Беседовали с двумя товарищами о Михалковых (все о Михалковых, а мы чем хуже-то?)
Неожиданно жизнь оказалась более права, чем все на свете слова
– Да кошмар, – говорит один.
– А ты новость читал? – спрашивает другой, имея в виду знаменитый «слив» о той самой закусочной, которую вряд ли откроют.
– Нет, – отвечает первый, – видел, там вот пишут, ну, в ленте у меня ... что-то, кошмар же.
Этот разговор случился еще до судьбоносного решения правительства о том, что всемирно известные братья, возможно, что-то и получат, но не от самого правительства и на общих основаниях.
Веселье по этому весьма скромному поводу стояло такое, как будто в России нашли способ отправить человека к Альфе Центавра, а Михалков занял единственное кресло и повесил над приборной панелью икону Элвиса Пресли.
Но ведь все эти кредиты – рутинная история, каждый день заявки рассматриваются, отклоняются, шестерни крутятся, прочтите текст Вадима Ветеркова, например: автор как раз описывает один из таких случаев (надеюсь, обойдется без праведного возмущения).
Детская радость о том, что можно высказать поскорее свое ценное мнение, куда глубже, чем торжество какого-нибудь читателя газет из деревни, который попал из 1970-го в 92-й и узнал из прессы об аурах, чакрах, развитии предпринимательства или рождении у Аллы Пугачевой сына с тремя головами.
Взрослых нет, на кого опереться детям? (фото: Reuters) |
«В газете же не будут врать», – говорил мне один из таких читателей, и тут уж оставалось лишь развести руками. За вычетом веры в ауры и детей певицы, он был человек взрослый, скромный и трудолюбивый. Газеты были отдельно, а его жизнь – совершенно сама по себе.
Теперь все иначе. Каждый читатель газет стал писателем в блоге, и у него там теперь своя благодарная аудитория, которая знает обо всем: от печения пирогов до строения атомных ледоколов, от воспитания детей до принципов действия семейного права при царе Аменхотепе. И спасу нет, конечно, никакого.
Взрослые люди, раньше сдерживаемые различными обстоятельствами, оказались в лучшем случае подростками, которых нельзя ни в чем убедить. Лет в 13 тебе открыты все тайны мироздания, но есть вредные родители, они презренно тебя кормят, смотрят телевизор и обсуждают не вселенскую несправедливость и мировую скорбь, а соление рыжиков.
Взрослый – это ответственность, с ней – и безо всякого Михалкова – огромные проблемы: ты быстро прочел, лайкнул, написал «сам дурак», убежал до следующего раза, а к завтрашнему дню уже все забылось, конечно. И так – каждый день, к этому очень быстро привыкаешь.
В общем, никто в основном не читает уже даже заголовков, анекдот о соседе, который напел Моцарта, и оказалось, ужасная дрянь, воплотился с такой буквальностью, что даже неловко.
Мою колонку о «Детском мире» обсуждали, спрашивая меня о том, сколько у меня детей (в тексте об этом написано, но кому это нужно): один блогер опубликовал удобные ему выдержки, и понеслась. На мою претензию, что, мол, хорошо бы почитать, мне ответили, что и так все понятно же, чего там. Эти люди потом поведут своих «детей» в магазин, а там головы по 20 тысяч рублей. Без ограничений, в общем. Люди, которые не в состоянии даже прочесть то, что они с таким апломбом обсуждают, всерьез считают себя взрослыми. У них вот борода есть. Можно, стало быть, все.
Я злился, а потом перечитал свои посты во все том же «Фейсбуке» о деле Pussy Riot, и там (вы не поверите) – то же самое. Читать не обязательно, все давно понятно, ругань, веселье. Бей, кромсай, ломай, спасай. Аргументы, как и в случае с моими сегодняшними оппонентами, на меня не действовали: где у взрослого слово, у подростка – десять, где у взрослого аргумент, у ребенка – обида.
А потом был Крым. И оказалось, что против реальности, как против лома, приема нет. Неожиданно жизнь оказалась более права, чем все на свете слова.
И поэтому пока у нас – самозваных теоретиков того, что называется «общественные отношения» – нет ответа на фундаментальный вопрос, нет определяющей все на свете точки отчета. Взрослые – это теперь кто? Те, кому 18? Да они вон и в 40 на людей бросаются по поводу и без. И дети не мешают, и образование не вредит, никаких критериев нет, только рыжики, только реальность, данная нам в ощущениях, только готовность отказаться от фантазий ради того, что еще вчера не вписывалось ни в какие схемы.
Колонка о «Детском мире» была, конечно, не о нацистах и даже не об обществе потребления, а всего лишь о том, готовы ли мы к самоограничению. Оно ведь совершенно нормально для любого взрослого, который давно не мечтает ни о розовых пони, ни о «крутой тачке», ни о «прекрасном принце», а просто живет в мире, ежедневно диктующем рамки компромисса.
Он не в том, чтобы «отнять и поделить», а в том, чтобы отказаться раз и навсегда от готовых ответов, но уметь принимать решения. Не очень удобные. Не всегда правильные. Но всегда продиктованные не идеологической химерой, а реальностью.
Мы не можем сегодня распознать взрослых – нет ни одного внешнего критерия. Но мы можем отказаться от иллюзии, что всякий, кому 30 лет – взрослый. И жить, понимая, что всякий может оказаться вовсе не тем, кем кажется. Не со зла. Просто можно не быть взрослым. Можно трындеть о чем угодно, можно не принимать вообще никаких решений. Такова реальность: глупо от нее прятаться, странно считать, что она выглядит иначе. Просто нужно иметь все это в виду.
К слову, оказалось, что тогда, во время Pussy Riot, я забанил столько нынешних ватников, сторонников Новороссии и вменяемых (да ладно) людей, что час потратил на разбанивание.
Это ведь мне придется и демшизу разбанивать рано и поздно.
Никакого спокойствия.