По-разному. А кто-то вообще не записывает.
В США разразился очередной скандал, связанный на этот раз с публикацией расшифровки телефонных переговоров Дональда Трампа с Владимиром Зеленским. И хотя обсуждается прежде всего содержание разговора, техническая сторона не менее важна. А именно: как вообще вышло, что стенограмму разговора опубликовали? Законно ли это?
Судя по всему, законно, поскольку с документа предварительно сняли гриф секретности. И пока демократы в Штатах ищут нормы, которые Белый дом мог бы нарушить этим шагом, в Кремле понадеялись, что до публикаций разговоров Трампа с Путиным не дойдет.
«Мы, конечно, хотели бы надеяться, что в наших двусторонних отношениях, где и без того полным-полно проблем, весьма серьезных, до подобных ситуаций мы не дойдем», – заявил пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков.
А риск на самом деле есть, и довольно большой. Вся история с Зеленским началась с заявления анонимного источника – либо из Белого дома, либо из Совета национальной безопасности (СНБ) – о том, что администрация Трампа переместила документы по разговору с украинским лидером из обычной базы СНБ на суперсекретный сервер, на котором обычно хранятся самые важные государственные данные – такие, как сведения о тайных операциях или о деятельности разведки за рубежом. Это дало демократам повод подумать, что президент мог «слить» секретные данные и тем самым поставить под угрозу безопасность страны. Этот фактор, наряду с информацией о возможном давлении на Зеленского из-за «дела Байдена», и стал фундаментом для процедуры импичмента, которую затеяли в Конгрессе.
Так вот – теперь источники американских СМИ утверждают, что помимо беседы с Зеленским в администрации подозрительно зашифровали еще два разговора – с Владимиром Путиным и представителями королевской семьи Саудовской Аравии. И, учитывая непредсказуемость Трампа, можно ожидать и их публикации. В любом виде – Зеленский, например, дал согласие на публикацию только «американской» части разговора, но Трамп, видимо, этого не понял.
Как записывают переговоры
Везде бывает по-разному. Президент Белоруссии, например, вскоре после последнего скандала поспешил заверить, что ему незачем вести запись разговоров:
«Могу удивить вас: я не записываю переговоры с Путиным или Зеленским. У нас нет этой практики», – отметил Александр Лукашенко.
То же самое говорил и Аскар Акаев, бывший президент Киргизии. Однако общемировая практика, судя по всему, несколько отличается. Прежде всего об этом говорят многочисленные скандалы, связанные со «слитыми» стенограммами разговоров между президентами, королями и премьер-министрами. До инцидента с Зеленским последний громкий случай тоже связан с нынешней администрацией США – в 2017 году The Washington Post опубликовал расшифровку бесед Трампа с премьер-министром Австралии и президентом Мексики. Тогда журналисты получили документы от неназванного источника.
В России переговоры записывают. И хотя в открытых источниках информации об этом практически нет, это подтверждают цитаты из Кремля.
Комментируя скандал с Зеленским, Дмитрий Песков заметил: «Как правило, материалы подобных бесед на уровне глав государств носят гриф – или «секретно», или «совершенно секретно». Это обычная мировая практика и, как правило, конечно, это не публикуется». А в 2017 году, когда американские СМИ впервые заподозрили Трампа в госизмене из-за переговоров с Сергеем Лавровым по Сирии, Владимир Путин заявил, что Россия при необходимости может предоставить Сенату аудиозапись беседы.
Ответственность за телефонные переговоры первых лиц государства у нас несет Спецсвязь – структура ФСО, созданная в 2003 году на основе Федерального агентства правительственной связи и информации (ФАПСИ). На ней в первую очередь защита информации, то есть шифрование каналов связи. Вероятнее всего, сбором данных, подобных записям переговоров, служба также занимается.
В США практика другая. Во время переговоров президента с кем-либо из мировых лидеров в Овальном кабинете обычно присутствуют различные советники, министры и прочие лица вроде главы отдела СНБ по тому региону, который представляет собеседник. Также разговор слушают два-три сотрудника ЦРУ или СНБ – они сидят в так называемой Situation Room, подвальной комнате в Западном крыле Белого дома, и тезисно документируют беседу, выделяя основные мысли. Это тоже не рядовые агенты – в основном к беседе допускают специалистов по вопросам, которым она посвящена. Затем они отправляют документ региональному директору СНБ, который присутствовал при беседе. Он может что-то убрать или добавить, после чего оформляет конспект в меморандум и отправляет его в офис советника президента по национальной безопасности.
«(После обработки директором) конспект может отличаться на 10-20% от изначального, поскольку сотрудники могут упустить что-то важное или не разобраться в названиях, именах или акронимах», – говорит Майкл Грин, работавший в СНБ при Джордже Буше-младшем.
В офисе советника разговору могут проставить грифы секретности (причем у разных абзацев документа они могут быть разными) – и финальную версию пересылают в исполнительный секретариат. А он уже отправляет беседу всем лицам, кому разрешен к ней доступ – обычно это госсекретарь, члены кабинета министров и различные советники президента.
Параллельно конспект помещают в специальную защищенную систему СНБ – там хранятся все секретные документы, кроме помеченных грифом «совершенно секретно». Такие лежат на специальном сервере, доступ к которому есть у совсем узкого круга лиц, и осуществляется он по кодовому слову. Именно на этот сервер администрация Трампа и перенесла конспекты переговоров Трампа с Зеленским и, возможно, с Путиным. Доступ же к системе СНБ имеют куда больше людей, в том числе сотрудники совета.
Зачем так сложно? Из-за неприятных прецедентов, случавшихся ранее.
«У бывших президентов возникали проблемы из-за этих записей. Например, у Никсона. И я думаю, что сейчас это стойкая позиция юрисконсульта Белого дома и юристов СНБ – не иметь в Белом доме никаких записывающих устройств», – говорил бывший сотрудник СНБ Джоэл Уиллетт радио NPR.
Скандал с Никсоном действительно вышел громким – не факт, что «Уотергейтское дело» закончилось бы отставкой президента, если бы суд не обязал его предоставить записи своих переговоров из Овального кабинета. Содержание пленок настроило против него даже республиканцев, которые готовились «зарубить» импичмент. На деле же вышло, что эти записи в итоге и погубили карьеру президента.
Бывшие сотрудники СНБ говорят, что нынешняя практика позволяет конспектирующим убрать из итогового документа скользкие моменты, которые могут ударить по президенту в будущем. И подобное, судя по всему, происходит довольно часто.