С задержания полицейскими корреспондента либерального издания «Медуза*» Ивана Голунова прошло уже четверо суток. За это время высказались все и вся, внимание к происходящему действительно беспрецедентное. Журналиста подозревают в торговле наркотиками в ночных клубах – это тяжелая 4-я часть статьи 228.1.
Странности в деле начались сразу же после того, как стало известно о его задержании в центре Москвы. Пресс-служба столичного ГУВД опубликовала фотографии, на которых были кадры из какой-то домашней нарколаборатории, тут же опознанные знакомыми журналиста как не имеющие никакого отношения к квартире Голунова. Чуть позже полицейские уточнили, что только одно фото сделано дома у журналиста, а остальные относятся к подмосковной лаборатории, на связь с владельцами которой и проверяется Голунов.
Принадлежность Голунову найденных у него в сумке и дома тяжелых наркотиков тут же была поставлена его коллегами под сомнение. В итоге градус общественного негодования начал накаляться. За Голунова вступились не только либерально-оппозиционные журналисты, но и множество их коллег из государственных СМИ. Они призвали к объективному рассмотрению дела и ответам на множество уже заданных к тому времени вопросов.
В итоге к вечеру субботы, у здания суда, на котором решался вопрос о мере пресечения Голунову, собралась толпа, которая скандировала «Свободу Ивану!». Суд пошел на беспрецедентный шаг – едва ли не впервые в российской практике подозреваемый в преступлении по столь тяжелой статье (а она предусматривает наказание от 10 до 20 лет) был отправлен под домашний арест.
В понедельник в ходе встречи Владимира Путина с уполномоченной по правам человека Татьяной Москальковой среди прочих тем обсуждалась и история Голунова. В интервью «Медузе» омбудсмен рассказала об итогах встречи с президентом и высказала мысль о необходимости реформирования системы борьбы с наркотиками:
«Нужно очень серьезным образом пересмотреть законодательство и правоприменительную практику — должен быть определенный набор доказательств: если это пакетик — на нем должны быть отпечатки пальцев. Если это весы — на них должны быть четкие доказательства, что этот предмет принадлежит человеку, которого подозревают. Запрос общественности на справедливость по таким делам небезоснователен — раз люди так реагируют».
Нельзя не отметить, что история с Голуновым тут же начала политизироваться – было бы странно, если бы радикальные противники Кремля не попытались воспользоваться подвернувшимся случаем. «Это провокация против журналиста-расследователя, разоблачающего коррупцию во власти, против оппозиционной прессы, так может быть с каждым, нам всем могут подкинуть наркотики и посадить не за критику власти, а за выдуманную наркоторговлю!».
И вот тут нужно разложить все по полочкам. Отделить одно от другого – чтобы понять, о чем говорит нам история Голунова.
Первое. Сама история с его задержанием и уликами изначально выглядела очень мутно. Даже не потому, что сам Голунов все отрицал, а его друзья и знакомые в один голос говорили, что он не похож ни на наркомана, ни на торговца наркотиками. Главная проблема в том, что после того, как поднялся страшный шум, полиция не выступила с четким заявлением, которое бы сняло все вопросы и убедило общественность.
Мы знаем, как велико недоверие к делам по наркотическим статьям: рассказы, правдивые и вымышленные о том, как людям подбрасывают наркотики при задержании или обыске, ходят уже не одно десятилетие. Полиция должна была моментально реагировать на массовое возмущение, если у нее есть убедительные доказательства и свидетельства. Судя по тому, что суд оставил Голунова под домашним арестом – они не столь очевидны. Хотя, конечно, суд мог пойти навстречу давлению возмущенной общественности. Но если бы свидетельства были, нет сомнений в том, что следствие нашло бы возможность аккуратно «слить» их в какое-нибудь СМИ.
Второе. Подозрение о том, что Голунову подкинули наркотики, базируется на уверенности в том, что его могли «заказать» герои его публикаций. Сам журналист уже заявил, что подозревает тех, о ком он рассказал в прошлогодней статье о похоронном бизнесе. Тут все тоже очень мутно.
Дело не в том, что с момента публикации прошло уже много времени. Непонятно, зачем вообще разбираться с человеком уже после выхода статьи. Предположение о том, что провокацию могли заказать герои будущих публикаций, кажется более правдоподобным, хотя и тут все строится на догадках и фантазиях. То есть, конечно, случаи угроз и расправ с журналистами не единичны, но все же сложно представить себе, чтобы «заказчики», решившие разобраться с Голуновым таким способом, были настолько глупы.
Не понимать, что арест по наркоторговле (!) журналиста-расследователя (!) из оппозиционно-либерального (!) СМИ вызовет как минимум повышенное внимание, а как максимум грандиозный скандал, могли только абсолютно оторванные от жизни страны люди. Попросить коррумпированных полицейских «закрыть» Голунова за подброшенные наркотики – это страшным образом подставить самих себя. Есть ли такие самоубийцы в рядах бизнесменов или чиновников, мы узнаем довольно скоро.
Потому что – и это третье – государство более всех заинтересовано в том, чтобы докопаться до истины в деле Голунова.
Уже назрел и перезрел вопрос о реформировании системы борьбы с наркоторговлей. Война с ней идет уже почти тридцать лет: с тех пор, как после распада СССР наркотики из узкобогемной, тюремной и региональной специфики стали превращаться в общенациональную проблему. В начале 2000-х для борьбы с ней создавали даже специальную службу – Федеральную службу по контролю за оборотом наркотиков, которая в 2016-м была упразднена.
Менялась и уголовная ответственность, то есть формулировки того, какой объем считать наркоторговлей. Если в 90-е годы едва ли не любой объем найденных наркотиков мог быть «для личного пользования», то потом нормы и статьи ужесточили: ввели минимальный объем, после которого начинается уже уголовная ответственность. Мотивы властей были понятны – нужно было бороться с наркоторговлей, как и с наркоманией вообще. Но за прошедшие годы уже можно понять, что получилось, а что нет.
Количество осужденных по наркостатьям огромно. Только в прошлом году, по данным ФСИН, в тюрьмах и колониях таковых находилось 130 тысяч. И это из общего числа всех «сидящих» в 560 тысяч, то есть практически каждый четвертый. Среди них не только торговцы. Сколько тех, кто является обычным наркоманом, покупавшим свою дозу и попавшим под плановые показатели полицейских? А есть же еще и те, кому наркотики реально подкинули. То есть люди вообще не имеющие никакого отношения ни к наркоторговле, ни даже к наркопотреблению, а просто оказавшиеся кому-то неугодными.
Необходимо выжигать эту преступную практику как через контроль за работой полицейских, так и через изменения в Уголовном кодексе. Жесточайшая борьба с наркоторговлей не может быть поставлена под сомнение, что не означает, что нам не нужно ужесточать борьбу с нарушениями, злоупотреблениями и преступлениями в рядах самих борцов с наркопреступностью. Ведь получается же одновременно усиливать и расширять фронт борьбы с коррупцией на всех уровнях власти и попутно чистить ряды МВД и ФСБ. Генерал Сугробов, как и полковник Захарченко, занимались борьбой с коррупцией, и Сугробов, например, очень успешно. Но при этом сами оказались замараны и запачканы. И получили большие сроки.
Если в деле Голунова выяснится, что ему подбросили наркотики, то виновные в этом сотрудники МВД должны быть показательно наказаны и отданы под суд, а сама история стать хорошим поводом для больших изменений в деле борьбы с наркоторговцами.
Но даже если выяснится, что ничего Голунову не подбрасывали, а все обвинения в его адрес обоснованы и доказаны, вся эта история должна дать старт реформированию системы борьбы с наркоторговлей. Потому что проблема есть, и она была до 6 июня и будет после.
При этом смешно говорить о том, что все у нас прогнило, полиция беспредельничает, а власть закрывает на это глаза. А ведь именно эту волну пытаются гнать при помощи дела Голунова все последние дни радикальные «борцы с режимом». Наоборот – ужесточение контроля над полицией, чистка ее кадров, как и общий курс на очищение силовых и правоохранительных структур, являющийся, в свою очередь, частью общей политики по очищению чиновной и управленческой элиты, дает свои плоды.
Да, медленнее чем хотелось, но ситуация уже не та, что в нулевые годы, не говоря уже о 90-х. Власть заинтересована вернуть доверие людей к полиции, как вернула уважение к армии. Да, это гораздо сложнее сделать, потому что сама полицейская работа куда более токсична и завязана на общее настроение в обществе.
Но ни в коем случае нельзя допускать появления у полиции и силовых структур чувства неуверенности в себе. Нам не нужна люстрация полиции. Нам нужно продолжение политики, направленной на повышение уровня доверия к правоохранителям, к созданию в их собственных рядах атмосферы нетерпимости к «оборотням в погонах». Потому что полицейские, подбрасывающие наркотики, такие же враги общественной стабильности, как и те, кто призывает «свергать режим».
* СМИ, включенное в реестр иностранных средств массовой информации, выполняющих функции иностранного агента