Один мой хороший и добрый знакомый недавно написал в Fb гневный пост, посвященный несовершенству российской судебной системы, в которой убийцам и насильникам могут дать сравнительно небольшие сроки, а за хулиганство Pussy Riot в ХХС – целых два года колонии. За оным тезисом следовала критика судьи Сыровой, на чьи хрупкие женские плечи легла тяжелейшая ноша вынесения приговора под серьезнейшим информационным, и не только, давлением.
Оказывается, это вполне нормально, а главное, законно – воспитывать детей, будучи серийным насильником
На самом деле в этой записи не было ничего нового и оригинального – примерно так сегодня в интернете рассуждают большинство защитников «Пусси», для которых такая логика является железобетонным аргументом против реального срока заключения. И во многом все эти люди правы, суды сегодня действительно выносят порой очень и очень несправедливые решения, после которых волосы на голове встают даже у тех, кто их давно потерял. Но проблема заключается в том, что несовершенство и несправедливость судебной системы воспринимаются многими исключительно через призму принятия решений по громким и неоднозначным делам на фоне общей судебной практики в России. Вопрос звучит не «как такое вообще возможно, когда, например, за два эпизода изнасилования с похищением потерпевших дают всего 2,4 года, при этом подсудимого отпускают на свободу уже через месяц после вынесения приговора?» А «да они же никого не убивали, не грабили и не насиловали, что же вы их «закрываете», в то время как реальных преступников отпускают на свободу?» Речь даже не о том, что это разные составы преступлений, разные суды и разные судьи. И даже не о том, что по такой логике можно выпустить на свободу чуть ли не всех подряд: «да он/она же всего лишь украл(а), а не убил(а)», «да они же всего лишь избили по пьяни до полусмерти, а не торговали наркотиками» и т. д.
Суть в том, что, формулируя вопрос именно таким образом, мы не замечаем или не хотим замечать одно очень простое, но отнюдь не маловажное обстоятельство: наше замечательное российское законодательство, благодаря которому отдельные судебные решения принимают весьма странный характер. С точки зрения здравого смысла, естественно, потому как в правовом поле все выглядит обычно пристойнее некуда – ни-ни, все хорошо, все в рамках Закона. Знаете, каким было одно из смягчающих обстоятельств, повлиявших на итоговый приговор химкинскому насильнику? Держитесь крепче, чтобы не упасть: две несовершеннолетние дочери на иждивении. Оказывается, это вполне нормально, а главное, законно – воспитывать детей, будучи серийным насильником. Хорошо, что еще в России не действует прецедентное право, сами понимаете, что творилось бы в стране с такими решениями...
Оказалось, что проблема тут совсем не в «телефонном праве», использование которого на 99,9% привело бы к освобождению девушек из-под стражи (вариантов более мягкого наказания было предостаточно). Озвученный приговор невыгоден в первую очередь российской власти и, напротив, выгоден тем, кто сознательно занимается его конвертацией в политические очки и коммерческую прибыль. Кстати, люди, которые сегодня продолжают рассуждать о приговоре как форме политической репрессии, никак не хотят понять очевидную закономерность: «кровавые режимы» не сажают наполовину, в них доводят дело до конца, и наша страна уже проходила такие периоды в своей истории...
Нравится это кому-то или нет, но судебное решение Pussy Riot, как и безобразный приговор химкинскому насильнику, было вынесено в соответствии с действующим законодательством. Нравится это кому-то или нет, но требование обеспечить полную независимость судов само по себе, без пересмотра законодательных норм и прочего, не сделает наши суды по-человечески справедливее.
Специально для газеты ВЗГЛЯД