В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст Александра Григоренко о том, почему нет уважения к церкви.
Если вы хотите что-то изменить, вступайте в православные общины, принимайте постриг или рукоположение
Я не отношусь к людям воцерковленным, мало того, я не верю в персонализированного Бога. Но я безусловно причисляю себя к представителям традиционной православной культуры и с глубоким уважением отношусь к Русской православной церкви.
Русский народ сформировался под преобладающим влиянием православия, очень долго наряду с языком оно было главным этническим идентификатором русского народа.
Базовые основы нашей культуры лежат именно в религии. Во многом благодаря церкви в свое время возникло современное русское государство (деятельность митрополита Алексия и игумена Сергия). В годы Смуты церковь выступила одним из организаторов нового возрождения страны.
До начала XX века церковь наряду с монархией была одним из двух самых уважаемых институтов в стране. И хотя история ее была не всегда однозначной, это не отменяет ее важности для русской культуры и миропонимания.
И меня очень удивляет, что люди, считающие себя опорой и совестью нации, с нескрываемой ненавистью и презрением относятся к православию. А ведь, казалось бы, по своему мировоззрению они должны быть толерантными ко всему и вся.
Странно, что люди эти, неверующие и невоцерковленные, часто выступают с требованиями по отношению к церкви – что она должна делать и как вести общество. А ничего не должна.
Церковь сейчас – это самая большая в России общественная организация, членами которой являются прежде всего верующие, точнее, члены церковных общин. И если она несет какие-то обязательства, то только перед ними. Церковь вам ничего не должна, если вы сидите дома и просто ругаете ее. Если вы хотите что-то изменить, вступайте в православные общины, принимайте постриг или рукоположение.
Так нет же, они поступают как «Иваны, не терпящие родства», и одновременно как люди, ненавидящие идеалы свободы. Ведь веротерпимость является одним из основополагающих ее принципов.
Настоящие русские интеллигенты всегда уважали веру. Великий русский интеллигент Дмитрий Сергеевич Лихачев писал: «Что для меня лично самое важное в православии? Православное (в отличие от католического) учение о триединстве Бога, христианское понимание Богочеловечества и страданий Христа (иначе не было бы оправдания Бога). В православии для меня важна сама древность обрядовой стороны церкви, традиционность, постепенно отменяемая даже в католичестве».
И Дмитрий Сергеевич не только уважал церковь, но и был по-настоящему верующим. Причем аргумент о том, что священники ныне не те, не действует. Лихачев застал и советский, и современный периоды развития церкви – не самые блестящие. Но это не заставило его отказаться от своих принципов.
Верующим человеком был и гениальный русский режиссер Андрей Тарковский, автор напряженного размышления о вере и творчестве «Андрей Рублев». Невероятный по силе и мощи диалог Андрея Рублева и Феофана Грека есть квинтэссенция русских православных исканий.
И я уж молчу про такого глубоко религиозного человека, как Федор Михайлович Достоевский, все творчество которого было пронизано христианством. Чего стоят только романы «Идиот» и «Братья Карамазовы» с их проповедью христианского милосердия и необходимости спасания верой и раскаянием.
В «Легенде о Великом Инквизиторе» старец Зосима говорит: «Если бы все общество обратилось лишь в церковь, то не только суд церкви повлиял бы на исправление преступника так, как никогда не влияет ныне, но, может быть, и вправду самые преступления уменьшились бы в невероятную долю.
Да и церковь, сомнения нет, понимала бы будущего преступника и будущее преступление во многих случаях совсем иначе, чем ныне, и сумела бы возвратить отлученного, предупредить замышляющего и возродить падшего».
Так на кого же должны опираться нынешние искатели смыслов?