«Альянс между либералами и ультранационалистами, который столь драматично проявил себя в украинских событиях, имеет свои аналоги и в России», - полагает глава Центра стратегических коммуникаций, политолог Дмитрий Абзалов.
То, что умеренный протест радикализируется и открывает дорогу национализму, причем жесткому, «боевому» национализму, - отмечается достаточно давно, подчеркивает эксперт. По его мнению, например, события на Манежной площади в 2010 г., стали одним из производных предыдущих протестных выступлений – например, «Стратегии-31».
«Конечно, в первую очередь отметим очень показательную деятельность Алексея Навального, который совмещал либеральную повестку с заигрыванием с целевой аудиторией «Русского марша», - отмечает эксперт. Абзалов напоминает и об участии вместе с ним националистов Николая Бондарика и Владимира Тора в Координационном совете оппозиции, и даже о медийной раскрутке «поп-националиста» Максима Марцинкевича (Тесака), который приобрел известность за пределами собственно ультраправой среды – что является одним из признаков выхода экстремистов из маргинального состояния. «Националистическому сегменту радикальной оппозиции открыли информационное поле», - констатирует Абзалов.
Впрочем, отмечает эксперт, в России амбиции политических игроков затруднили формирование того «общего фронта» либералов и националистов, подобного тому, который мы наблюдаем на Украине. «Собственно об этом свидетельствует и развал КСО, в рамках которого противостояние различных фракций – либеральной и националистической, оказалось важнее противостояния с властью», - подчеркивает Абзалов.
Эксперт отмечает: после того как политическое напряжение в России, вызванное протестными акциями 2011-12 годов, спало, необходимость в силовой составляющей протеста («а националисты, используются именно в таком боевом качестве - равно как и крайне левые, тот же многострадальный «Левый фронт») отпала.
Что же касается Украины, то события там, по мнению Абзалова, развиваются по египетскому сценарию. «Противостояние быстро проходит фазу умеренного, и в чем-то актуального протеста, который может выражаться в публичных политических формах, и перерастает в уличные столкновения, - поясняет суть этого сценария. – Мы наблюдаем, как умеренные протестующие начинают уходить с улиц городов, и их сменяют «боевые крылья». Если каирская площадь Тахрир была свидетелем вытеснения либеральных и демократических лозунгов исламистскими, то на киевском Майдане начинают задавать тон силы, настроены резко националистически и ксенофобски (в частности, нередки антисемитские лозунги), констатирует Абзалов. По его словам, очевидно, что «с перемещением публичной политики на улицы, она резко упрощается и радикализируется».
Как показывает практика, развитие такого сценария приводит к расколам по этническому и территориальному признаку, подчеркивает эксперт – в случае Украины, это может быть конфликт украиноязычного и русскоязычного населения. «Этнический фактор накладывается на территориальный, - отмечает Абзалов. - На Украине нет единой национальной элиты, есть региональные клановые группы, некоторые из которых начинают делать ставку на национализм, что чревато развалом страны или в лучшем случае, ее федерализацией».
Раньше и на Украине, и в центральной Европе национализм как таковой был табуированной темой. Он начал развиваться во многом за счет внешней поддержки, полагает Абзалов.
«Фактически, единственным способом повлиять на политику, например, в прибалтийских государствах и на Украине, было использование националистических настроений, разыгрывание национальной карты, - отмечает политолог. – Но такое заигрывание, как показывает история, крайне опасно: приход нацистов к власти был бы невозможен, если бы не умеренно-правые силы, которые хотели «использовать» агрессивных экстремистов в своих целях».