Третья годовщина заключения т. н. вторых Минских соглашений – хороший повод поговорить о том, как основная концепция этого документа согласуется с нынешней политической реальностью.

Напомню, что полное обоюдное выполнение всех пунктов договоренностей подразумевает постепенное возвращение т. н. отдельных районов Донецкой и Луганской областей в состав Украины.

Согласно широко распространенным в российском информационном пространстве представлениям, это приведет к изменению внутренней ситуации на Украине, сделает ее политику более умеренной и предсказуемой.

На мой взгляд, Минские соглашения предполагают интеграцию территории ЛДНР на условиях, которые исключают влияние их населения и элит на внутриукраинскую политику.

Но допустим, что все произошло не так, как записано в соглашениях, а так, как хочется энтузиастам – ЛДНР сохранили субъектность, вооруженные силы и вошли в состав Донецкой и Луганской областей (не Украины – это зафиксировано в Минских соглашениях) на правах широкой автономии. Как это повлияет на Украину?

Электоральный потенциал

Начнем с чистой арифметики.

Сколько сейчас на Украине населения, никто толком не знает. Украинский Госстат дает цифру в 42,6 млн человек без Крыма и Севастополя, но с территорией ЛДНР. Откуда в Госстате знают движение населения на неподконтрольных Украине территориях, не известно никому. Официальные данные властей ЛДНР дают 2,7 млн человек на 1 декабря прошлого года.

Украинский ЦИК еще более интересен, поскольку он продолжает вести (или, по крайней мере, делает вид, что продолжает) реестр избирателей еще и в Крыму.

Общее количество украинских избирателей оценивается в 35,8 млн человек. На самом деле столько избирателей было включено в списки в 2012 году, когда население страны составляло 45 млн. На парламентских выборах 2014 года в списки попало 30,4 млн. Эту цифру и будем брать за основу, поскольку она высчитана без учета Крыма и части Донбасса.

(Кстати, Крым мы не обсуждаем, а это 1,8 млн избирателей, что составляло 5% от общей численности населения, чего теоретически хватало для проведения в Раду отдельного партийного списка.)

Учитывая, что право голоса имеет примерно 85% населения, в ЛДНР проживает около 2,3 млн избирателей. Простые вычисления дают нам около 7%.

Много это? Да. При прочих равных условиях и достаточно массовой явке можно провести партийный список в Раду при барьере 3–5% (понятно, барьер могут еще больше «задрать», но это ударит не только по Донбассу).

В то же время не так уж это и много, потому что один список ничего в парламенте страны не решает. Появление в Раде двух десятков избирателей, представляющих ЛДНР, усилит конфликтность, но не отразится на результативности.

А есть ведь и другие факторы...

Субъекты избирательного процесса

Сейчас непонятно, по какой системе будут проходить следующие выборы, но очевидно, что какую-то роль будут играть политические партии. А что у нас с партиями? А ничего.

На основной территории Украины в качестве оппозиции функционируют Оппозиционный блок и «Возрождение», а также медиапроект «За жизнь», состоящие в основном из бывших представителей Партии регионов. Все эти партии могут претендовать на голоса жителей ЛДНР и имеют некоторые шансы на получение этих голосов.

Во всяком случае, на подконтрольных Украине территориях Донецкой области в 2014 году Оппоблок поддержало 38,7% активных избирателей. Это, однако, скорее от безысходности – риторика ОБ ближе всего к настроениям населения Юго-Востока Украины.

На индивидуальном же уровне отношение к бывшим представителям Партии регионов скорее негативное. Они не смогли предотвратить переворот (а некоторые и приняли активное участие в его организации), не смогли остановить войну, не смогли защитить права людей в языково-культурной сфере, продолжают сотрудничать с текущими киевскими властями... В общем – предатели.

Вероятность появления достаточно массового движения на территории ЛДНР есть, но ему надо будет закрепиться за пределами Донбасса. А найти там людей, готовых рисковать головой, поддерживая вчерашних сепаратистов, будет сложно. К тому же придется еще и конкурировать с тем же Оппоблоком.

Так или иначе, по данным социологии, нынешняя «проходная» оппозиция может претендовать примерно на 20% голосов украинских избирателей, а с учетом ЛДНР получит шансы на целых 25%.

Социально-психологический момент

Психологическая реакция населения и Донбасса, и остальной Украины будет вовсе не такая, какую хотелось бы видеть.

Большая часть жителей ЛДНР сознательно голосовала за выход из состава Украины, рассчитывая на «крымский сценарий». Как они расценят их внедрение в состав Украины (пусть даже и на правах автономии)? Правильно, они это расценят как предательство со стороны России.

В результате – массовое, скажем так, уныние, апатия. И активность на выборах, далекая от желательной (в 2015 году она на подконтрольных территориях Донбасса была всего около 30%).

Подобная же ситуация будет и на остальной территории, где противники нынешнего режима окончательно поймут, что им никто не поможет, а голосовать остается за тех же самых экс-регионалов, которые уже все проиграли в 2014 году. Как минимум это будет означать сокращение голосования за оппозицию.

А вот на стороне националистов можно ожидать некоторого оживления в связи с «победой» над Россией и необходимостью компенсировать увеличение количества избирателей, которые могут проголосовать за Оппоблок.

Федерализация на современной Украине никого не привлекает – ни население (уровень поддержки, по социологическим данным – около 20%), ни региональные элиты. Последним вполне уютно не иметь каких-то особых прав, поскольку из этого следует и отсутствие особой ответственности – за все отвечает Киев.

Ну а Киев вполне в состоянии создать непереносимые условиях для Донбасса, тем более что в экономику «аграрной сверхдержавы» он действительно не вписывается.

Так что вы говорите – возвращение Донбасса изменит Украину? В лучшем случае не изменится ничего. В худшем – антироссийский радикализм украинской власти только возрастет.