Годовщина со дня рождения Карла Маркса – 5 мая. Хочу использовать этот повод для разговора о марксизме, точнее об экономической составляющей, о «Капитале». Исторические прогнозы Маркса не сбылись, но его экономическая теория до сих пор некоторыми рассматривается как нечто научное. А зря.
Весь «Капитал» – применение так называемой Трудовой Теории Стоимости, а она фундаментально ошибочна
К моменту построения коммунизма, намеченному в программе КПСС на 1980-е годы, лживость «пролетарской идеологии» была очевидна, однако многим казалось, что сам Маркс не виноват – просто его учение исказили. Помните, у Губермана: «Как жаль, что марксово наследство попало в русскую купель...» А философ Александр Зиновьев утверждал, что Маркс, называя идеологией ложные умственные конструкции, сам создал идеологическую доктрину, но ненамеренно: «Маркс не считал свое учение идеологией. И сомневаться в искренности претензий марксизма на научность не приходится».
Однако знаменитый тезис Маркса вполне откровенен: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его». Иными словами, нужны не те теории, которые научно объясняют мир, а те, которые помогают его изменению: воздействуют на сознание масс, мобилизуют, манипулируют. Не случайно появилась версия, что «Капитал» создан по заказу британцев – для революционных диверсий против континентальных государств-конкурентов. И правда, неувязки в «Капитале» настолько видны, что подозрительно становится.
Вот в 1-й главе «Капитала»: «Товар есть прежде всего внешний предмет, вещь, которая благодаря ее свойствам удовлетворяет какие-либо человеческие потребности». А как же услуги? Они ведь не вещи! Можно бы подумать, что в те времена сфера услуг была не развита и потому не вошла в марксов анализ товарности. Однако в 4-м томе «Капитала» мы встречаем выписки из работ французского политэконома Жана-Батиста Сэя, который услуги определял как нематериальные товары – они потребляются в процессе их же функционирования. (Маркс особо отметил шутку француза об ассортименте услуг куртизанок.) Почему же в итоге Маркс не включил нематериальные продукты в дефиницию товара? А потому, что под определение услуг тогда попадет и функционирование рабочего на производстве. С идеологической точки зрения не лучший вариант.
Но отдельными натяжками дело не ограничивается. Весь «Капитал» – применение так называемой Трудовой Теории Стоимости, а она фундаментально ошибочна. Разберемся. ТТС в классической английской политэкономии, возникшей в XVIII–XIX вв. писаниями Смита и Риккардо, ставит вопрос: что такое стоимость товара? И отвечает: труд, рабочее время, потраченное на производство данного товара, – вот основа, субстанция стоимости. А как же потребности покупателя? Где спрос и предложение, когда избыток товара снижает цену? Разве не бывает, что труд потрачен немалый, а на выходе – халтура, которую никто не берет? Как быть, когда продается земля – территория, бытие которой с затратами труда не связано? Если же на той землице овцы будут пастись, должны ли мы остриженную шерсть считать выражением пастушьего рабочего времени?
Толкование стоимости как кристаллизованного труда подверглось критике сразу, а затем произошло «разложение классической школы». Так бы она и зачахла, но пришел чародей Карл и слепил коммунистического Голема. Почему же Маркс применил заведомо ложный подход? Просто он не науку создавал, а конструировал идеологию трудящихся, коих предстояло очаровать вирусным словечком «труд» и поднять на борьбу под красным знаменем.
Сейчас трудовой субстанцией экономисты не заморачиваются, а рабочее время понимают просто: меньше его на единицу продукции, значит, больше её производят, чаще выбрасывают на рынок – это ведет к снижению цены. Рынок – рулит, но точно так же важны и затраты: заглянув в бухгалтерию фирмы, вы найдете стоимость данного бизнеса как сумму активов. Если бизнес – АО, разделите стоимость активов на количество акций, прописанное в уставе, – узнаете балансовую цену акции. Котируются на бирже – можете установить их рыночную стоимость. Допустим, курсовая ниже балансовой – акции недооценены, значит, смело покупайте, не прогадаете. Если курсовая выше балансовой раза в два – норма (хотя есть разброс по отраслям), а вот когда она выше в сотни раз – осторожнее, тут финансовый пузырь, который может сдуться. Это азы фундаментального анализа рынка ценных бумаг.
Ещё интереснее ситуация, когда затраты создают стоимость для объектов невещественных, например для информации. И это не абстракция, а прецедент. В 2009 году компания ЛУКОЙЛ судилась с налоговой инспекцией: проверяющим не понравилось, что нефтяники вычли из налогообложения сумму, потраченную на приобретение пакета геологической информации. А стоил пакет шесть с лишним миллиардов рублей, поскольку оценен был по затратному методу, а затраты включали разведочное бурение – штука дорогая. Налоговикам показалось, что здесь какая-то афера – не может информация столько стоить! Однако Высший арбитраж признал правоту частной компании.
Многие отмечают, что в «Капитале» игнорируется интеллектуальный труд, будто работа инженеров, творчество изобретателей, исследования ученых ничего не стоят. И опять идолище марксизма преградило дорогу. Почему зарубежные компании тратят много денег на инновации? А потому, что эти затраты тут же конвертируются в интеллектуальную собственность, которая ставится на баланс в виде нематериальных активов, увеличивая стоимость компании и вслед за этим её акционерный капитал. Государство под увеличиваемую товарную массу (акция – товар на рынке) может эмитировать деньги, не боясь инфляции. Созданные работой этого финансового механизма дешевые капиталы идут на социальные программы, дотации и прочие государственные расходы, в том числе для захвата чужих рынков и подчинения своей воле конкурентов. Финансовое оружие стало основным в межгосударственной борьбе (об этом пишет экономист Анатолий Отырба) Вот так: семьдесят лет нас прельщали «марксовым наследством», а за это время на Западе люди изучали тонкости экономических игр, неудивительно, что мы оказываемся в проигрыше.
В раскладе рыночных отношений важен баланс противостоящих сил: тут и продавец – покупатель, наниматель – рабочий, предприниматель – налоговое ведомство, и даже такое специфическое противостояние интересов, как владелец средств производства, и банкир, выдающий кредиты. В этой системе и левые силы крайне нужны – в виде политических организаций, отстаивающих интересы трудящихся. Но сейчас есть опасность, что враги России используют наших правдолюбцев для разрушения страны. Для таких целей и подходит лучше всего эта самая марксистская теория, для разрушения она и создавалась. Однако если столетие назад ещё можно было думать, что разруха откроет дорогу новым коммунистическим отношениям, то сейчас ясно: «научный коммунизм» – это всего лишь государственная собственность на всё и вся, плюс громоздкий и неэффективный аппарат управления. Между тем развитие производительных сил в западных странах действительно выразилось в инновационных формах хозяйствования. Неизмеримо возросла роль рынка ценных бумаг, появились такие формы, как ООО, где предприниматель в случае провала не теряет всё свое состояние, но лишь ту долю, что вложил в дело (снижение риска интенсифицировало бизнес-активность). А капитализация изобретений в качестве нематериальных активов вызвала в послевоенные годы научно-технический рывок.
Ничего этого наш бородатый пророк не предвидел, он тупо вещал о неизбежном крахе капиталистической системы, об экспроприации экспроприаторов. Вещал он об этом, ссылаясь на свою как бы экономическую теорию. А концепт, заложенный в пресловутом «Капитале», крайне прост. Посылка I: всё держится на купле-продаже, а обмениваются всегда равные стоимости. Посылка II: капиталист покупает у пролетария рабочую силу, а она стоит ровно столько, сколько требуется для её воспроизводства. Отсюда вывод: капиталист в силу законов товарного рынка ВСЕГДА обязан будет платить рабочему нищенскую заработную плату, сводящуюся к воспроизводству его рабочей силы. И, наконец, революционная методологическая инструкция: чтобы обрести лучшую долю, рабочий должен не повышения зарплаты требовать (её невозможно повысить), а добиваться полного разрушения капиталистической системы хозяйствования. Для обоснования этой схемы Маркс и привлек «трудовую субстанцию», взяв за образец гегелевские философемы.
Между тем научная экономика – не абстрактная философия. Экономическая теория и её практические рекомендации чем-то аналогичны медицине: в одном случае изучается человеческий организм, а в другом – социальный. И здесь «объяснение мира» – это прослеживание связей между экономическими органами, исследование хозяйственного «кровообращения» и выработка средств от неприятных «воспалений» и «опухолей»... А вот идеологические лженаучные построения типа марксистских напоминают о средневековых лекарях и шарлатанах, которые рассуждали о первичных субстанциях, жизненных флюидах, предлагая в качестве универсального лекарства кровопускание. Но если медицинское кровопускание всё же помогало гипертоникам снижать давление, то нам в России революционная марксистская рецептура очень дорого обошлась.
Но обошлось. В определенный момент коммунистические власти поняли, что никакой ликвидации капиталистических производственных отношений на практике не будет, поэтому надо просто развивать производство, как-то регулируя его при помощи централизованного финансирования. И это даже где-то помогло – ведь подготовка к близкой войне требовала скорее мобилизации ресурсов, нежели свободы инвестирования. К концу XX века Россия окончательно выздоровела от привнесенной извне марксистской инфекции и местных бацилл. Впрочем, ещё не окончательно – есть у нас и экстремисты-разрушители, и идеологи-шарлатаны, и подкармливающие их жулики-олигархи, и жлобы-компрадоры. С ними предстоит ещё долго бороться. И важный вклад в эту борьбу – развенчание, разоблачение и окончательное разрушение марксистского идолища.
Специально для газеты ВЗГЛЯД