Гитлеровцы полностью завоевали Латвию уже к 8 июля 1941-го. Однако количество недовольных оккупационным режимом росло с каждым днем, поскольку нацисты поставили уничтожение людей на поток – не только евреев, но и представителей иных национальностей. Так, 2-4 января 1942-го захватчики полностью уничтожили население деревни Аудрини, имя которой, наряду с Хатынью, стало в те годы символом зверств гитлеровцев. Поэтому недостатка в желающих сражаться с нацистами не было.
При этом, как рассказывает латвийский краевед Сергей Астахов, в антигитлеровское подполье в большом количестве вступали и этнические латыши. «Москва направляла в тыл немцев группы разведчиков и диверсантов, которые помогали подпольщикам в организации борьбы, держали связь с центром и старались координировать действия подпольных групп. К ним примкнули те, кто пострадал от нацистов или был шокирован их злодеяниями», – поясняет Астахов.
По его словам, изначально центрами сопротивления были крупные города, такие как Рига, Лиепая, Даугавпилс – там было проще затеряться. А риски для подпольщиков были велики: на оккупированных немцами территориях свирепствовали айнзацгруппы, занимавшиеся «умиротворением тыла».
Одним из самых знаменитых латвийских партизан являлся Имант Судмалис, воевавший в отряде бывшего сельского педагога Вилиса Самсонса. Имант Янович родился 18 марта 1916 года в Вендене (ныне Цесис) в семье учителя. Весной 1930-го юный Имант поступил на учебу в гимназию в Елгаве, годом позже – на второй курс техникума в Лиепае. Именно тогда он и увлекся социалистическими идеями. Такое было в тогдашней Латвии отнюдь не редкостью. Как свидетельствуют книги классика латышской литературы Вилиса Лациса,
в 30-е под знамена запрещенной Компартии в Латвии становились многие – хоть это и было чревато серьезными неприятностями.
Так, в 1933-м Судмалис вместе с восемнадцатью товарищами попали под суд за коммунистическую агитацию – юному активисту присудили четыре года принудительных работ.
Освободившись, Судмалис принялся за старое – вместе с супругой Марией наладил выпуск нелегальной газеты Komunists. За это 18 января 1940 года он был арестован вновь. Однако уже в июне того года власть в Латвии сменилась – в страну вступили части Красной армии и было сформировано коммунистическое правительство. Подпольщик вышел на свободу и возобновил свою общественную деятельность, но уже на легальной основе. В первые дни после начала войны Судмалис успел создать молодежно-комсомольский отряд, участвовавший в защите Лиепаи. Когда город пал, Имант с двадцатью сподвижниками покинул Лиепаю и растворился в неизвестности.
Сначала Имант хотел пробиваться к линии фронта, но потом у него возникла идея пробраться в Ригу и организовать сопротивление там. Он вырвал из своего паспорта листок, на котором содержалось указание о прописке в Лиепае – осталась лишь отметка о прописке Судмалиса в Риге. В столицу он прибыл 25 июля и сразу же начал сколачивать подпольную ячейку. Иманту доставили паспорт его однофамильца, в который он вклеил свою карточку. С этим документом он устроился работать батраком к зажиточному крестьянину, имевшему хозяйство неподалеку от Риги. Одновременно стал пробовать свои силы в организации диверсионных акций.
Партизанский край
Впрочем, своими первыми шагами на поприще диверсанта Судмалис остался недоволен. Позже он рассказывал: «Пытался организовать партизанскую группу из военнопленных – но ничего не получилось. На шоссе Рига – Бауска – Тильзит разбрасывал гвозди, чтобы портить автомашины. Я не был доволен работой, которую мог здесь проводить, так как был привязан к месту, имел ненадежные документы, не знал людей».
Услышав, что на востоке Латвии начали свою деятельность советские партизаны, Судмалис решил найти их. Правда, сначала навестил Лиепаю, в надежде отыскать там людей, согласных присоединиться к партизанам. Попытка оказалась неудачной. «Комсомольцы перебиты, брошены в тюрьмы. В некоторых волостях убиты все поголовно», – позже делился Судмалис. И тогда Имант зашагал на восток, прихватив с собой скудный запас продуктов.
Добравшись до бывшей советско-латвийской границы, Судмалис познакомился со старостой белорусской деревни Прошки, поддерживавшим контакт с партизанами. Правда, Имант сначала вызвал подозрения: в хорошем костюме, неплохо говорит по-немецки. Партизаны тайно навели справки – отзывы об известном комсомольском активисте Судмалисе оказались самыми благоприятными. Так Имант вступил в ряды партизанского ополчения, более того – стал пулеметчиком. Очень скоро слава о нем как об отважном и искусном воине распространилась далеко окрест. Про его подвиги рассказывали поистине невероятные вещи.
Так, однажды партизаны устроили засаду на шоссе Кохановичи – Освея. Им попался оторвавшийся от колонны легковой автомобиль, в котором ехал немецкий генерал. Имант открыл огонь из пулемета, машина остановилась, и адъютант генерала швырнул в партизан гранатой с длинной деревянной ручкой. Однако Судмалис успел схватить метательный снаряд, упавший в кусты рядом с ним, и бросил его обратно в автомобиль: и генерал, и адъютант, и водитель погибли. Прежде чем подоспели машины с охраной, Судмалис успел выхватить генеральский портфель с документами и под треск автоматных очередей скрылся в лесу.
12 июня соединение из двухсот латышских и белорусских партизан устроило налет на гитлеровский гарнизон, расположившийся в латвийском местечке Шкяуне. Уничтожив здесь вражеские склады, здание Гестапо, телеграфно-телефонную станцию, а также списки местных жителей, которых нацисты собирались угнать на работы в Германию, захватив богатые трофеи, партизаны начали отход. Вдогонку им немецкое командование выслало из Себежа отряд в две тысячи человек. Бой разгорелся у деревушки Лисно. Пока товарищи переправлялись через речку Свольня, Имант прикрывал их отступление из пулемета. Он продержался целый час, а потом успешно переплыл речку и скрылся.
Вскоре после этого Судмалис тайком перешел линию фронта и его спешно доставили в Москву. Там он выступил перед советским командованием с докладом о ситуации в Латвии. Имант сумел убедить начальство в необходимости создания на территории республики единого центра, из которого бы осуществлялось руководство всем подпольным движением. Организацию этого центра Судмалису и поручили. Потом был труднейший обратный поход в условиях суровой осени и зимы 1942 года. Партизаны, встретившие Судмалиса (кстати, среди них он пользовался псевдонимом «товарищ Андерсон»), отправились вместе с ним к месту, выбранному для создания там базы.
В пути партизанское соединение несколько раз подвергалось ожесточенным вражеским атакам. Боевой журнал отряда так описывал одно из нападений: «Подпускаем эту колонну на пятьдесят метров и только тогда открываем огонь из автоматического оружия. Противник, неся огромные потери, в панике бежит. В этих боях немцы потеряли 216 человек ранеными и убитыми. В разгроме немцев особенно отличился пулеметчик отряда Имант Судмалис».
Последний год жизни
Закончив 300-километровый поход, отряд Самсонса сумел очистить от захватчиков обширную территорию между населенным пунктом Освея, река Дрисса, селением Россоны и городом Себеж, получившую название «партизанского края». Отсюда Сопротивление наносило по опорным пунктам немцев удар за ударом. Одетый в нацистскую форму «Андерсон» заходил в полицейские участки и волостные управы, говорил на чистейшем немецком, усыпляя бдительность – после чего партизаны наносили внезапный удар, громя врага, захватывая его запасы и уничтожая списки приговоренных к депортации. Эти действия настолько разозлили немцев, что они в феврале-апреле 1943-го предприняли против «партизанского края» крупномасштабную карательную операцию «Зимнее волшебство».
Каратели, значительную часть которых составляли латышские полицейские батальоны (впрочем, был и один украинский батальон), устроили массированную зачистку, входя в деревни и расстреливая на месте тех, кого можно было заподозрить в принадлежности к партизанам – то есть всех мужчин в возрасте от 16 до 50 лет. Остальных сгоняли в лагеря. Таким образом было уничтожено несколько сотен деревень…
Партизаны подвергались постоянным нападениям, вели кровопролитные бои. Был случай в марте 1943-го, когда Имант с двадцатью семью товарищами прорвался через плотное кольцо окружения вражеского батальона. Судмалис косил неприятелей из своего ручного пулемета. Потом «латышский Рэмбо» встал в полный рост и бросился на врага, увлекая за собой остальных партизан. Позже, когда случилась минутка покоя, он писал жене: «Фрицы затеяли против нас настоящий военный поход – бомбят деревни и даже леса.
Деревню, в которой мы размещались, раздраконили целых семь бомбардировщиков,
вот нам и пришлось переселиться в лес, чтобы какая-нибудь бомбочка на голову не угодила…»
Четырьмя месяцами позже он пробрался в столицу Латвии. Перед ним стояла нелегкая задача, так как город к тому времени был уже изрядно «зачищен». «В первые два года войны только в Риге было выявлено и уничтожено более 400 подпольщиков и сочувствующих им», – свидетельствует Сергей Астахов. Тем не менее Судмалис создал новую подпольную организацию – Рижский городской комитет комсомола.
Подпольщики организовали сеть конспиративных квартир, устроили тайную типографию и лабораторию для производства взрывчатки, начали сбор разведывательной информации, документов, оружия, боеприпасов, медикаментов. Одну из своих операций подпольщики провели 13 ноября 1943 года – подложив взрывное устройство в мусорный ящик у трибуны, на которой должен был выступить глава «рейхскомиссариата Остланд» Генрих Лозе. Увы, устройство сработало раньше намеченного времени…
В январе 1944-го Судмалис отправился в лес к партизанам за деталями портативной типографии и благополучно вернулся в Ригу. Однако к тому времени нацисты сумели внедрить в ряды подполья нескольких своих осведомителей. Судмалис почувствовал неладное и принялся спасать то, что еще можно было спасти – он хотел переправить активистов подполья на партизанские базы. Ему удавалось уходить от облав в течение недели, и за это время Иманту удалось вывести многих своих людей из-под удара.
Но 18 февраля 1944 года Судмалис был арестован вместе с тремя товарищами. В тюрьме их пытали, пытаясь вызнать подробности деятельности подпольщиков – но безуспешно. В итоге на суде задержанным инкриминировали лишь проведение «теракта» 13 ноября. Впрочем, для смертного приговора хватило и этого… В апреле 1944-го Имант писал из тюрьмы супруге: «Марусенька. Маловероятно, что ты получишь это мое последнее письмо, но, может быть, все же! 13 апреля меня осудили на смерть, какое сегодня число, не знаю, дни перемешались. Но прошло уже много времени после суда, будет примерно 28 апреля, и я думаю о том, что у нашего Айюка (имеется в виду дочь Айя – прим. ВВ), может быть, сейчас день рождения – ей сейчас шесть лет, а меня, может быть, в эту ночь выведут на расстрел…»
25 мая Судмалис с товарищами был повешен (по другим данным – расстрелян) в Рижской центральной тюрьме. Перед смертью Имант успел передать на волю записку. Она гласила: «Через несколько часов приведут в исполнение смертный приговор... Я оглянулся на пройденный путь, и не в чем мне себя упрекнуть: в эти решающие для человечества дни я был человеком и борцом. Лишь бы будущее было лучше и счастливее! Оно должно быть таким! Понапрасну не может быть пролито столько крови...»