– Йохан, расскажите о цели вашего визита в Санкт-Петербург.
– Мы организовали в Петербурге пресс-конференцию, на которой присутствовали Инга Рантала со своим сыном Робертом и Анастасия Пююконен – россиянки, попавшие в Финляндии в очень непростое положение. У нас в Финляндии журналисты вообще ни одного слова не пишут о том, что думает, например, Инга Рантала, как она себя чувствует, они не взяли ни одного интервью ни у Инги, ни у Риммы Салонен – еще одной пострадавшей мамы. Поэтому мы занимаемся организацией пресс-конференций – и в Финляндии, и здесь, в Петербурге. Нам очень хотелось бы, чтобы эти женщины смогли сами, своими словами рассказать всем о своей трагедии.
То, что происходит сейчас с русскими женщинами и детьми, – это уникальные примеры нарушения прав человека
– За «делом Рантала» россияне следят уже достаточно давно. А вот об Анастасии Пююконен почти ничего не известно. Что случилось в ее семье?
– Анастасия Пююконен – это молодая россиянка, у которой полтора года назад забрали маленькую восьмимесячную (!) дочку в приют без решения суда, а потом изолировали ребенка от матери. Женщина даже не поняла, что происходит, то есть практически приехали, забрали и все. Лишь позже она узнала, что ее лишили родительских прав.
Финские власти приняли это решение после того, как якобы возникла угроза, что эта женщина со своим ребенком уедет в Россию. Позже Анастасии позволили встречаться с дочкой, но там были такие условия... Например, она вынуждена была оставить свой паспорт до суда в сейфе, чтобы гарантировать, что не сможет никуда выехать.
Недавно прошло очередное заседание суда. Суд не вернул ребенка россиянке. Притом что она – молодая здоровая мама, а ее бывший муж-финн, с которым сейчас живет их дочка, почти на 20 лет ее старше. Это очень странное решение. Хотя и неоднозначное. Один из судей посчитал, что дочка должна быть с мамой, но двое других были за отца. Суды будут продолжаться.
(Кстати, как рассказала на пресс-конференции сама Анастасия Пююконен, решение о лишении ее родительских прав было вынесено при непосредственном участии ее бывшего супруга, прокурора по профессии, который не стеснялся давать коллегам советы – прим. ред.)
– Расскажите о ситуации в семье Рантала. Инга сообщила газете ВЗГЛЯД, что скоро будет суд.
– Ситуация такая, что стараниями российского уполномоченного по правам ребенка Павла Астахова мальчика вернули обратно в семью. И Роберт, конечно, очень рад этому. Я сегодня встречался с ним. Сейчас он выглядит веселым, отдыхает на даче под Петербургом с русской бабушкой. Очень приятно было наблюдать, как они обнимались, видно, как он скучал по ней. А суд против Инги Ранталы, мамы мальчика, будет 7 сентября в городе Турку. И она должна будет в нем участвовать. Если не придет, там предусмотрен большой штраф. Как вы знаете, ее обвиняют в избиении собственного сына, и ей грозит до двух лет лишения свободы.
– Как вы оцениваете отношение финских социальных служб к русским матерям?
– В случаях с русскими матерями чаще всего фигурирует тот факт, что финские социальные службы подозревают их в намерении выехать с ребенком в Россию. Эта особенность заметна именно в отношении к русским.
– В последние годы таких случаев стало гораздо больше?
– Были такие случаи и раньше. Но в последние несколько лет, действительно, их стало больше. Появилось очень много смешанных браков. А соцработники исходят из того, что возможность отъезда ребенка в Россию почему-то может угрожать его жизни и здоровью. Точной статистики нет, потому что власти такое не публикуют. Но таких дел очень много, десятки случаев. Я знаю лишь о тех, о которых мне рассказывают люди.
– Что делать в этой ситуации? Продолжать отстаивать свою правоту в судах или, может быть, пора менять финское законодательство?
– Нет. Законы у нас хорошие. Проблема в том, кто и как исполняет эти законы. Что делать? Надо требовать диалога между Финляндией и Россией, требовать заключения договора о защите прав детей. Кстати, договор о гражданских, семейных и уголовных отношениях уже был заключен между Финляндией и Советским Союзом. Это было хорошее соглашение, на самом деле, хотя оно и было заключено еще в 1978 году. Наверное, можно было бы внести в него какие-то поправки или заключить новое. Но, к сожалению, наши финские власти почему-то пока отрицательно относятся к этому договору. В любом случае, требуется диалог. Есть планы создавать комитет между нашими странами, где могли бы встречаться и обсуждать проблемы представители общественных организаций, чиновники.
– Можно задать личный вопрос? Почему вы – финн – так активно помогаете русским женщинам?
– Я понимаю ваш вопрос. Да, я гражданин Финляндии, я – представитель своей страны, и я как гражданин защищаю именно финское общество, я хочу, чтобы у нас, в Финляндии, было толерантное общество, чтобы никто не страдал. А то, что происходит сейчас с русскими женщинами и детьми, – это уникальные примеры нарушения прав человека, это уникальная система репрессий.
– Как к вашей деятельности относятся финны? Наверное, им не очень приятно, что их соотечественник защищает «чужаков»?
– Официальная Финляндия не в восторге от того, что я так активно занимаюсь этими делами и так открыто – открыто для прессы – обо всем этом рассказываю. Но народ все-таки более или менее с пониманием относится. Я чувствую поддержку. Я знаю, что многие финские женщины тоже переживают и сочувствуют.