Месяца два, если не больше, телеаудиторию держали в курсе подготовки парада вооруженных сил. Кадры репетиций парада стали душой каналов «Вести» и «Звезда», да и всех новостных выпусков на центральных телеканалах. Впечатляло и разнообразие тональностей в рамках канона репрезентации парада. Интервью с участниками грядущего парада, интервью с участниками прошлых парадов, интервью с теми, кто шел по Красной площади на Параде Победы в июне 1945-го.
Интервью с москвичами, мимо которых нынешней весной движутся колонны военной техники во время подготовки к 9 мая. А москвичи стоят себе на остановке и ждут троллейбуса – и не против парада, совсем не против. Даже интересно, даже трепетно.
А уж про саму вооруженную мощь и про то, с какой стороны она зайдет на главную площадь страны...
В нынешнем году происходит частичное возвращение в героические координаты, привычные старшим поколениям
Как заметил один старомодный немолодой москвич в очереди к зубному врачу, «что-то они уж очень разговорились, никакой секретности».
И гусеницы в «бахилах» крупным планом. И названия новейших видов вооружения. И названия той техники, что выигрывала ту войну. И «картинки» эффектные, и аннотации к ним доходчиво информативные.
А тут еще инаугурация подоспела. И теленеделя сделалась семидневкой новой российской церемониальности. Страна увидала интервью с главным церемониймейстером РФ, а заодно и осознала, что такая профессия есть, и она в почете. Кадры торжеств, обращенных в будущее и в прошлое государства, определили настроение всего телеэфира.
У нас захотели лицезреть технологию праздника, а заодно технологию подвига и технологию победы. Производственная драма доминировала в жанровом решении телематериалов о войне. Вернее, производственный роман, в котором конфликт есть не всегда, зато всегда есть напряжение процесса.
Когда в Европе, США и СССР появились могилы неизвестного солдата, вечный огонь? Где раньше? Как этот «проект» прокладывал себе дорогу у нас в стране, кто сопротивлялся, какие обстоятельства мешали?
Когда победа свершилась, Сталин отправился в Берлин. А как это было? Что за поезд его вез? Что за паровоз или тепловоз был на главных ролях? И как удалось добраться туда и обратно?
Как попадали в плен и как бежали из концлагерей?
Как производилась откачка крови из советских пленных детей?
«Вы видели, как ее казнили?» − с места в карьер начинает Малахов в своем «Пусть говорят!», подсев поближе к очевидцу гибели Зои Космодемьянской. И очевидец излагает, ничего, впрочем, нового или противоречащего официальной версии, не сообщая. Но вот тут-то и возникает тихий, необъявленный шок. «Неужели все так и было?» − словно вопрошает ведущий программы. Многим хочется какой-то новой истины, опровергающей многие старые. Но главная истина неопровержима – наша страна победила в той войне.
И названия новейших видов вооружения, и «картинки» эффектные, и аннотации к ним доходчиво информативные (фото: Артём Коротаев/ВЗГЛЯД) |
В нынешнем году происходит частичное возвращение в героические координаты, привычные старшим поколениям. Однако с некоторой поправкой. В героике интересует не столько фасад, сколько ее внутреннее устройство.
Этот интерес рожден искренним ощущением, что «богатыри – не мы», а наши предки, люди старших поколений, прошедшие войну и одержавшие в ней победу. Интерес к всевозможным военным технологиям является попыткой приблизиться к пониманию людей другой породы. Тем более, что люди той породы – уходят. Каждое поколение не вечно. В устах актера Валерия Баринова на Первом канале эта непреложная истина прозвучала наиболее просто и внятно.
В этом году на телевидении участников войны и всех, кто был к ней причастен, расспрашивали с недежурной дотошностью. И с некоторым страхом.
Время бежит, а мы так и не успеваем понять, как, все-таки, они тогда выиграли войну. Не так или не вполне так, как показывали в советском кино. Но тогда – как именно? ТВ судорожно пытается воссоздать технологию победы. И никак не может понять, что дело, по крайней мере тогда, было не в технологии.
Поэтому в производственном романе, который разыграло наше телевидение, актуален внешний конфликт – той Победы с сегодняшним самоощущением.
Последнее объединяет в себе нарастающее желание новых побед и трезвое признание границ современных, то есть, «чисто человеческих» возможностей.
Желание новых побед и проявилось в хронике подготовки парада.
А признание границ возможностей «чисто человеческого» воплотилось в игре наших сегодняшних звезд, принявших на себя образы советских воинов Великой Отечественной («Разведчики», «Последний бой», «Эшелон», «В июне 41-го» и прочее). Тут принципиально доминируют две контрастные эмоциональные краски.
Либо полная эмоциональная непрошибаемость, несгибаемость, идеальное владение собой и простецкая невосприимчивость героев ко всем ужасам, которые происходят с ними и вокруг, что аналогично суперменству боевиков на современные темы.
Либо – душевное потрясение, брутально нервическая мимика, аффектация добивания отдельно взятого фашиста, гипертрофированные ужас и отчаяние, скорбь и ярость во взгляде, дрожи рук, дыхании. Короче, живописная мелодрама о человеке, в сознании которого ужас и дикость феномена войны не укладываются.
«Боевиковый» вариант откровенно условен. «Мелодрамный» – просто условен. И оба они свидетельствуют о том, сколь наша эпоха внутренне оторвалась от военного времени, сколь не приспособлена к вживанию в ту человеческую породу и природу. А вжиться так хочется.
Раньше такой проблемы не было – преемственность с великим временем «1941−1945» подразумевалась сама собой. Телевидение на автопилоте давало современникам лелеять представление о себе, как о прямых и достойных наследниках той победы. А теперь вдруг стало ощущаться, что преемственность – штука не автоматическая, она требует многих усилий. Многократно транслируемые репетиции парада и сам парад с участием военной техники как бы призваны успокоительно продемонстрировать нам самим, что с оружием у нас порядок.
С «человеческим материалом» надо разбираться.
А как вы думаете, сможет ли наше молодое поколение оказаться на уровне в случае войны? – примерно такой вопрос задала девушка из Волгограда «Открытой студии» 5-го Петербургского канала. Ведущая не растерялась и тут же попросила саму девушку дать свою версию ответа. Девушка с комсомольским задором ответила, что на молодые поколения очень даже можно надеяться. И в этом задоре слышалась скрытая паника... Девушка, наверное, хотела, чтобы ее успокоил кто-то из телевизора. Или подтвердил бы ее опасения и тем самым тоже успокоил – мол, не у тебя одной нынешние призывники вызывают сомнения. А тут нате вам – сама спросила, сама и отвечай.
В этом году телевидение взялось разворачивать праздничную военную тематику в настоящее и будущее. Актуализация победных интонаций – дело нервное и ко многому обязывающее. Телеаудиторию, уже давно начавшую «отмечать», сия актуализация рискует застать совершенно врасплох.