Алексей Кудрин дал интервью Russia Today в своей пессимистичной манере. Если верить бывшему министру финансов, от распространения долгового кризиса в Европе не застрахован никто.

Если закончится хуже, чем все ожидают, то это сильно повлияет на ухудшение положения стран юга Европы

– Пик банковского кризиса на Кипре, кажется, пройден, но продемонстрировал огромное число проблем в Евросоюзе. Для вас стал ли неожиданностью этот кризис в Европе?

– Я не считаю, что кризис разрешен. Более того, он находится на самом пике, и мы не знаем, как он закончится. Может, он закончится лучше, а может, хуже. Еще не начался свободный перевод денег из кипрских банков, особенно из самых крупных, таких как Банк Кипра. Еще нам неизвестно, как поведут себя все вкладчики-инвесторы, захотят ли они быстро уйти, или кто-то там останется. Таким образом, мы не знаем, чем все закончится. Если закончится хуже, чем все ожидают, то это сильно повлияет на ухудшение положения стран юга Европы. Мы пока не застрахованы от разворачивания кризиса, от его переливания в другие страны.

– Сейчас широко обсуждается, экономика какой страны упадет следующей: Словении, Испании, Мальты. Как вы считаете?

– Мне трудно сказать. Может, Словения сейчас находится в наиболее сложном положении, но, по крайней мере, там купировать проблемы легче, а, например, в других странах это окажется сделать сложнее. Поэтому пока все больше боятся Португалии, Испании, Италии – вот эти страны находятся в сложном положении. Пока им больше, чем другим, оказывается поддержка, все силы брошены на спасение этих стран. Но не исключено, что такая поддержка может быть очень высокой, дорогой или временной, поэтому пока остаются риски как у малых стран, так и у крупных.

– Как вы считаете, на ком сейчас лежит основная вина в том, что касается офшорных схем?

– Вот этот масштаб кризиса в мире, который произошел в 2007–2008 годах, он был непредсказуем. То есть масштаб оказался неожидаемым, и он создал проблемы у всех стран. Сегодня США переживают проблему сокращения дефицита, Великобритания имеет отрицательный рост и громадный дефицит, то есть ни одна страна не ожидала, что эти проблемы сложатся таким образом, что создадут тяжелейшие условия для этих стран. Поэтому можно сказать, что экономисты проспали, что регуляторы недоучли риски, а может быть, политики бывают очень часто популистскими и позволяют наращивать расходы, когда доходы не обеспечены, то есть живут в долг. В такой период долги должны сокращаться. А когда они их накопили, оказалось, что резервов нет, нет прочности. Мне кажется, что политики в первую очередь за это ответственны.

– Как вы считаете, был ли Кипр выбран в качестве предлога для публичной порки людей, занимающихся российскими депозитами там?

– Такое мнение присутствует, и даже есть свидетельства такого мнения, это прежде всего активная пиар-кампания, которая прошла в европейских странах, с обсуждением того, что в этой зоне спрятаны теневые капиталы России, и в этом смысле было настроено негативное мнение в отношении российских капиталов на Кипре. Мне трудно сейчас сказать, что это была порка, но общие признаки говорят о том, что такая версия имеет право на жизнь.

– Почему ситуация с офшорами десятки лет всех устраивала, а сейчас неожиданно стала «язвой на европейском теле»?

– Всегда существовала такая проблема: когда денег вроде хватает, их можно потратить или даже чуть повысить налоги, и вопрос о том, где найти еще денег, не стоит так остро. Во время кризиса «двадцатка» первой приняла список офшоров, которые должны быть поставлены под соответствующий контроль. Я присутствовал на этом заседании, где все это обсуждалось. Франция ставила первой этот вопрос, потому что из Франции утекают громадные ресурсы в такие офшоры во избежание налогообложения. Собственно, когда становится тяжело, когда налоги поднимать уже нельзя, тогда начинают искать, где же спрятались деньги. Наверное, с кризисом это и обострилось.

– Складывается ощущение, что в связи с кризисными ситуациями в США и Европе накапливаются проблемы, они не решаются. Есть ли возможность мягкого выхода из этой истории?

– Все эти действия центральных банков по смягчению кризиса – это решение проблемы или только откладывание проблемы? Или, может, мы выигрываем время, чтобы провести реформы, но эти реформы очень трудно провести, или этого времени слишком мало? Безусловно, сохраняются версии, что кризис еще может усилиться. Как и в прошлом году, так и в этом Европа будет находиться в рецессии. Но все ждут, станет ли вторая волна мировой. Пока что можно говорить, что вряд ли это произойдет, но все дисбалансы и проблемы не разрешены, и вероятность ее сохраняется.

– Готовы ли люди в развитых странах к тому, что, возможно, придется менять образ жизни, модель потребления и т. д.?

– Политически, наверное, никто не готов. Политикам очень трудно сказать: давайте уменьшим медицинскую поддержку, расходы на образование, расходы на дороги. Очень трудно такое решение принять, себя ограничить. И гражданам трудно на это согласиться, никто бы этого не хотел. Но в какой-то момент придется с этим смириться, и та страна, которая на это согласится, получит дополнительный шанс впоследствии быть более конкурентоспособной.

– Вас привлекла бы возможность работать в правительстве?

– Не я выбираю, работать мне или нет. Но я сейчас имею серьезные разногласия по политике, которую проводит нынешнее правительство, собственно, это было причиной моего ухода. Проводить другую политику мне было бы интересно, но поскольку это невозможно, то я сейчас не стремлюсь в правительство.

– С 1 августа в России появится финансовый мегарегулятор, который объединит функции Центробанка и ФСФР. Не думаете ли вы, что эта структура будет слишком большая и неповоротливая для решения текущих вопросов на рынке?

– Я считаю, что здесь вопрос не в объеме, а в эффективности. Я не думаю, что она может быть неповоротливой. Это зависит от качества управления.

– Говоря о слиянии бирж ММВБ и РТС, как вы думаете, чего не хватает фондовому рынку России, чтобы выйти на уровень европейских площадок?

– Прежде всего, качества законодательства и качества надзора, количества инструментов, работы российских судов. То есть когда будут доверять этому рынку, то здесь будет больше ресурсов, они будут больше сберегаться и инвестироваться в России, тогда это существенно изменит ситуацию.