У пожилого плотника проблемы с сердцем. Врач говорит, что ему не следует работать, надо оформить пособие по инвалидности. Но «специалист по здравоохранению» (не врач), которого государство назначило, чтобы оценить его состояние, считает, что плотник трудоспособен. Инвалидность ему не дают.

Давно ли мы видели фильм, сочувственный к российской бедности?

Чтобы получать пособие безработного, он должен проводить дни в поиске работы и приносить подтверждения, хотя работать ему все равно нельзя. Нет подтвержденных поисков – нет пособия, апелляция по инвалидности отодвинута на неопределенный срок, а счета за жилье приходят и приходят, и больной пожилой человек, который исправно платил налоги, проваливается в черную дыру кафкианского абсурда и бюрократического бездушия.

Я вкратце пересказала сюжет британского фильма «Я, Дэниэл Блейк», который в этом году получил «Золотую пальмовую ветвь» на Каннском кинофестивале.

Нередко мы думаем, что вопиющая бедность, резкое социальное расслоение, бюрократическое пустоглазое человеконенавистничество – специфические российские черты. А уж в Британии, в Британии-то, в сердце старого мира, куда стремятся на жительство наши олигархи!.. Там все по-другому.

В Соединенном Королевстве тринадцать миллионов человек живут в бедности. Одному миллиону человек не хватает денег на еду и личную гигиену. Там есть люди, которые, даже имея работу, за питанием вынуждены ходить на благотворительную раздачу.

И есть государственные служащие, выполняющие свою работу с холодностью автомата, и их много. Нет, это не «специфика извечного русского рабства», ничего подобного.

Но есть и разница. Давно ли мы видели фильм, сочувственный к российской бедности?

Не такой, чтоб водяра из горла и жестокая печать вырождения на лицах людей, которым, сразу видно, судьба – вымирать (как «Левиафан»). Не такой, где хиханьки и хаханьки над чернью, которая совершает смешные прыжки и ужимки над пачкой тысячерублевых купюр (как «новогодняя комедия» «Страна чудес»). Не такой, где несчастные люди-деграданты живут в обреченной рухнуть общаге и готовы забить насмерть того, кто пытается им помочь (как «Дурак»).

Нет, сочувственные и уважительные к тем, кто еще беднее нас, – есть у нас такие фильмы?

Не стоило бы об этом говорить («мало ли, что в фильмах показывают»), но и в жизни все чаще приходится видеть пренебрежительное, даже злое отношение к бедным.

Вплоть до того, что им надо перекрыть бесплатную медицину, ведь все болезни бедных от алкоголизма да от лишнего веса. Пусть вымирают или самостоятельно приводят себя в порядок. «А то привыкли жить на халяву». Полагаю, всем моим читателям эта оценка знакома.

Но многим ли знакома история фрегата «Медуза*»?

Ровно двести лет назад – в 1816 году – это французское судно из-за вопиющей некомпетентности капитана, назначенного по протекции, село на мель у берегов Мавритании. Шлюпок на борту не хватало. Их занял высший офицерский состав и высокопоставленные пассажиры. Для остальных был построен плот.

Сто сорок семь человек было на том плоту, и предполагалось, что шлюпки отбуксируют его к берегу. Но буксировать перегруженный плот было тяжело и казалось опасным («а вдруг они поплывут к нам»). Люди в лодках обрезали канаты и бросили людей на плоту на произвол судьбы. Там был лишь небольшой запас воды и продовольствия – у мачты в центре плота.

За этот пятачок развернулось настоящее побоище. Люди умирали и убивали, они поедали мертвые тела. Через тринадцать дней выживших подобрал барк «Аргус» (вышедший в море, чтобы спасти груз, не людей). К тому времени из ста сорока семи человек живых на плоту осталось пятнадцать.

Капитан, повинный в этой страшной трагедии, получил всего три года заключения.

К чему сия кошмарная аллегория?

Природа неравенства с тех пор не изменилась. Вновь и вновь небольшая кучка людей претендует захватить не просто «долю пирога», но почти все ресурсы – и притом еще обезопасить себя на случай, если «они поплывут к нам».

И – поразительное дело! – обычно мало кто сосредоточивает внимание на том, что в бедственном положении корабля повинны как раз те, кто счастливо уплывает на шлюпках.

Значит ли это, что нам надо жрать друг друга, – вот вопрос. Не лечить пьющих, не лечить толстых… и тогда из тех крох, что не увезены на шлюпках, нам больше достанется, правда?

Ведь что такое бедность? Не нищету имею в виду я, и не скрупулезные подсчеты чиновников, меньше ваша зарплата такой-то цифры или больше…

Бедность – это состояние, когда у вас совсем нет жировой прослойки. Есть крыша над головой, есть еда, хватает на проезд и первостепенно потребную одежду. Ваши дети ходят в школу, у них есть книжки и тетрадки, и даже бытовая техника – пусть неновая – у вас есть тоже. Вроде все нормально у вас.

Вы тратите столько, сколько зарабатываете, и держите себя достойно. Вы порядочный член общества. Но первая же незапланированная большая трата выбивает вас из седла. Пожар. Кража. Тяжелая болезнь, операция. Потеря работы. Судебные издержки. И все – карточный домик разваливается на глазах.

Что, мало таких у нас? У нас их много, и, судя по всему, будет больше.

На дверях подъезда моего дома висит объявление: перечень квартир (три десятка!), которые свыше пяти месяцев не платят за коммунальные услуги. И это Москва, куда устремляются на заработки люди из намного более бедной провинции.

У нас – согласно опросу 2015 года, проведенному Институтом философии РАН (мониторинг «Ценности и интересы населения России»), – 40% респондентов чувствуют себя больными, даже если не знают, чем они больны.

Не надо толкать друг друга, когда находишься на наклонной плоскости, не надо устраивать давку.

В том же «Дэниэле Блейке» с уважительным сочувствием показан не только пожилой плотник, но и молодая мать Кэти, которая в юности не сумела построить свою жизнь и теперь растит одна двоих детей.

Что мы ей скажем? «Ну и дура, не надо было рожать»? А это кому-то поможет?

Согласно вышеупомянутому опросу, 75% жителей России считают, что действия государства для сокращения неравенства доходов неэффективны, 38% считают, что таких действий нет вовсе. А правда, какие есть?

Сколько говорилось о прогрессивной шкале подоходного налога – и вот вроде бы правительство готово что-то такое изобразить.

Но не сейчас. А может быть, в 2018 году. Для самых бедных. У кого зарплата не более 180 тысяч рублей в год (15 тысяч в месяц) – тем, пожалуй, отменят НДФЛ. А у кого доходы больше пятнадцати – и вплоть до двухсот тысяч в месяц! – те будут платить 13%.

Вот такое представление о прогрессивной шкале, которая, быть может, как необычайно смелый шаг будет явлена нам в 2018 году, и нам, конечно, не раз расскажут, что теперь-то все богачи ринутся уводить доходы в тень и помешать этому никак невозможно.

Этой дорожкой Великобритания тоже уже прошла – там это привело к тому, что беднейшие граждане перестали регистрировать браки: полные семьи имеют большие шансы потерять пособия и социальное жилье.

Наконец, на почве борьбы с бедностью всегда можно уменьшить прожиточный минимум и порекомендовать людям брать кредиты, которые темный наш народ до сих пор никак не полюбит брать (хоть и бытует мнение, что бедняки сами виноваты, нахватали долгов, без которых могли обойтись).

Однако если отказаться от иронии, придется снова и снова повторять: не надо толкать падающих. Это не помогает.

И тем более постыдно это выглядит в нашей стране, которая проедает то, что запасли наши предки: мы живем сырьевыми ресурсами, мы живем территориями. Наша элита – это сырьевая элита, и хуже того – она не вкладывает в территорию, с которой кормится; именно поэтому она вызывает так мало уважения.

И когда президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов указывает, что сами богатые предпочитают жить в странах, где менее остро чувствуется социальное неравенство, – он, безусловно, прав.

Но что такое «менее остро»? Это, в первую очередь, значит, что ты не должен этим людям ничего сверх того, что очерчено законом. Это комфортно. И это не работает дома – ведь дома ты должен больше, и особенно скверно, что должен не по закону, а по совести. Некомфортно.

Невозможно надеяться на тех, кто отчаливает в шлюпках. Только на остающихся. Те, кто не просто присвоил себе статус, те, кто впрямь элита народа, – никуда не уедут. А значит, они среди нас.

* СМИ, включенное в реестр иностранных средств массовой информации, выполняющих функции иностранного агента