Всеобщие выборы, прошедшие в Германии в минувшее воскресенье, завершают большой электоральный цикл на Западе, начавшийся летом 2016-го с британского референдума о членстве в ЕС.

На протяжении года антиглобалистские партии и лидеры (которых в мейнстримной прессе окрестили «популистами») держали в напряжении евроатлантический истеблишмент. После того как подданные Ее Величества проголосовали за выход Соединенного Королевства из состава Евросоюза, а на президентских выборах в США победил Дональд Трамп, глобальная элита какое-то время пребывала в растерянности.

Чувствовалась даже определенная паника. Некоторые эксперты открыто призывали к ограничению демократии – в противном случае, предрекали они, Запад перестанет существовать как единое целое к радости «антилиберальных режимов».

В декабре 2016 года состоялся второй тур президентских выборов в Австрии, в который не прошли представители ни одной системной партии. Победил представитель «зеленых» Александр Ван дер Беллен, на восемь процентных пунктов обойдя правого евроскептика Норберта Хофера.

Одновременно в Италии состоялся референдум о конституционной реформе, на которой настаивала партия премьер-министра Маттео Ренци. Антиглобалисты агитировали против реформы и добились решительной победы. В результате глава правительства вынужден был подать в отставку.

20 января, в день инаугурации Дональда Трампа, в немецком местечке Кобленц собрались лидеры германских, итальянских, австрийских, французских и голландских евроскептиков. Издание The New Yorker посвятило этому событию статью под названием «Европейские популисты в ожидании националистической весны». Участники антиглобалистского форума были настроены весьма оптимистично и прочили «рождение новой Европы».

Последующие события несколько охладили их пыл.

На прошедших в марте 2017 года парламентских выборах в Нидерландах «популисты» во главе с Гертом Вилдерсом показали неплохой результат, но повлиять на формирование правительства так и не смогли. У власти остался премьер-министр Марк Рютте.

В мае Марин Ле Пен уступила во втором туре выборов президента Франции Эммануэлю Макрону, лидеру, который ранее не участвовал в большой политике. По сути дела, залогом его успеха стало то, что он выступал против Ле Пен, при этом не представляя ни одну из старых партий Пятой Республики.

И вот – выборы в Германии. Коалиция ХДС/ХСС получила самый низкий процент голосов с 2005 года, но все же заняла первое место. Правая партия «Альтернатива для Германии» (AfD) заняла третье место и впервые получила места в Бундестаге.

Социал-демократы, ранее входившие в правящую коалицию, на сей раз отказались от участия в формировании правительства и предпочли роль оппозиционной партии. «Большая коалиция» распалась, и теперь ХДС/ХСС вынуждена блокироваться с «зелеными» и свободными демократами (либералами). Так или иначе, но Ангела Меркель сохранила свой пост. Она будет возглавлять федеральное правительство четвертый срок подряд.

Выступая перед сторонниками после закрытия избирательных участков, она заявила о победе своего блока, отметив, тем не менее, что рассчитывала на лучший результат. Она также назвала прохождение AfD в парламент «большим вызовом» и пообещала бороться за голоса избирателей этой партии.

Лидер Национального фронта Франции Марин Ле Пен поздравила лидеров германских правых с «историческим результатом». «Альтернативе» действительно есть что праздновать, но на политику своей страны она влиять никак не сможет. Как и партия Герта Вилдерса в Голландии, AfD получила высокую трибуну, но не рычаги влияния на власть.

Глобальная элита может перевести дух. Так называемая популистская волна оказалась недостаточно сильной, чтобы смыть старый миропорядок. Пало несколько правительств, потеряли доверие избирателей некоторые традиционные партии, нет прежнего взаимопонимания между Вашингтоном и европейскими столицами, но разрушения западного истеблишмента не произошло.

Либерал-глобализм дрогнул, но устоял.

И все же мир изменился. Элите придется корректировать курс и принимать во внимание точки зрения, которые ранее считались маргинальными и не заслуживающими внимания.

Главным итогом прошедшего большого года стала легализация в политическом поле антиглобалистского дискурса.

Тезис о «безальтернативности глобализации» – во всяком случае, глобализации в ее нынешнем виде – перестал быть самоочевидным.

Если раньше отрицать ценность так называемой свободной торговли, открытых границ и постиндустриального общества было попросту неуместным, то сегодня протекционизм и реиндустриализация стали легитимными темами для обсуждения во властных коридорах и экспертной среде.

Термин «национальное государство» вновь вернулся в обиход. В немалой степени тому способствовал 45-й президент США.

У нас в стране реакция на недавнее выступление Дональда Трампа перед Генассамблеей ООН была довольно односторонней. Лидеру заокеанской сверхдержавы в основном «ставили на вид» его жесткие высказывания в адрес Северной Кореи, Ирана и Венесуэлы.

Между тем эта речь была, по сути дела, гимном национальному государству, суверенитету и патриотизму. По мнению Трампа, только сильные страны, чествующие своих патриотов и хранящие свои исторические традиции, могут обеспечить мир и стабильность на Земле.

Президент США, в частности, сказал: «Мы не ждем, что другие страны примут нашу культуру, традиции и систему государственного правления… В мире сильных суверенных наций самые разные страны со своими ценностями, культурами и устремлениями не только будут мирно сосуществовать, но и строить совместную работу на основе взаимного уважения».

Известный американский политолог, член администрации Рональда Рейгана Патрик Бьюкенен назвал выступление Трампа манифестом «американского голлизма», имея в виду борьбу французского лидера Шарля де Голля с идеями десуверенизации европейских государств в 1960-х.

Вот что пишет Бьюкенен: «Он [Трамп] отвергает новый мировой порядок Буша-старшего, демократизаторские войны неоконов в эпоху Буша-младшего и глобачушь Обамы».

Именно за это, а вовсе не за угрозы Ким Чен Ыну, либеральные западные медиа назвали речь президента США «опасной».

Само собой, одними речами мир не изменишь. Вести собственную внешнюю политику у Дональда Трампа получается не всегда. Он сегодня оказался в сложной ситуации.

В его окружении сегодня слишком много людей, которые всячески сопротивляются проведению в жизнь тех принципов, о которых он говорил в ООН.

Те же, кто последовательно отстаивал трамповскую повестку, напротив, оказались не у дел. Из Белого дома были вынуждены уйти такие видные «популисты», как Майкл Флинн, Стивен Бэннон и Себастиан Горка.

Трамп увяз в том самом «вашингтонском болоте», которое обещал «осушить». В результате Большой Дональд иной раз вынужден выступать против своих прежних соратников, которые помогли ему стать президентом.

Вот характерный пример.

В ходе специальных выборов в Сенат от штата Алабама (вакансия возникла из-за перехода Джеффа Сешнса на работу в администрацию) на республиканских праймериз в борьбу вступили назначенный губернатором врио сенатора Лютер Стрэндж и бывший верховный судья штата Рой Мур.

Стрэнджа активно поддерживает лидер республиканского большинства в Сенате Митч Макконнелл. Кампанию Мура ведут Стив Бэннон и Себастиан Горка.

Опасаясь вступать в конфликт с Макконнеллом накануне голосования по биллю о здравоохранении, Трамп поддержал Стрэнджа, то есть выступил на стороне истеблишмента против кандидата, придерживающегося трампистской повестки.

Проиграв Дональду в 2016-м, истеблишмент успешно перегруппировался и нашел способы не только внести раскол в ряды «популистов», но и навязать президенту свою волю, во всяком случае, в некоторых вопросах.

Европейские элиты также оправились от шока.

В Австрии и Франции были применены примерно одинаковые технологии. Против популярных правых антиглобалистов были выставлены не старые лидеры, успевшие набить оскомину, а кандидаты, которые сами активно критиковали истеблишмент и позиционировали себя как сторонники обновления.

Ван дер Беллен и Макрон – это, разумеется, никакие не независимые политики. Они плоть от плоти глобалистской элиты. Но эта элита вынуждена была демонстрировать способность меняться и омолаживаться.

Тем не менее, эффект «новых лиц» может оказаться весьма недолговечным. После выигрыша во втором туре президентских выборов Эммануэль Макрон сумел привести свою свежеиспеченную партию «Республика на марше» к победе на выборах в нижней палате парламента, Национальной Ассамблее.

Однако для проведения в жизнь запланированных им реформ ему необходимо было также большинство в Сенате, выборы в который состоялись одновременно с германскими и потому освещались не столь широко.

Рейтинг Макрона, который в мае бил все рекорды, стремительно шел вниз все лето и к сентябрю опустился даже ниже рейтинга Дональда Трампа. И это несмотря на то, что мейнстримные СМИ всячески превозносят президента Франции и каждый день критикуют американского лидера.

Выборы в Сенат Пятой Республики стали первым электоральным поражением Эммануэля. Ранее в верхней палате парламента его партия обладала 29 местами – за счет переметнувшихся сенаторов. В результате выборов представительство «республики на марше» сократилось до двадцати трех.

Стоит отметить, что выборы в Сенат проводятся по непрямой системе. Депутатов выбирают мэры городов и депутаты городских, департаментских и региональных советов, которые избирались в 2014 году. Тогда уверенную победу одержали республиканцы, так что в определенной степени сегодняшний результат отражает электоральную картину трехлетней давности.

И все же Макрон рассчитывал заполучить не менее 50 мест в верхней палате за счет активной работы с местными властями. Выяснилось, однако, что местные власти не слишком жалуют нового президента.

Партия Марин Ле Пен и вовсе потерпела сокрушительное поражение, не сумев заполучить ни одного сенатского мандата. Во многом это следствие внутренних разногласий в Национальном фронте.

Такие разногласия в рядах правых антиглобалистов стали еще одним итогом их большого электорального выступления в 2016–2017 гг.

Мы уже говорили о том, что американские трамписты сегодня фрондируют своему лидеру. Как мы видим, и Национальный фронт Франции переживает непростые времена.

Несмотря на очевидный успех на выборах, «Альтернатива для Германии» также не избежала внутренних трений, в результате которых лицо партии Фрауке Петри вынуждена была самоустраниться от предвыборной гонки.

Любопытные процессы происходят и на левом фланге западной политики, который в последнее время сильно ослаб.

Французские социалисты, голландские лейбористы, немецкие социал-демократы потерпели поражение и вынуждены довольствоваться ролью оппозиции, причем довольно малочисленной.

Единственным исключением является Лейбористская партия Великобритании, которая на внеочередных выборах слегка потеснила консерваторов. Однако этот успех скорее является следствием недовольства бриттов политикой Терезы Мэй, нежели популярности лейбористов.

Вместе с тем в леволиберальной политической среде тон все больше задают представители крайних течений, а то и вовсе непримиримые ультрас. Во всяком случае, системные левые партии утратили всякий контроль над улицей.

И хотя электоральные успехи «новых левых» – их сейчас также называют альт-левыми – не впечатляют, в уличной активности, иной раз бьющей через край, им нет равных.

В преддверии сенатских выборов во Франции социалист Жан-Люк Меланшон собрал в Париже на площади Республики многотысячный митинг протеста против предлагаемой Эммануэлем Макроном трудовой реформы. Такому скоплению людей позавидовала бы любая партия во Франции.

Но особенно хорошо виден подъем крайне левых в США. Для молодежных организаций, включающих анархистов, социалистов и антифа, даже старик-социалист Берни Сандерс уже недостаточно левый. Все попытки лидеров Демократической партии не то что возглавить уличные протесты, но даже хотя бы вступить в диалог с захватившей улицу молодежью потерпели фиаско.

Несколько лет назад движение Black Lives Matter охотно шло на контакт с системными либералами. Президент Обама принимал его представителей в Белом доме, на митингах чернокожих активистов часто выступали конгрессмены-демократы.

Сегодня такое и представить сложно. Уличные левые не признают авторитетов и все чаще устраивают погромы и беспорядки. Некоторые лидеры Демократической партии даже вынуждены были выступить с осуждением протестующих.

Однако в среде, как бы у нас сказали, творческой интеллигенции и в кампусах ультрас получают полную поддержку. Поддерживают «левую волну» и многие СМИ.

Демаргинализация ультралевых также является следствием турбулентных политических событий 2016–2017 гг.

Так что, хотя фрау канцлерин и посетовала на недостаточно уверенное выступление блока ХДС/ХСС на выборах, а также на электоральный прорыв AfD, жаловаться ей грех. Она оказалась самым удачливым политиком старой глобальной элиты.

Впрочем, ее четвертый срок не будет простым. Все проблемы и противоречия, которые привели к «популистской революции» на Западе, никуда не делись. Истеблишменту удалось отбиться и избежать полного разрушения.

Но если слова Меркель о внимании к чаяниям избирателей «Альтернативы» окажутся пустым звуком, если глобальная элита не сделает надлежащих выводов из изрядно напугавшего ее политического сезона 2016–2017, вторая «популистская волна» не заставит себя долго ждать.