Светлана Разворотнева: Помощи идет огромное количество

Жители сгоревших деревень, потерявшие все имущество, ждут восстановления своих домов. Однако во вторник появилась информация о том, что некоторым погорельцам местные власти отказывают в компенсации по формальным основаниям.

Что касается отказов тем, чьи дома зажглись от травы... У меня есть непроверенная информация о том, что чуть ли не какие-то специальные поджоги начались

Газета ВЗГЛЯД обратилась к члену Общественной палаты Светлане Разворотневой, вернувшейся из района пожара в Подмосковье, с просьбой рассказать о самых острых вопросах, которые задают властям пострадавшие от природных пожаров.

ВЗГЛЯД: Светлана Викторовна, как сейчас обустроились подмосковные погорельцы?

Светлана Разворотнева: Они сейчас живут в общежитии, к 1 ноября им обещают построить дома, в которые они должны переселяться. Дальше надо элементарно обустраиваться, нужна мебель, посуда, столовые приборы. Им помогут, но, конечно, восстанавливать сгоревшее хозяйство, нажитое годами, непросто.

В поселках жуткая картина – сгоревшая труба, груды кирпичей и надпись от лица владельцев: «Не копать. Погреб». Видимо, они умудрились там что-то спрятать, сохранить, и какая-то надежда на погреб остается.

ВЗГЛЯД: Они получили положенные компенсации?

С. Р.: В Подмосковье, на мой взгляд, все более-менее нормально. Во всяком случае, компенсации получили все. Был один не очень понятный вопрос: кто имеет право на получение компенсации на неотложные нужды – то ли те, кто прописан по данному адресу, то ли тот, кто проживал, но прописан в другом месте. В Луховицком районе принято решение, что если человек проживал в сгоревшем доме и не был прописан, но есть свидетельства соседей и справка от участкового, то компенсации ему тоже выдают.

Есть населенные пункты, которые признаны пострадавшими от пожаров. Со списками сейчас проблем нет. Были отдельные люди, которые оказались забыты, но потом они туда попали, и сейчас, мне кажется, на список смотрят все одинаково – и погорельцы, и власти, и общественность, которая в этом участвует.

ВЗГЛЯД: Какие еще жалобы поступали от людей?

С. Р.: Сначала была неразбериха с распределением гуманитарной помощи. Все свозили в огромном количестве, люди приходили, брали то, что понравится, причем тот, кто пришел первый, взял что-то лучше или больше, остальные оказались недовольными. Сейчас в том районе, где мы были, есть списки, всем дают поровну, и люди отмечают это как позитивный момент.

Там, где есть люди, всегда есть какая-то зависть и подозрительность. Мы приезжали, например, чтобы обсудить, как лучше распределять деньги, собранные Общественной палатой. Сошлись на том, что сейчас нужно думать о дальнейшем обустройстве людей, когда они переедут в собственные дома, то есть о предметах долгого пользования: телевизорах, холодильниках. И стали обсуждать, что «каждый получит по телевизору, но у вас телевизор не сгорел, вы его успели вытащить, а у нас сгорел, где справедливость?»

ВЗГЛЯД: На горячую линию Общественной палаты звонили люди, которые рассказывали, что кому-то не выплачивают компенсации из-за того, что не успели оформить дом в собственность, а кто-то сообщает, что компенсации не положены тем, чьи дома сгорели не от лесных пожаров, а от травяных. Насколько обоснованы такие отказы?

С. Р.: В Московской области проблема с документами решается по факту наличия дома. Многое зависит от субъекта РФ. Такие решения не имеют правовой базы, и принимаются на основании доброй воли, наличия средств и т. д.

Здесь у меня двойственная позиция. Они не успели оформить дом. Почему? Потому что, скорее всего, они не хотели платить налоги. Это я говорю как человек, представляющей организацию, защищающую интересы муниципалов, и я знаю, что у муниципалов всегда большие проблемы, потому что не могут собрать средства из-за этого.

Если доказано, что это – единственное жилье, то у меня создается впечатление, что людей не бросят. Если это дача, а дом не существует фактически на бумаге, здесь, конечно, вопросы.

#{image=423146}Мне кажется, должно быть принято системное решение на федеральном уровне, но поскольку его нет, в разных регионах все по-разному решают.

Что касается отказов тем, чьи дома зажглись от травы... У меня есть непроверенная информация о том, что чуть ли не какие-то специальные поджоги начались. Если пожара вокруг не было, а дом сгорел, могут быть вопросы. Но когда шел пожар, какая разница, что горело – торф, трава, лесная подстилка или это был верховой огонь? Смешно, если это будут разделять. Давайте помогать тем, кто пострадал от пожара лиственных лесов, но не будем тем, кто от хвойных...

ВЗГЛЯД: Сообщается также, что некоторые получают отказ в компенсации на основании того, что в области, в которой они живут, не введен режим чрезвычайной ситуации...

С. Р.: Теоретически все может быть. Есть какие-то населенные пункты, о которых всем известно, что это было. Относительно остальных надо разбираться. Я бы посоветовала обращаться в Общественную палату, у нас работают хорошие юристы, которые выезжают на место. Если у человека есть доказательство правоты, надо ему помочь доказать правоту.

ВЗГЛЯД: Какие главные проблемы сейчас стоят в плане помощи пострадавшим?

С. Р.: Главная проблема – что будет, когда закончится кампания по помощи. Сейчас есть ощущение всеобщего порыва, помощи идет огромное количество, вещи, деньги. Но если говорить о Московской области – где людям работать? В дальнем Подмосковье и в других регионах очень большие проблемы. Это вопросы в том числе социальной и психологической адаптации. Если сейчас им не дать возможности зарабатывать, почувствовать себя полноценными членами общества, то, во-первых, им не на что будет существовать, они станут профессиональными просителями подачек, а во-вторых, они не вернутся к полноценной жизни и все равно будут обиженными и недовольными.

У нас накоплен хороший опыт в период кризиса – когда массы людей остались без работы, организовывались общественные работы. Мне кажется, этот механизм надо задействовать здесь для всех работоспособных людей. Они могли бы работать на строительстве домов, которые для них строят, на благоустройстве поселков.