлений на территории Украины.

Впрочем, в недавней мировой политической практике есть еще один прецедент. Так, в декабре 2015 года в ходе ракетного удара по территории Сирии был убит один из командиров признанной в Израиле террористической организацией «Хезболлы» Амир Кантар. Командование «Хезболлы» обвинило в убийстве Израиль, официальный Тель-Авив никак не подтвердил и не опроверг эту информацию.

В России, как известно, террористической организацией признан «Правый сектор*». Напомним, что и герой современного украинского официоза Степан Бандера также понес наказание за совершенные им военные преступления не совсем правовым путем.

* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ