К ноябрю 1812 года исход кампании Наполеона в России был ясен для всех. Остатки Великой армии отходили на запад. У императора Франции еще имелось около 80 тысяч солдат и офицеров. Примерно половина из оставшихся бойцов при этом для боя не годилась. Апатичные, доведенные до отчаяния долгими маршами без снабжения и холодом, они утеряли дисциплину и могли защитить в лучшем случае себя самих. Многие даже потеряли оружие. Они не держались друг друга, подразделения перестали существовать, каждый был сам за себя.
Другая половина, около 40 тысяч человек, сохраняла порядок и вооружение. Именно благодаря ей русские всё еще не уничтожили Великую армию без остатка. Опираясь на них, Наполеон шел на занятый французами Минск, где имелись укрепления, склады с продовольствием, медицинские учреждения. Там можно было перевести дух и собраться с силами.
Эти планы рассыпались после внезапного появления 24-тысячной армии Павла Чичагова, подходившей с юга. Изначально Чичагова посылали бить турок, но проблемы с ними в итоге удалось решить дипломатией, что позволило освободить войска. 16 ноября эти войска быстро овладели Минском, что резко ухудшало положение Наполеона.
С востока медленно двигалась 70-тысячная армия Кутузова (она так и не успеет подойти до конца сражения на Березине), а с севера подходил Петр Витгенштейн с 35 тысячами человек.
Обманные маневры
Еще недавно Березина была скована льдом. Но наступила оттепель, и она превратилась в сложное препятствие. Назвать реку крупной нельзя – в самом широком месте 60 метров, глубина в районе брода, который обнаружили французы – полтора-два метра. Но холодная вода при хроническом дефиците снабжения означала практически гарантированную смерть от переохлаждения. Поэтому – стремясь в Минск или не стремясь – Наполеону нужно было как-то переправляться.
Единственный мост в округе находился у города Борисова, что на восточном берегу Березины. Чичагов быстро очистил его от небольшого французского гарнизона и поначалу держал под своим контролем и город, и мост. Но восточнее города на русский авангард внезапно накинулась превосходящая силой вражеская кавалерия, смяла его и ворвалась в Борисов. Французы захватили ценнейший мост, выпихнув Чичагова и его людей на западный берег Березины. Но русские, застигнутые врасплох в Борисове, всё же собрались и устроили контратаку, в ходе которой удалось сжечь мост. Теперь французы оставались запертыми на восточном берегу реки.
 |
Но офицеры Наполеона нашли брод в районе деревни Студянка, километрах в двадцати к северу от Борисова. Французы активно занялись демонстративными маневрами, якобы собираясь строить переправу недалеко от Борисова. И параллельно скрытно выдвинули к Студянке понтонеров и саперов, а также кавалерию с пехотой. Инженерные части тут же принялись строить два моста: один для пехоты, другой для повозок и артиллерии. А всадники перевезли вброд пехоту на западный берег – пересекать реку на лошади можно было, не подвергая опасности здоровье людей. На том берегу у русских, конечно, имелись казачьи разъезды, но конный десант прикрывала артиллерия – и помешать высадке и образованию плацдарма не вышло.
Саперам и понтонерам было намного хуже. Они строили мосты, полностью находясь в ледяной воде. Усилия по согреву их на берегу кострами и отпаиванию алкоголем не спасали – почти все, кто строил мосты, вскоре умерли от переохлаждения. Но дело сделали. И 26 ноября французы начали организованную переправу.
Трупами завалили
Чичагов понял, что его обманули с переправой, и двинулся по западному берегу к Студянке. Его люди устали и были ошеломлены недавним фиаско в Борисове. Поэтому весь день 27 ноября он особо не мешал Наполеону переправляться, приводя в порядок свои войска. Тем более он имел меньше сил, чем французы – 24 тысячи боеспособных солдат и офицеров против 40 тысяч.
Но на помощь Чичагову с севера по восточному берегу Березины уже шла русская 35-тысячная армия Витгенштейна. Она двигалась как паровой каток, просто уничтожив дивизию генерала Партуно, выступавшую в роли арьергарда корпуса маршала Виктора, прикрывавшего переправу на восточном берегу. После этого Витгенштейн дал своим людям отдых после длительных маршей, чтобы атаковать французов утром 28-го числа.
В это время по мостам переправлялась толпа нестроевых, а с ней пестрая компания из маркитанток, бежавших из Москвы, а также солдатских жен и детей. Вся эта масса была изрядно напугана звуками боя. Люди бросились вперед, давя друг друга и падая в ледяную воду, что означало смерть от обморожения. Один из мостов обрушился под тяжестью напиравших – всё вокруг было усеяно трупами прорывающихся.
А 28 ноября начался главный бой с сохранившими дисциплину частями, прикрывающими переправу. Чичагов давил на западном берегу, Витгенштейн – на восточном. При этом ни один из командующих не стремился геройствовать – судьба Великой армии была решена уже давно. Французы же (и бившиеся в одних рядах с ними поляки и швейцарцы) понимали, что они сейчас или умрут, или в бою добудут себе возможность отойти дальше на запад. Поэтому отбивались и бросались в контратаки с отчаянием обреченных. Противник, обезумев, рвался на пули и картечь, обеспечивая выгодный размен.
Наполеон менял людей на время. Смертельно раненая, его армия всё еще была опасной – например, сюрпризом для русских стала внезапная атака французской кавалерии прямо через хоть и редкий, но все-таки лес. Тысяча всадников лавиной пронеслась вперед, сметая всё на своем пути и ликвидируя угрозу прорыва войск Чичагова. Разгромив русскую пехоту, кавалеристы даже взяли около 600 наших пленных (правда, в хаосе они очень быстро разбежались) и были остановлены только уже русской кавалерией.
Последние козыри в рукаве и невыгодный размен людьми дали Наполеону возможность выиграть время до вечера. В ночь на 29 ноября, под покровом темноты, на восточный берег переправились остатки корпуса Виктора. И французы смогли продолжить отход на запад.
Цена была страшна. Из 80 тысяч человек погибло или попало в плен 40 тысяч – что хуже всего для Наполеона, большая часть этих потерь пришлась на сохранивших дисциплину бойцов, а не на вышедшую из-под контроля толпу. Великая армия фактически перестала существовать как организованная сила. Больше французы не могли дать серьезного отпора преследующим русским – Березина была последним таким всплеском в кампании 1812 года.
Из похода в Россию в итоге вернулось меньше десятой части тех, кто сюда выходил. Большая часть выживших – в жалком, оборванном, еле живом виде. «Березина» стала нарицательным словом во французском языке, обозначающим тотальный, бесповоротный провал амбициозной затеи.
Русские – талантливый народ. Несмотря на попытки «отмены» своей культуры, они всё равно щедры – и обогащаясь в чем-то сами, не прочь обогатить и других. Можно быть уверенными – не только в героическом прошлом, но и в гремящем будущем, контуры которого отчетливо просматриваются уже сегодня. Березина это или Днепр – большого значения не имеет.