Интервью азербайджанского посла в России Бюльбюль-оглы, вспомнившего в связи с печальными событиями в Бирюлево о том, что в России кое-где есть азербайджанские граждане, вызвало разную реакцию.
Всем здравомыслящим людям понятно – хватит играть в самостоятельность и независимость. Они были действительно нужны, но очень недолгое время
Нас в этом интервью интересует всего лишь одно странное слово, которое Бюльбюль-оглы прилагает к убийце Зейналову. Слово это – «иностранец».
Зейналов вдруг оказался «иностранцем», и, соответственно, как выяснилось, он немедленно должен быть наделен особыми правами, кои предоставляются иностранцам. И вообще обращение с ним должно быть самое деликатное.
В данном случае мы сталкиваемся с любопытным и распространенным феноменом, когда семиотическая пара «обозначаемое» и «обозначающее» в сознании не совпадают и не совпадут еще долго. Об этом и стоит поговорить.
Возьмем слово «заграница». Поехать за границу, уехать за рубеж – какие ассоциации возникают при произнесении этих словосочетаний, какие города и страны представляются? Франция, Англия, Германия, США, Вашингтон, Париж, Лондон или Туркмения, Молдавия, Таджикистан, Ашхабад, Баку? Ответ очевиден.
Есть ли хоть один человек, который говорит «у меня на следующей неделе зарубежная командировка в Душанбе»? Таких людей нет, а если и есть, то их немного и у них хорошее чувство юмора.
И речь идет не только о людях зрелых, сложившихся в СССР, но и о людях молодых – сам спрашивал своих студентов. То есть поколение, родившееся уже после распада Союза, все равно не воспринимает страны СНГ как зарубежье. Иными словами, в сознании ста процентов людей, живущих в России, Туркмения и Молдавия – это не заграница, это недоразумение. Только ли терминологическое?
Переходим к слову «иностранец». Вот две картинки. Нужно посмотреть и сразу же, не задумываясь, сказать, на какой из них изображены иностранцы?
Так на какой?
И здесь ответ очевиден.
То есть мы наглядно видим, что распада Советского Союза не произошло. Настоящий распад происходит в сознании, с него все начинается и лишь потом оформляется в виде политических решений и геополитических катастроф. Именно так было, когда углублялся раскол Западной и Восточной церкви.
Он складывался несколько столетий и как итог получил свое юридическое завершение в 1054 году в Константинопольской Софии. Так было в эпоху феодальной раздробленности на Руси, когда условное единство сначала начало разрушаться в сознании и только потом сформировались отдельные княжества, где жили люди, руководствовавшиеся только своими, муромскими, смоленскими, черниговскими и прочими, интересами, а в «Ростовской земле князь был в каждом селе».
Так было в эпоху раскола Русской церкви XVII века, который начался еще в годы Смуты, юридически был закреплен на соборах 60-х годов того же столетия, а окончательно оформлен лишь на рубеже XVII–XVIII вв. после рекрутских наборов и старообрядческих «гарей».
Раскол же СССР сначала был объявлен и оформлен, а затем под документ горстка политиков стала поспешно подгонять экономическую, политическую, социокультурную реальность.
В этом процессе возгонки распада было все – глупость и примитивность Горбачева, хамоватый нахрап Ельцина, желание процвесть и прославиться у завлабов из окружения – все, кроме исторической необходимости, кроме неизбежности и своевременности избавления, по словам Е. Герцык, от «трагизма и пресыщенности» (хоть она и говорила о событиях 1917 года).
Что касается двух последних черт, то мы можем найти и трагизм и особенно пресыщенность в Римской империи перед распадом, в Византии накануне 1453 года и в России в первом десятилетии ХХ века, но мы не найдем их в СССР в 1980-х.
Есть что угодно – сатира, нравоучения, намеки, аллюзии у властителей дум – Окуджавы, Визбора, Галича, Евтушенко, Рождественского, но нет трагизма. И уж точно не было пресыщенности, это может подтвердить каждый, кто застал то время, а таких, слава Богу, еще хватает.
Поэтому распад СССР не отразился в культуре. «О, светло светлая и прекрасно украшенная, земля Русская! Многими красотами прославлена ты: озерами многими славишься, реками и источниками местночтимыми, горами, крутыми холмами, высокими дубравами, чистыми полями, дивными зверями, разнообразными птицами, бесчисленными городами великими...» – ничего подобного литература 1990-х, в отличие от литературы XIII века, не создала, не было ни написано, ни записано ни одного «Плача о погибели Советския земли» или «Повести о пленении и конечном разорении Союза реформаторами».
Не было, потому что до сих пор ничего не распалось ни в ментальном пространстве России, ни потешных «суверенных государств». Помню, как на вопрос «откуда вы?», заданный в Бухаре, я ответил «из Москвы», после чего меня спросили: «из нашей Москвы?»
Французы в Париже таких вопросов не задают и не называют евро рублями. А гривны украинцы называют и часто называют.
Именно поэтому до сих пор никто, кроме горстки «жадною толпой стоящих у трона» в бывших советских республиках (а по сути в настоящих), не радуется распаду СССР, не относится серьезно ко всем этим играм в «свободу и независимость», в «самостоятельные государства», которых нет и не было.
Также не воспринимают их всерьез и за настоящей границей, за истинным рубежом. Давайте представим себе на любых переговорах, например, с Евросоюзом президента России и Молдавии. С кем будут говорить всерьез, а с кем с утешительно-ласкающей интонацией, за которой обычно следует леденцовый петушок на палочке?
Поэтому «свободная» Прибалтика, выйдя из СССР, тут же присосалась к Евросоюзу, Украина заметалась между Россией и США, Грузия отошла к последним. Остальные в большей или меньшей степени остались с Россией, что подтверждается простым примером.
Из Армении и Азербайджана в 1990-х временно или навсегда уехали около 6 млн человек (из них примерно 4,5 миллиона человек – из Азербайджана (больше половины населения) и не менее 1,1 миллиона человек – из Армении). Уехало больше трети Таджикистана.
Уехало больше миллиона узбеков. Почти 100 процентов этих людей уехало именно в Россию. Не только потому, что легче, но и потому, что там свои, советские. И, кстати, не случайно почти все руководители бывших союзных республик тоже люди советские, свободно знающие русский (а иные на ходу недавно подучившие родной), некоторые еще помнят высшие партийные цековские должности. Поэтому-то никто не торопится закрыть историю СССР.
И не случайно именно Бюльбюль-оглы назначен послом Азербайджана в России. Разве он учился дипломатии, заканчивал МГИМО? Нет, но это и не нужно. Главное, что он до глубины души советский человек, пел про «веточку зеленую» на концертах, посвященных БАМу и дружбе народов, он все понимает и знает и не нагородит ерунды, как какой-нибудь скороспелый самостийник.
То есть Союз жив. И не случайно такой отклик и понимание находит интеграционная политика Путина. Всем здравомыслящим людям понятно – хватит играть в самостоятельность и независимость. Они были действительно нужны, но очень недолгое время. Для того чтобы избавиться от авторитарных элементов правления центра. Чтобы оценить собственные силы. Чтобы понять собственные экономические возможности и развить их.
Разрыв единства всегда в самом начале является фактором некоторого роста и освобождения. Потом непременно наступает период, когда искусственно подогреваемая самостийность начинает приводить к отставанию, к потерям, к убыткам, к ослаблению.
Можно посмотреть историю Новгорода в конце XV века – более наглядной картины не найти. От распада Киевской Руси до осознания необходимости нового единого государства, до сложения Московской Руси прошло более 200 лет. Сегодня этот же путь почти пройден за 25 лет и осталось максимум 10 до создания контуров нового Союза.
И дело не только во внутренних предпосылках. Нынешняя эпоха нового передела мира показывает, что выживают сегодня только консорциумы, объединения, империи на современный лад, и поэтому каждому такому «государству» рано или поздно придется делать вывод – с кем оно. Иначе его не будет вообще.
Поэтому когда мы слышим все эти странные слова про «иностранных граждан» с правами, «консульскую поддержку» и прочую риторику, взятую из фильмов про шпионов, а потом смотрим из окон на «иностранцев» со шпателями и метлами, возникает непреодолимый когнитивный диссонанс.
И если Бюльбюль-оглы все это понимает (а он понимает), то ему надо договариваться иначе – говорить со всеми заинтересованными лицами, как со своими. Без дипломатического новояза.
Быстрее получится договориться. А, кроме того, все равно вся эта бутафорская самостийность рано или поздно кончится. Так что лучше не создавать сегодня лишних препятствий для будущего объединения.
Источник: Блог Бориса Якеменко