За последние месяцы на общем фоне обсуждения экономического кризиса стала заметна группа тех, которые вновь вбрасывают тему «либерализации». Вновь – потому что в прошлом году эта же группа активно раскручивала тему «оттепели», предлагая ее как синоним той же «либерализации».
Сейчас интересанты пытаются представить «либерализацию» как способ борьбы с кризисом или, словно большевики во время Первой мировой, потирают руки, следуя логике «чем хуже в стране, тем хуже власти
Прошлогодняя игра была понятна – поднимая риторический вопрос о готовности или неготовности Дмитрия Медведева объявить «оттепель», группа интересантов, во-первых, безрезультатно пыталась загнать избранного президента в угол. Во-вторых, подспудно внедрялась мысль о наличии тех «холодов», после которых нужна «оттепель», или, говоря прямо, о «режиме кровавой гэбни» – словосочетания, вызывающего в кулуарах улыбку даже тех, которые не отказываются ее вставить на публике. В-третьих, проводилась параллель с прицелом на знак равенства между сталинистской системой и нынешней, что просто не имеет смысла комментировать в силу очевидной неверности.
Сейчас интересанты пытаются представить «либерализацию» как способ борьбы с кризисом или, словно большевики во время Первой мировой, потирают руки, следуя логике «чем хуже в стране, тем хуже власти».
При этом они не обсуждают разные подходы в области экономической политики, не предлагают свои решения и даже не критикуют политику правительства – именно то, что происходит во всех западных странах, и то, что сейчас демонстрируют российские политические партии. Забывая о главном – экономическом содержании либерализации, они предлагаю ее понимать исключительно в политическом ключе. Какие же параллели проводят те, которые поднимают это понятие на свой щит?
Например, Е. Альбац с «Эха Москвы» говорит о либерализации как о политической реформе, на которую заставил власти СССР пойти экономический кризис и падение цен на нефть. Ей вторит Ирина Ясина: «Конец 80-х годов запомнился полным отсутствием детского питания для новорожденной дочки, невероятным свежим ветром и надеждами на свободу… Московские интеллектуалы спорят, принесет ли начавшийся экономический кризис либерализацию в Россию? С ощущением приближения свободы любой экономический кризис переживется легче». Не будем обсуждать стремление говорить за всех «московских интеллектуалов» и автоматическое причисление себя к ним.
Внимательное рассмотрение показывает, что параллель между воспеваемыми интересантами началом 90-х годов и текущим моментом страдает существенными изъянами. Во-первых, видимое ухудшение материального положения народа в то время не идет ни в какое сравнение с нынешней ситуацией. Повальный дефицит, талоны и очереди за всеми необходимыми товарами и продуктами. Распределение продуктов на местах работы. «Павловская реформа», лишившая значительную часть страны сбережений, копившихся всю жизнь. Рост розничных цен в несколько раз. Гиперинфляция. Огромная скрытая безработица. Расцвет национализма с сотнями погибших. Затем, уже во времена Ельцина и «демократии», расцвет криминала, многомесячные задержки заработной платы и пенсий, слом морально-нравственных основ общества – не только и не столько коммунистических, а общечеловеческих. Боюсь, что значительной части современного «среднего класса» и молодежи случившееся в то время показалось бы абсолютным кошмаром. Различия между тем временем и текущим моментом кардинальны.
Во-вторых, в конце 80-х годов в случившемся обвиняли существовавшую власть и КПСС – больше, в сущности, некого было, а уменьшившаяся цена на нефть, а точнее, наша зависимость от нее была достаточно далека от большинства народа. Сейчас мы имеем совершенно другую ситуацию.
Виноваты ли Дмитрий Медведев, Владимир Путин, «Единая Россия» в том, что частные предприятия не рассчитали свою политику и вынуждены уменьшать производство? В том, что брали ипотеку или потребительские кредиты, с которыми не могут рассчитаться? В том, что средний класс привык к росту заработной платы на 20–30% в год? Несомненно, обвинять-то будут, но каждый хотя бы внутри себя будет осознавать настоящее положение вещей. Например, средний класс при всем его уязвимом положении прежде всего думает, как справиться с кризисом, особенно никого не винит и не ждет особой поддержки. А пенсионеры, в отличие от 90-х годов, будут достаточно защищены государством.
В-третьих, это особенно важно, призывающие к «либерализации» забывают, что не только ухудшение материального положения привело к изменению политической власти в 1991 году. Они забывают про психологическое состояние советского общества: тотальное понимание неэффективности власти, неверие в способность власти что-либо сделать, более того, неверие власти в саму себя, половинчатые шаги, раскол существующей элиты. Напомню, что не выступления голодных или безработных рабочих, как нас пытаются уверить, а настроения, статьи и митинги интеллигенции столичных городов в соединении с деморализацией власти стали видимой причиной. Показательна практически абсолютная победа Б. Ельцина в Верховном совете по закрытому избирательному округу, общежитию Высшей школы КГБ.
Е. Альбац с «Эха Москвы» говорит о либерализации как о политической реформе, на которую заставил власти СССР пойти экономический кризис и падение цен на нефть (фото: polithexogen.ru) |
Зададимся другим вопросом: «Помогла ли горбачевская либерализация справиться с экономическим кризисом?» Помогла лишь в той степени, как больному гепатитом может помочь ампутация пары конечностей, электрический шок и удушье. Конечно, находясь на грани жизни и смерти, организм активизируется, и другие заболевания могут пройти. Но много ли больных гепатитом избрали бы такой способ лечения?
Очевидно, что обвальная либерализация конца 80-х годов для народа, чей практический опыт жизни в условиях капитализма был сравним с опытом недавно родившегося ребенка, привела к практически полной потере управляемости, деморализации государственного аппарата, распаду СССР, потере геополитических и экономических позиций, резкому падению жизненного уровня народа и, что не менее опасно, морально-нравственных приоритетов. Зато она привела к ускорению развития западных стран – через дешевый доступ к советским природным ресурсам, дешевой и квалифицированной рабочей силе – десятки тысяч уехавших за рубеж специалистов, приобретение ценных активов в экономике, выход на новые рынки. Известно, что она привела и к тому, что целая группа людей получила власть, а другая – ее «интеллектуальное» и пропагандистское обеспечение – стала «народными трибунами», завладела вниманием аудитории и стала самонадеянно вести народ к капиталистическому счастью, не обращая никакого внимания ни на упавший уровень жизни народа, ни на явное попустительство интересами страны. Именно они и были частью партии власти в начале 90-х годов, именно они интеллектуально прикрывали и обеспечивали переход собственности в руки последующих олигархов. На все вопросы эта группа высокомерно поучала – дескать, так все и надо, так и предусмотрено, критики, дескать, – ретрограды и просто не понимают современного либерального мира, а спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Отмечу, что понимание этой группой либерализма носило крайне примитивный и романтический характер. Между тем с либерализмом тоже не все так просто, даже в США – стране победившего либерализма – его понимание «колебалось вместе с линией партии», вспомним хотя бы Ф. Рузвельта, в 1934 году сказавшего: «Я против возврата к тому пониманию либерализма, при котором свободный народ в течение многих лет постепенно загонялся на службу к привилегированному меньшинству. Я предпочитаю – и уверен, что вы со мной согласитесь, – то расширенное понимание либерализма, под знаком которого мы движемся к более полной свободе и такой социальной защищенности среднего человека, какой еще не знала история Америки». Даже тогда, когда российский народ явно выразил свое отношение и к «Демократическому выбору России», и «Союзу правых сил», и ко многим другим, имевшим непосредственное отношение к описанному выше, они ответили – дескать, мы-то все правильно делали, просто народ не тот, неправильный попался.
Надо ли говорить, что абсолютное большинство интересантов, призывающих сейчас к либерализации, именно из этой когорты? С психологической точки зрения, для них 90-е годы не ужас пенсионеров, которым не на что жить, офицеров, которые теряют смысл своей жизни, не разгул криминала, а овации и аплодисменты народа, не разбирающегося, кто и чему его поучает, страх их заявлений со стороны власти, одобрительное похлопывание по щеке на заграничных конференциях, подкормка со стороны олигархов и западных грантодателей. Точно так же, как и для многих ветеранов 30-е годы были не ужасом сталинских лагерей, а молодостью, энтузиазмом, грамотами за успехи.
Сейчас эта группа интересантов, призывающая к либерализации, вдруг вспомнила о народе и стала сетовать на снижающийся жизненный уровень. Впрочем, политическая борьба на то и есть политическая борьба, что во все времена и во всех странах в ней стараются использовать большинство имеющихся средств. В 1933 году Ф. Рузвельт говорил: «Не проходило и недели, чтобы не раздавались крики оппозиции – немногочисленной оппозиции… В нашей стране имеется некая, весьма обособленная группа, умеющая широко рекламировать свои взгляды и упорно не желающая быть заодно с основной массой народа независимо от того, хорошо или плохо обстоят дела. Представители этой группы требуют, чтобы все остальные пошли на большие уступки, приняли их точку зрения… Эти оппозиционеры требовали «восстановить уверенность», когда были закрыты банки, и твердили о том же, когда банки открылись. Они требовали «уверенности» тогда, когда улицы заполнили голодные толпы безработных, и тогда, когда людей обеспечили пропитанием и работой; во время засухи, поразившей страну, и когда поля стали приносить щедрый урожай; в прошлом году, когда автомобилестроительные заводы работали в три смены, круглые сутки, выпуская больше автомобилей, чем страна была способна купить, и теперь, когда эти заводы закрылись, чтобы избавиться от излишков продукции». Ничего не напоминает?
Для любого компетентного экономиста или политолога нет сомнений, что в нынешних условиях обвальная либерализация может только помешать борьбе с кризисом, тем более та политическая либерализация, которой алчут обозначенные выше интересанты, за которой они видят свои интересы и возможность вновь прийти к власти. Позволю себе процитировать академика Евгения Ясина, одного из наиболее острых критиков современной политической системы и отца жаждущей либерализации Ирины Ясиной: «Может быть, либерализация нужна, но я думаю, что мы переживаем первый этап кризиса, когда либерализация явно некстати, потому что государство занимается спасением предприятий».
Между тем никому не удастся уйти от ответа на вопросы «Что делать?» и «Было ли ошибкой то, что делалось на протяжении последних восьми лет, и надо ли кардинально менять курс?». Во-первых, ответ на последний вопрос лежит не в плоскости отказываться или нет, очевидно, что при всех очевидных недостатках в то время этот курс был правильным и эффективным. Разве современные проблемы, проявившиеся во время кризиса, являются чем-то принципиально новым? Разве и В. Путин, и Д. Медведев не говорили о диверсификации экономики, слабости финансовой системы, высоком уровне коррупции? Вопрос состоит не в том, чтобы кардинально менять курс, а в том, чтобы кардинально ускориться в его проведении. Во-вторых, в принятии экономических решений должен быть максимально задействован интеллектуальный и политический потенциал тех групп, которые способны его обеспечить. Как демонстрируют партийные клубы, резко возрастает востребованность квалифицированной дискуссии. Как минимум те, чьи предложения будут приняты, будут вынуждены нести за них ответственность. Как максимум открытое обсуждение позволит избежать ошибок в работе экономического блока правительства. В-третьих, в кризисное время надо быть особенно внимательными к стремлению тех или иных элитных групп обезопасить свои позиции или получить те или иные выгоды, уходя от ответственности и раскалывая власть. Необходимо любыми усилиями избежать деморализации и раскола элит.