Поворот внешней политики России в юго-восточном направлении привел к повышенному интересу Москвы к Черному континенту. Почти как шестьдесят лет назад, когда Н.С. Хрущев провозглашал с трибуны: «Позор канализаторам!» (имея в виду колонизаторов), а дело об адюльтере рассматривалось в парткоме по строгому порядку – «У нас первый был вопрос «Свободу Африке», а потом уже я в пункте «разное».
Сейчас мы снова полюбили Африку, полюбили нервной, запоздалой любовью. В чем, собственно, нет ничего плохого. Огромный материк с населением 1,3 млрд человек, простирающийся от Магриба до Мыса Доброй Надежды, не мог постоянно оставаться в небрежении со стороны Москвы.
Африканские страны мало-помалу стали расти в экономике и выходить из стадии вечных межплеменных войн (хотя до тишины и благоденствия там еще далеко). Изменился и спрос на их продукцию. Многие элементы таблицы Менделеева (литий, редкоземельные металлы etc.), которые в 1960 году, объявленном Годом Африки, были мало кому интересны, теперь интересны и весьма, африканские полезные ископаемые привлекают внимание самых богатых и самых недружественных к нам стран.
Наконец, существенных оснований для вражды со странами Африки нет, скорее наоборот. О чем говорит хотя бы то, что Африка не участвует в санкционных кампаниях против России. При всех этих положительных предпосылках пренебрегать черным миллиардом (как это было в 90-е годы, когда только золотой миллиард был для России единственным светом в окошке) в корне неправильно. Все так, но есть большая проблема технического характера.
В контексте нынешней моды на Африку в социальных сетях была предложена викторина с условием не искать подсказку в поисковиках:
«1. Столица Сенегала?
2. Фамилия руководителя ЦАР?
3. Ангола является парламентской или президентской республикой?
4. В Чад какая из религий является доминирующей по факту и/или по конституции или там религия отделена от государства?
5. Намибия имеет собственный флот?».
Список довольно скромен, там нет вопросов касательно внутриафриканских отношений, насчет экономики тоже не спрашивают. Но и пяти вопросов викторины достаточно, чтобы понять уровень нашего незнания. При том, что результаты ответов на подобные вопросы, касающиеся Европы и США –
«Столица Австрии?
Фамилия руководителя Польши?
Словения имеет собственный флот?» –
были бы куда более обнадеживающими. Африканистика в массах хромает и страшно хромает.
Впрочем, не только африканистика. Синология (китаеведение) тоже. По части индологии познания если и есть, то больше насчет Вишны-Кришны и тантры-мантры. Тогда как насчет географии, статистики, хозяйства, политических особенностей большой пролет. А ведь есть еще совсем немаленькая Индонезия, есть Вьетнам, есть Иран. А также страны Латинской Америки. Список можно продолжать.
И налаживание хозяйственных, политических, военных связей с этими дружественными или нейтральными странами, составляющими больше половины мира, осуществляется и, похоже, будет осуществляться преимущественно вслепую. Между тем «Знание – сила», но вот с этой силой у нас серьезные проблемы. Востоковедение в широком смысле слова явно находится на недостаточном уровне.
Здесь можно было бы поучиться хоть у англичан XIX века. Экспансия Британской империи, над которой никогда не заходило солнце, обязана еще и чрезвычайным развитием восточных штудий. Кроме канонерок – как же без них? – было еще и серьезное знание экзотических стран.
Мы же формируем представления о внешнем мире преимущественно за счет нашего знания западных стран – но при этом сношения с ними все более сокращаются и всюду звучат призывы к повороту на Восток. Разумеется, не следует отказываться от знания Запада. Если не современного – какая там уж польза от знания еэсовского пандемониума или зеленого борделя в Берлине – то во всяком случае от знания прежней европейской науки, культуры и истории.
Но и без знания Востока на сколь-нибудь сравнимом уровне вряд ли выйдет что-нибудь путное.