Было бы странно, если бы Путин согласился с необходимостью наложения рестрикций на целую страну за высказывания одного ее гражданина. Стоит напомнить, что за официальную позицию государства, высказанную его президентом, Грузия уже получила – перекрытие авиасообщения. Однако в основе мнения и слов Путина лежат и куда более сложные и масштабные причины, касающиеся не столько сиюминутных обстоятельств, сколько более глобальных и долгосрочных.
Суть в том, что Россия переживает с соседями то, что можно без особого преувеличения назвать цивилизационным разрывом, который касается практически всех аспектов жизни наших стран.
При всех издержках и проблемах Россия последовательно выстраивает свой статус одного из геополитических лидеров планеты XXI века, что влечет за собой соответствующее политическое, экономическое, военное, технологическое и прочее могущество. А ее соседи, бывшие родственники по Советскому Союзу… Будем честны, почти все они геополитически барахтаются в статусах глухой провинции и вассалов-сателлитов (неважно кого), а в самых тяжелых случаях и вовсе деградировали в состояние failed state.
Державно-государственный упадок (а бывшие советские республики пережили именно его, поскольку в составе СССР были – и ощущали себя – частью глобальной сверхдержавы) повлек там за собой падение и государственно-политической культуры.
Россия, кстати, этого тоже не избежала. Но, во-первых, она вернула себе великодержавный статус, а, во-вторых, государство последние годы ведет активную работу по наращиванию страной культурно-политического тонуса. Это касается как содержательных моментов (типа развития гражданского общества), так и чисто ритуальных. Кстати, ритуалы в культуре вообще и в политической культуре в частности чрезвычайно важны, так что нынешнее культивирование Кремлем большого имперского стиля носит абсолютно осмысленный характер.
Российским соседям не так повезло, в результате чего их политическая культура покатилась по наклонной, причем в последние годы процесс зашел так далеко, что стал заметен невооруженным взглядом. В лучшем случае там стала доминировать местечковая провинциальность с национальным колоритом. Но появились варианты и похуже, которые выглядят откровенной дикостью, и Грузия у нас на глазах пошла именно по этому пути. А самое печальное, что шансов свернуть с него очень мало.
Проблема ведь не в радикалах-неадекватах, запредельно грязно матерящихся в прямом эфире лидерах общественного мнения и в скачущих на площадях бабуинах. Таких персонажей можно найти везде. Проблема в том, что в Грузии (как и на Украине) они стали доминирующей культурно-политической силой, навязывающей свои правила и свою эстетику всем остальным. И никакие заклинания про мыслящее иначе большинство тут не помогут. Очаги сопротивления становятся все реже и слабее, в итоге будут совсем подавлены, Габуния благополучно вернется в эфир в скором времени – и все пойдет своим чередом.
В результате вокруг России формируется не просто русофобский пояс, о чем так часто печалятся разные люди, а русофобско-варварский пояс – что совсем другое дело. И что, как ни странно, вполне выгодно для нашей страны.
- В Грузии нанесенное Габунией оскорбление смывают кровью
- Переименуют ли на Украине русский язык
- В Эстонии решили претендовать на российские земли
Во-первых, в мировой политике постепенно формируется связка «Россия – цивилизация и высокая культура, постсоветские русофобы – слаборазвитые варвары (и заслуживают соответствующего отношения)». Она активно внедряется на международной арене (тут надо сказать отдельное спасибо Киеву) – и неважно, какие оценки сопровождают при этом нашу страну, мажут ли ее черной краской (что обычное дело) или воспринимают сквозь розовые очки (что случается крайне редко).
Во-вторых, наблюдение за антироссийскими выходками соседей дает нам самим наглядный пример того, как не надо себя вести и действовать. Тем самым Украина и Грузия вносят свой вклад в развитие и укрепление российской политической культуры.
В-третьих, усиливаются позиции России как центра притяжения для людей на постсоветском пространстве, которые не хотят быть частью того, во что превращается их национальная культура и национальное государство, предпочитая ассоциировать себя с куда более высокоразвитой во всех отношениях цивилизацией.
В-четвертых, это окончательно освобождает Россию от советских стереотипов дружбы народов. И тех из них, что про всеобщее равенство (невозможно воспринимать, как равных себе, страны, где политическим ритуалом является матерщина, неважно, в чей адрес, или марши неонацистов), и тех, что про обязанность русских кормить, заботиться и проявлять снисхождение к потерявшим берега «младшим братьям».
И не стоит питать иллюзии по поводу привычной риторики Путина о братских грузинском и украинском народах. Дела в данном случае куда важнее слов.
В сухом остатке мы имеем хорошо знакомое путинское политическое дзюдо: Россия не имеет возможности переломить тренд культурно-государственно-политического развития соседей, но она может использовать его в свою пользу.
