Слава Бутусов исполнил долг

Идея Славы Бутусова спеть золотые хиты группы «Кино» лежала на поверхности. Ведь в его немногочисленной группе «Ю-Питер» играет тот самый Георгий (Юрий) Каспарян, чья своеобразная манера игры когда-то «сделала» саунд группы «Кино». Борис Гребенщиков* говорил, что «Юрка Каспарян неблестяще играл на гитаре, но Витька (Цой) его всегда защищал, исходя из того, что это правильный человек, а играть научится. И был абсолютно прав, как опыт показал».

С сентября 2001 года, когда Каспарян вошел в состав новой группы Славы Бутусова, вопросы о ремейках песен Виктора Цоя возникали куда чаще, чем вопросы о ремейках в творчестве Филиппа Киркорова. Отчасти Бутусов дал на них ответ еще до создания «Ю-Питера», выпустив в 2000 году «Звезду по имени Солнце» в скандально нашумевшем трибьюте «Кинопробы». Позже «Звезда по имени Солнце» вошла в гастрольный репертуар «Ю-Питера».

Но поклонникам всего этого мало. Кроме того, были свои резоны у самого Каспаряна. Если Бутусов много лет поет песни «Наутилуса Помпилиуса», то отчего же второму человеку в группе «Кино» не играть песен своего самого звездного периода жизни?..

Соло на остатках голоса

Первая часть концерта состояла из стандартной концертной программы «Ю-Питера» последних лет, идеально обкатанной по многим городам и весям. «Утро Полины», «На берегу», «Триллипут», «Настасья»… Музыканты, все в черном, расположились полукругом, в центре – Бутусов. Крайне сдержанная, флегматичная манера поведения фронтмена навевала мысль об отстраненности певца и от лирического героя песен, и от этого зала, и вообще от этого безумного, безумного, безумного мира.

Нельзя не отметить, что в чересполосице песен старого «Наутилуса Помпилиуса» и нового «Ю-Питера» с огромным отрывом горячо воспринимались зрителями именно старые песни. Их пели хором, подстукивали ногами ритм, с первых тактов многие зрители вскакивали с мест. А вот сам Бутусов в старых песнях умудрялся запутываться в словах («Туттанхамон» пришлось начинать по второму кругу), и ему приходилось часто подглядывать в шпаргалку на пюпитре с текстами песен. Между песен сказать Бутусову было нечего. Сначала он зачем-то передал «большой привет из города Санкт-Петербург». Затем поздравил с наступлением нового учебного года, уже наступившего полтора месяца назад. После чего совсем перестал что-либо говорить, а петь стал тише и неразборчивей.

И тут надо сделать ремарку о голосе Славы Бутусова. Примерно лет «…дцать» назад я присутствовал на концерте «Наутилуса Помпилиуса» в питерском ЛДМ. Они тогда разогревали «Аквариум», ходили в гриме а-ля «Кисс» и еще не были широко известны. БГ за кулисами ласково улыбался свердловским смешным рокерам, но во время их выступления закрылся в гримерке и наигрывал там какую-то новую песню еще живому тогда Гаккелю. Словом, интереса не проявил.

А вот меня тогда поразил чистый звонкий голос солиста той группы. И позже, когда «Мы гороховые зерна» распевала на перестроечной волне вся страна, визитной карточкой группы оставался волнующе звонкий голос Славы Бутусова. Гуру тогдашней рок-журналистики Артемий Троицкий*, помнится, посвятил немало статей именно феномену чувственного раскованного «хрустального» вокала Бутусова.

Так вот, теперь того вокала больше нет. Голос Бутусова от возраста и вредных излишеств стал садиться. Потом стала меняться тембральная окраска. Понемногу от того голоса осталась только интонация. И теперь Бутусов поет интонациями, как ненавистные ему ранее «безголосые поп-певуны». Особенно заметна разница, когда он вспомнил свои старые хиты. «Князь Тишины» и великая «Я хочу быть с тобой» имеют важную вокальную особенность. Там со второго куплета мелодия поднимается на октаву вверх. Так вот, арбатские молодые эпигоны «Наутилуса» легко выпевают этот подъем. А Бутусов – уж нет. Поначалу он попробовал спеть, но дал «петуха». И потом уж не пробовал, а осторожно только намекал на то, что мелодия тут во второй октаве. Легонько так намекал.

И фонограммой теперь Бутусов пользуется. Правда, есть элегантное название этой «фанеры» – «подкачка», или playback. В составе «Ю-Питера» сейчас нет клавишника и басиста. По непонятным причинам Бутусов отказывается прослушивать вероятных кандидатов в состав. Официальная причина – «когда они еще выучат и притрутся к нам», – смешна для любого профессионального музыканта. Так вот, для более сочного звука на концерте бас-гитара и клавишные все-таки звучат, но в записи. Playback записал бас-гитарист группы «Смысловые галлюцинации» Александр Бурый.

Ощущения сугубой фонограммности, как на концерте многих попсовых исполнителей, все-таки не возникает. Подкачка убрана звуковиками «вниз», а «вверх» подобран звук гитары Гаспаряна. Однако неприятных впечатлений все же не удалось избежать. То ли из-за ауры ГЦКЗ, где нередки фанерные концерты. То ли из-за незаполненности сценического пространства, где еще пяти-десяти музыкантам место нашлось бы легче легкого. Какой уж тут, казалось бы, playback…

Формальный оммаж

Бутусов пел формально. Совершенно необъяснимая картина – зал ходит на ушах, выпевает каждый слог, а Бутусов еле шепчет в микрофон слова, пропуская некоторые из них. При этом аранжировки звучат «один в один», благо Каспарян на сцене, а подкачка включена. Но чем объяснить бесцветность и безжизненность пения Бутусова? Не нахожу ответа.

Возможно, сказалось волнение. Возможно, Бутусов не хотел вносить в канонические для русского рока песни какие-то особенные интонации. Возможно, что ему близка только меланхолическая сторона творчества Виктора Цоя, а от светлой, ироничной стороны ему очень хотелось дистанцироваться. Но так безлико эти песни не звучат даже на арбатском булыжнике, даже в промерзлых электричках под осипшие дешевые гитары безвестные музыканты поют эти песни артистичнее. И искреннее. Формальный долг Цою Слава Бутусов, конечно, отдал.

Но стоит ли делать это дальше?

* Признан(а) в РФ иностранным агентом