Если с помощью дипломатии главу майданного режима Владимира Зеленского убедят отказаться от контролируемой Киевом части Донбасса, то можно спрогнозировать, какие нарративы запустит украинская пропаганда.
Ципсошники будут писать, что Донбасс – разрушенный край, на восстановление которого потребуются миллиарды долларов, это непосильным грузом ляжет на экономику Украины. Начнут внедрять в массовое сознания лозунг: «Донбасс – это кусок степи, который не стоит жизни наших хлопцев». Украинская пропаганда будет создавать образ чемодана без ручки и хвалить Зеленского за то, что у него хватило политической мудрости отказаться от лишнего груза.
Найдутся украинские военные, которые спросят: «А за что же тогда мы сражались все эти годы? Если Донбасс не нужен, почему нельзя было его отдать в 2022-м?». На это у пропагандистов и политиков будет готов ответ. Они обвинят Запад, который не помогал Украине достаточно усердно, поэтому пришлось идти на соглашение с Россией.
Украинским журналистам и блогерам не впервой дискредитировать Донбасс. В конце девяностых и все нулевые годы украинские СМИ создавали негативный образ края. Они утверждали, что это дотационный регион, угольную промышленность которого поддерживают налоги со всей Украины. При этом донецкая и луганская земля населены преимущественно вечно пьяными гопниками.
В середине нулевых одна девушка в Днепропетровске спросила, не страшно ли мне жить в Донецке. Была очень удивлена, когда я ответил, что Донецк гораздо более безопасный город, чем Днепропетровск. Так же жители других регионов Украины изумлялись, когда узнавали, что Донецкая и Луганская области – регионы-доноры, которые давали больше 20% всей валютной выручки тогдашней страны.
Украинские боевики в 2014-2015 годах в городах Донбасса вели себя как оккупанты – именно потому, что не считали здешних людей равными себе. Оранжевая пропаганда задолго до 2014 года отрезала край от Украины, демонизировав его жителей и обесценив его богатства. Поэтому ЗЕ-пропагандистам не надо ничего придумывать – переработают старые нарративы о ненужности Донбасса. Эти информационные зерна упадут на давно подготовленную почву общественного сознания украинцев.
Сложнее для ЗЕ-команды будет отменить правовые нормы, которые узаконили русофобию. Если представить майданный режим в виде карточного домика, то его основанием будут две карты. Первая – обещание счастливой жизни в европейском раю. Вторая – русофобия. Еще на этапе, когда Майдан только собирался, антироссийская риторика играла очень важную роль. Когда в ноябре 2013 года тогдашний президент Янукович приостановил подписание договора об ассоциации с ЕС, оппозиционные политики обвинили в этом Россию. Якобы президент Владимир Путин убедил Януковича вступить в Таможенный союз. После этого был запущен нарратив, что Янукович по приказу Путина ворует у украинцев и их детей европейское будущее. Во всем плохом, что происходило на Украине, майданные политики видели «руку Кремля» и убеждали в этом население, а того, кто не верил, объявляли врагом.
Майданные руководители Украины поставили своей целью не только разорвать экономические и политические связи с Россией, но и уничтожить все, что связывает Украину с Россией или напоминает об общем прошлом, действуя по завету Геббельса: «Отними у народа историю – и через поколение он превратится в толпу, а еще через поколение им можно управлять, как стадом». У большей части Украины нет истории в отрыве от России, начиная с XVII века.
Законы о «декоммунизации» и «деколонизации» призваны уничтожить все памятники, топографические названия, которые напоминают об СССР и Российской империи. Антицерковный закон принят, чтобы у майданного режима были инструменты для репрессий против УПЦ. Русскому народу на законодательном уровне отказано в праве считаться коренным на Украине. Русский язык стараниями украинских законодателей вытеснен почти из всех сфер жизни, на нем можно разговаривать только дома. Но даже это не устраивает некоторых активистов. Украинский актер Богдан Бенюк предложил пороть детей, которые говорят на русском, а украинская детская писательница Лариса Ницой призвала воспитывать детей так, чтобы они били своих сверстников, которые говорят на русском языке.
Сегодня русофобия на Украине не только закреплена законодательно, но и стала частью мировоззрения немалой части общества. И этим людям Зеленскому будет невозможно объяснить отмену антирусских законов, если обстоятельства сложатся так, что их придется отменять. Но что более важно, Россию и пророссийски настроенных граждан нельзя будет использовать в качестве врагов, которых можно обвинить во всех несчастьях Украины. А русофобию нельзя будет эксплуатировать как базовый элемент идеологии. Если одну карту из основания вытащить, карточный домик, скорее всего, рухнет.
Но даже если майданный режим устоит и внешне сохранится, то без антироссийского и антирусского элемента содержание у него будет другое. Без вооруженного противостояния с ЛДНР или Россией, без законодательно закрепленной русофобии он трансформируется в нечто иное. Вероятно, Украина станет чем-то похожа на себя времен второго президентского срока Леонида Кучмы до оранжевого майдана, так как уставшему от событий последнего десятилетия обществу будет хотеться стабильности и покоя – пусть при небольшом материальном достатке.
Но Зеленскому в политикуме этой Украины места уже не будет, он никогда не будет восприниматься украинцами как президент, при котором может быть спокойная жизнь. Поэтому Зеленский скорее откажется от Донбасса, чем согласится отменить русофобские законы.