Не так давно экс-президент Франции Николя Саркози предложил Германии заключить союз с Францией. По его мнению, это поможет реформировать Евросоюз, который уже много лет пребывает в стагнации.
Франко-германская континентальная Европа при Шираке и Шредере была ядром внешнеполитической легитимации Владимира Путина
Если две крупнейшие экономические державы ЕС выберут экономическое объединение, еврозона усилится, что, в свою очередь, обеспечит стабильность на континенте, считает Саркози.
Похоже, Евросоюз наконец-то начал подозревать, что создан он был исключительно по американским лекалам для того, чтобы США могли сохранить свой контроль над Европой.
Нынешний ЕС – проект исключительно мондиалистский, то есть встроенный в процесс американской унификационной глобализации, в котором происходит растворение народов Европы в едином плавильном котле, лишенном каких-либо геополитических функций, со ставкой, сделанной исключительно на экономику. Все это пространство подчинено американским глобальным интересам, не имеет никакой самостоятельности и никакой субъектности.
Этот мондиалистский проект, который американцы реализовали в Европе под создание мирового правительства, противоположен проекту «Европы народов», обсуждавшемуся с самого начала, еще с момента заключения Союза угля и стали.
Это совершенно иной проект, который субъектность народов Европы сохранял. Стирались только границы национальных государств, а народ, как коллективный субъект, сохранял свою идентичность и становился в центре устройства «Европы народов».
Приход же к власти в ведущих европейских государствах таких евроатлантистов, как Саркози и Меркель, а теперь еще и Олланда – окончательно переломил ситуацию в пользу США, что стало явлением крайне негативным, как для России, так и для Евросоюза, приведшим к значительному охлаждению в отношениях между Россией и Европой.
После ухода Шредера и Ширака в действующей власти Европы просто не осталось реальных сил, на поддержку которых могла бы рассчитывать Россия, что стало продолжением общей стратегии Запада по нашей изоляции.
Франко-германская континентальная Европа при Шираке и Шредере была ядром внешнеполитической легитимации Владимира Путина, которого вполне можно назвать европеистом и евроконтиненталистом. Для него такая поддержка была чрезвычайно важна.
Но теперь и сама Европа несет колоссальные издержки от евроатлантизма, разрушающего ее идентичность. И если даже такой проамериканский политик, как Саркози, заговорил о необходимости некоей автономии Европы от атлантистской политики США, то что уже говорить об остальной части европейской элиты, не скупленной напрямую Америкой.
Победа евроскептиков на прошедших выборах в Европарламент – ярчайшее тому подтверждение, ложащееся в основу т.н. «восстания народов» Европы.
Сегодня французы понимают, что «Европа народов» – это то, что могло бы спасти идентичность европейцев, которые на наших глазах размываются идентичностью приезжих, объем которых превышает все разумные нормы.
Отсюда предложение Саркози перейти к другому формату шенгена, так называемому «шенгену-2», который бы отсекал миграционные потоки от въезда в такие государства, как Германия и Франция, что просто убивает их идентичность. Вот что, на самом деле, зашифровано в послании Саркози.
Сам Николя Саркози много лет был вынужден способствовать реализации именно американской стратегии в ЕС. Согласно американским планам, европейцы должны выстроиться в фарватере проамериканской политики, начать поддержку русофобствующих стран санитарного кордона и прозападные режимы в СНГ, что мы и наблюдаем все последние годы.
Итогом спешной интеграции в ЕС не только стран бывшей советской Восточной Европы, но и стран бывшего СССР, стал нескончаемый поток иммигрантов, переполнивший и так насыщенный арабами и выходцами из стран Третьего мира европейский рынок труда.
Сегодня же речь идет фактически о закрытии въезда во Францию и Германию для тех, кто перемещается туда из стран Восточной Европы. И это не говоря уже о создании этнических анклавов, которые угрожают безопасности коренного населения европейских городов.
Здесь следует обратить внимание на то, что согласно исследованиям американских социологов, принимающее общество может безболезненно интегрировать в себя не более 10% приезжих в поколение, то есть в 25 лет. Когда иммиграционный поток превышает 10%, начинают создаваться этнические анклавы, которые уже не ассимилируются и не интегрируются в принципе, а живут обособленно. Это создает угрозу в лице политического сепаратизма.
Такие анклавы начинают требовать все больше политических прав, свобод, официального использования языка, представительства в органах власти, и все заканчивается так, как это закончилось, например, в Косово.
Следует понимать, что именно результаты действий Ангелы Меркель в Германии, Николя Саркози и Франсуа Олланда во Франции все последние годы и привели к столь плачевному положению – в силу их откровенной проамериканской позиции. А ведь после завершения холодной войны в Европе наметились отчетливые тенденции движения к евроконтинентализму, ведущему Европу к политике, независимой от атлантического сообщества во главе с США.
Если б подобная тенденция сохранилась, то оформившееся в годы холодной войны атлантическое сообщество было бы неизбежно расколото, и страны Западной Европы могли бы проводить собственную политику без оглядки на США. При этом столпами евроконтинентализма всегда выступали именно Франция и Германия.
И для России это был, безусловно, положительный фактор. Российский президент проявил себя сторонником подобной концепции, поддерживая стремление ЕС к максимальной независимости от США. В какой-то момент геополитическая ось Париж – Берлин – Москва стала довольно явственно намечаться, что вызывало настоящую истерику в Вашингтоне.
По отдельности эти страны не представляют угрозы для внешней политики США. Однако их объединение меняет расклад сил. И в США всерьез занялись разрешением этой проблемы, одним из важнейших шагов в этом направлении и стала замена политических элит Франции и Германии, что Вашингтону вполне удалось.
В Германии американцы с огромным трудом, но все же сумели одолеть Шредера и поставить на пост канцлера проатлантистски настроенную Меркель.
Во Франции же классического голлиста Ширака сменил атлантист Саркози – типичный представитель проамериканского лобби, но и он под конец своего срока уже не удовлетворял интересы США, поэтому они нашли ему еще более проамериканскую замену – социалиста Олланда, бросившего Францию в пучину мондиализма без всяких сомнений.
Что в итоге? Германия сегодня стоит на пороге сепаратистских отделений – арабских, турецких или иных других этнических анклавов. То же самое касается Франции, которая вообще потеряла Париж для себя и не контролирует огромную его часть. И это, конечно, завело европейский проект в его нынешнем, американском, формате в тупик.
Это ставит крест на Европе как историческом явлении, а на народах Европы – как исторических субъектах, превращая все в некую кишащую человеческую биомассу, без идентичности, без пола, без каких-либо иных коллективных человеческих свойств. Мондиалистская Европа представляет собой набор биологических машин по производству и потреблению материальных продуктов.
И все же ситуация не является необратимой. В случае обособления две крупнейшие европейские экономики, которые являются локомотивами, станут самодостаточными по сути. Здесь еще следует заметить, что складывающийся союз Парижа и Берлина – это возобновление выстраивания той геополитической оси, которая начала складываться еще в момент удара США по Ираку.Париж – Берлин – Москва – ось противников американской иракской кампании, которая могла вообще перекроить карту мира, создав глобальный евразийский альянс России с Европой, локомотивами которой являются Германия и Франция.
Сегодня все больше голосов, особенно среди евроскептиков, звучит в пользу того, что Европа должна ориентироваться именно на Россию в своих геополитических предпочтениях. В том числе и экономических, в силу того, что Россия является обладателем огромных сырьевых запасов, но не имеет высоких технологий и промышленных мощностей, достаточных для экономического роста.
Европа, напротив, переразвита в плане технологическом и промышленном, но не имеет ресурсного обоснования для стремительного роста. Все это искусственно сдерживается Соединенными Штатами Америки, которые отсекают Европу от России санитарным кордоном марионеточных, верных американцам режимов Восточной Европы и зонами нестабильности, наподобие нынешней Украины.
И именно с этими режимами сегодня все менее хотят находиться в одном объединении и Франция, и Германия, всерьез рассматривая перспективы освобождения от американского рабства.