«В Летно-исследовательском институте (ЛИИ) был в 1959-1960 годах создан отдел авиационной и космической медицины, в котором работали шесть человек. В конце 1960 года шестым оказался я. Еще, конечно, были две лаборантки и уборщица», – рассказал Китаев-Смык «Ридусу».
Хотя в первый отряд космонавтов людей набирали из авиации, от услуг военных врачей, которые занимались летчиками, в отделе решили отказаться. «Было решено профессионалов, которые тренировали летчиков, не привлекать. Решили, что они будут тренировать космонавтов, используя приемы летчиков, это было опасно. Таким образом, методику подготовки космических полетов приходилось создавать во время самой подготовки», – вспоминает Китаев-Смык.
Команда врачей и физиологов, которой предстояло подготовить будущих покорителей космоса к полетам, формировалась из сотрудников различных московских и ленинградских институтов «по знакомству». Так, Китаев-Смык пришел в отдел авиационной и космической медицины из Института нормальной и патологической физиологии Академии медицинских наук СССР.
Отдел, в котором работал Китаев-Смык, сотрудничал с лабораторией № 47 ЛИИ, где под руководством Сергея Даревского разрабатывался тренажер – модель космического корабля «Восток». По словам Китаева-Смыка, коллектив Даревского был очень молодым по возрасту и состоял из его вчерашних студентов в МВТУ имени Баумана. Поэтому начальство порой не принимало его всерьез.
«Когда стали делать тренажер пульта управления «Востоком» для космонавтов, то обращались во все авиационные КБ, и все отказались. Никто не захотел связываться с рискованным космическим проектом и отвечать в случае провала за гибель космонавта. Тогда к Королеву пробился Даревский и заключил от имени лаборатории № 47 договор с его конструкторским бюро. Когда об этом узнали в ЛИИ, то созвали партсобрание и вынесли Даревскому строгий выговор с занесением в личное дело за «авантюризм в науке»: в Летном институте он, видите ли, каким-то космосом занимается», – добавил эксперт.
Тем не менее команда Даревского изготовила тренажер – копию «Востока» с пультом пилота-космонавта, конструкция которого позже использовалась в настоящих космических аппаратах, в кратчайшие сроки – с отображением информации о положении корабля на орбите, с индикацией работы всех бортовых систем и телеметрии, с системой управления космическим кораблем в полете и при спуске. Тренажер был размещен в лаборатории № 47. Сотрудникам ЛИИ пришлось ломать стену здания, чтобы втащить конструкцию внутрь.
Шестерка первых космонавтов прибыла в ЛИИ в конце 1960 года. По воспоминаниям Китаева-Смыка, команда для штурма межпланетного пространства подобралась дружная, и тренировки в отделе проходили без эксцессов. Во время тренировки будущий космонавт садился в скафандре в кабину тренажера, по переговорному устройству воспроизводился звук старта ракеты, и после команды «Поехали!» начиналась имитация различных штатных и нештатных ситуаций в полете. Пока один из космонавтов тренировался, остальные наблюдали за его действиями.
Кроме физической выносливости и технических знаний, от советских космонавтов требовалось еще одно немаловажное качество – готовность, по словам врача, к «суперподчинению», которая позволила бы преодолеть любые провокации враждебного «империалистического» лагеря. За этим тщательно наблюдали сотрудники КГБ. «В столовой вместе с членами первого отряда сидела еще одна группа офицеров в летной форме, восемь человек. На них никто особого внимания не обращал. Им поручено было охранять космонавтов, наблюдать за ними, контролировать их поведение и доносить о нем «наверх». На основе их донесений во многом и отбирали кандидатов на полет», – добавил Китаев-Смык.
Космонавтов готовили и к будущим представительским функциям после успешного полета: им давали уроки риторики, актерского мастерства, навыки ведения интервью. В своей книге «Проникновение в космонавтику» со слов коллеги-психолога Федора Горбова Китаев-Смык писал, что знаменитая гагаринская улыбка – как раз результат подобных тренингов: «До зачисления в отряд космонавтов Юрий Гагарин улыбался, не размыкая губ или закусывая нижнюю губу. Горбов тренировал Гагарина: «Улыбаться, не жалея нижней губы, слегка оттягивая ее вниз».
Тогда же Гагарин перенял и знаменитое «Поехали!» от руководителя тренировочной программы, летчика-испытателя Марка Галлая, который позаимствовал его, в свою очередь, от своего наставника. «Галлай рассказывал, что еще до войны, когда он обучался, их инструктор перед тем, как повернуть винт пропеллера, приговаривал: «Поехали!» А когда он спросил инструктора, откуда эта присказка взялась, тот объяснил, что она пошла от извозчиков», – рассказал Китаев-Смык.
До 1966 года Леонид Китаев-Смык участвовал в подготовке космических полетов, был занят в разработке планов полета на Марс. Но после смерти Сергея Королева марсианский проект свернули – и несмотря на сопротивление руководства ЛИИ, Китаев-Смык перешел в Институт психологии АН СССР. В 1983 году он выпустил монографию «Психология стресса».