Распутин, например, как очень хороший человек, считает в своей книге «Капричос. Дело об убийстве Распутина» режиссер питерского телевидения Рина Хаустова.
Аскет и страстотерпцы
Не юную девушку, а грузную женщину с голыми пыльными ногами видели перед собой зрители на ее последних выступлениях
Ведь Распутин царского наследника спасал – кровью не давал истечь; никто остановить не мог, только он. Гемофилия, наследственная болезнь, от прабабки Виктории, английской королевы, царевичу Алексею досталась. Распутин каким-то необъяснимым образом раз за разом кровь останавливал.
А его убили. Сонного хотели в Неве утопить. Вместо цианистого калия снотворное подмешали (по версии Хаустовой). Только Гришка проснулся. Бежит по рыхлому снегу, переваливаясь с боку на бок, и кричит: «Все царице расскажу!» Пришлось стрелять. Пулей живот разворотили, а потом – в лоб, для верности.
Пригласили человека в гости и убили.
– Вам совестно не было? – спросил у Феликса Юсупова один из родственников.
– Ничуть, – ответил тот.
И потом, в эмиграции, выпуская одну за другой книги о тех событиях, говорил:
– А Распутин-то меня кормит. Не убил бы – без гроша сидел.
А Дмитрий Павлович, двоюродный брат царя, отцу сказал, что нет на нем крови, не он убивал.
Старенький отец у него. Жалко.
Дмитрий – боевой офицер, с фронта приехал. Ему человека убить – что собаку. Давно черту переступил.
Лицом к лицу с Распутиным столкнулся. В лицо и выстрелил.
Боевой офицер.
А мальчик все спрашивал:
– Кто же теперь меня лечить будет, если заболею?
– С божьей помощью, Алешенька, с божьей помощью, еще кого-нибудь найдем, – отвечали ему.
Как известно, лучшее средство от головной боли – гильотина, от гемофилии – пуля. В затылок царевича добили, когда он ползал в подвале, полном дыма от револьверных выстрелов.
Отверстие от пули, как пятиконечная звезда. Старинный оберег.
Вылечили Алешеньку.
А зачем вообще убили Гришку Распутина? Ведь хороший человек был, судя по книге Рины Хаустовой. За людей молился, хворых лечил, пил опрятно, с женщинами вел себя воздержанно. (Последнее утверждение оставляем всецело на совести автора.
– Вам не совестно, Рина?
– Ничуть.)
– Он немецкий шпион был, – говорили его убийцы. – Царя хотел сместить и вместе с царицей Россией править.
– Чушь, – сказали следователи, назначенные Временным правительством после Февральской революции. – Никакой измены не было.
Правда в другом: Распутин поперек дороги стоял. Он Алексею умереть не давал, кровью истечь.
Умер бы наследник, и – другого на царство. Поумнее Николая. Потверже. Может, тогда бы и революции не было с гражданской войной. Миллионы бы людей не погибли.
А все из-за Гришки Распутина: мальчику не дал умереть.
Пленница воспоминаний
Айседора Дункан – знаменитая американская танцовщица, задушенная собственным шарфом (фото: uca.es) |
Айседора Дункан, знаменитая американская танцовщица, не успела закончить свои воспоминания («Моя жизнь. Моя любовь»), погибнув, задушенная собственным шарфом. Легкий красный шарф, свободный конец перекинула за спину. Он-то и зацепился за заднее колесо, когда машина двигалась. Вокруг шеи затянулся…
До этого она несколько лет провела в Советской России, организовала студию свободного танца. Через танец хотела весь мир преобразовать. А еще она была с Есениным. Стала его женой. Но об этом в мемуарах ни слова. Обрываются они на ее отъезде в Россию.
Ах, как сокрушались литературоведы:
– Еще бы годик прожила! Успела бы.
А потом – умирай. Все равно ведь выступать перестала. Располнела Дункан. И вдохновение покинуло. Свободный танец, который она открыла, никого не преобразовал. Не получилось нового человека, свободного и счастливого. Ее ученики какими были, такими и остались: не лучше, не хуже. Всего лишь танец она изобрела. Не больше.
И воспоминания ей посоветовали писать, чтобы занять себя, уйти в прошлое, когда она была молодой, полной сил и верила: что-то необыкновенное ждет впереди. – Полоска света на краю неба. Казалось, могла дотянуться…
– Ну и как, дотянулась? Близко – небо?
Не юную девушку, а грузную женщину с голыми пыльными ногами видели перед собой зрители на ее последних выступлениях.
Живи лучше в прошлом, Айседора, если в нынешнем ни на что не способна.
– Пишите, Дункан, – сказали ей.
И она послушно стала писать.
Одна за другой картины прошлого возникали в ее памяти…
Балетмейстер говорил ей:
– Встань на цыпочки.
– Зачем?
– Это красиво.
– А мне не нравится!
Не стала учиться балету, назвала его «безобразным и неестественным».
Айседора Дункан создала свою систему «свободного танца», который, она верила, пересоздаст мир на новых основаниях, укажет людям «путь к внутреннему богатству жизни и достижению радости».
В своих воспоминаниях Айседора рассказывает, как мучительно трудно было пробиваться на сцену: никто не хотел признавать ее нового искусства. Но вот постепенно, сначала художники и поэты, а потом и широкая публика, оценили ее талант. Начались триумфальные выступления Айседоры Дункан по всему миру.
Она танцевала в прозрачной тунике, без обуви, так, как когда-то выступали в Древней Греции.
С детства Айседора пронесла отвращение к браку: она не вещь, чтобы принадлежать кому-то! И дети, их могут отобрать у нее, если будет развод. Собственность отца. Так лучше вообще не выходить замуж! Своих детей Айседора Дункан родила, не заключая брака. От любовников. Для того времени поступок необычайной смелости. От нее отвернулись многие друзья, и даже собственная мать порвала с ней; уехала, оставив дочь рожать одну: такие внуки мне не нужны!
Зато дети – только ее. Никто не отберет.
Смерть отобрала. Девочку и мальчика. Автомобиль, в котором они ехали, скатился в Сену. Дети захлебнулись, не сумев выбраться из кабины. Танцевали хорошо…
Нет тебе продолжения. Будешь одна.
Айседора пыталась еще родить – ребенок умер.
Поздно, отрожала, голубушка, лучше танцуй, пока можешь, пока совсем не постарела. А потом мемуары пиши, вспоминай себя молодую. Долго пиши: одно закончишь, другое начинай.
Какое-то время писала. Плод ее трудов перед нами. Не ребенок – листы бумаги. А потом прежняя бунтовщица проснулась в ней. Айседора не захотела продолжать жизнь без смысла, без цели, жить грезами прошлого; она попыталась покончить с собой: бросилась в море. Ее спасли. И тогда судьба сжалилась над Айседорой Дункан, милостиво затянув газовый шарф на ее шее. Погибла в машине, задохнулась в петле. Повторила судьбу и детей, и мужа.
Люди говорили после ее смерти:
– Бог над ней сжалился, прекратил мучения.
– А детей зачем забрал? Тоже сжалился? – ответила бы им Дункан.
Муза Маяковского
Татьяна Яковлева – парижская возлюбленная Маяковского (фото: mayakovsky.info) |
Документальная повесть Юрия Тюрина «Татьяна. Русская муза Парижа» посвящена Татьяне Яковлевой – парижской возлюбленной Маяковского. Не будь их встречи поздней осенью 1928 года, наша героиня, несомненно, разделила бы участь сотен тысяч русских эмигрантов, безвестно канувших в Лету. В Истории остаются очень немногие. Татьяна осталась – как муза, вдохновившая поэта на такие вот строчки:
«Я все равно тебя когда-нибудь возьму – одну или вдвоем с Парижем».
– Так… взял он? – допытывались у нее на старости лет досужие литературоведы. – Было это?
– Конечно, было, – невозмутимо отвечала она. – А зачем еще встречаться?
А на следующий день Татьяна Яковлева устало говорила Юрию Тюрину (русскому литератору, волею случая оказавшемуся в Америке): «Как они мне все надоели с постельными вопросами. Они не могут понять, что я все-таки была барышней из приличной семьи…»
– Оставайтесь у меня, – внезапно предложила она. – И я вам все расскажу.
– Насколько? – спросил оторопевший собеседник.
– Ну, хотя бы пока я жива.
И Юрий Тюрин остался. На два года, пока жила. А потом на основе ее воспоминаний написал эту книгу.
Отношениям с Маяковским посвящена ее первая глава. Здесь автор придерживается традиционной версии о злодейской роли двух сестер: Лили Брик и Эльзы Триоле, способствовавших их разрыву. Сама же Татьяна оказывается как бы ни при чем.
Написала поэту, он не ответил: месяц, второй. Сколько можно ждать? Она и вышла замуж. Что поделаешь, не ответил же…
Наверно, если бы по-настоящему любила, не стала бы так спешить с замужеством. Еще бы подождала: и год, и два, и три! Если бы любила…
Поэт умер, а муза его осталась. Последующая часть повести описывает дальнейшую жизнь и судьбу Татьяны Яковлевой. Неудачный брак, новая любовь, отъезд в Америку. И почти на каждой странице автор говорит о незаурядности своей героини, по масштабу личности сравнивает ее и с Маяковским, и с величайшими людьми своего времени. «Таких женщин даже Бог ваяет по заказу», – пишет Тюрин. Возможно. Но пусть автор ответит: а если бы не было знакомства Татьяны с великим поэтом, появилась бы его повесть?
Да, она – муза, вдохновляла других. А сама? Что нового привнесла в этот мир? Создавала модели шляпок? Этого мало, очень мало.
Главным для Татьяны Яковлевой было выжить, удержаться на плаву, достичь безбедного существования.
«Удержаться на плаву» – эта мысль преследовала ее и когда она перебралась в Америку. «Даже в Нью-Йорке меня беспокоило чувство ненадежности нашего материального благополучия», – признавалась автору Татьяна Яковлева.
«Ты одна мне ростом вровень…» – писал о ней поэт. Ростом – да. А как личность, человек?
У Владимира Маяковского в жизни была Мечта. Пусть несбыточная, утопическая, но – Мечта. Куда-то за горизонт стремился…
А его возлюбленная хотела лишь удобно устроить свою жизнь: выйти замуж, родить ребенка, иметь свой дом. Быть обеспеченной. Обычная женщина с обычными желаниями.
Да, была мила и остроумна в разговоре, обаятельна и добра к людям. А вот Мечты у нее не было. Совсем не было.
– Зачем она Володе? – решили сестры Лиля и Эля.
Один царевича сберегал, другая мир пыталась изменить, а Татьяна Яковлева собой занималась. Потому и прожила так долго, аж до начала 90-х годов. Собой занимайся – дольше проживешь. Мораль ее судьбы. Все, чего хотела, достигла: муж, дочь, внуки, обеспеченное существование. Благополучие и покой. Но как же скучно о ней читать!