УФСБ по Петербургу и Ленинградской области расследует уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 160 УК РФ («Присвоение и растрата»), имеющее отношение к деятельности Государственного музея истории религии, подтвердили в пятницу газете ВЗГЛЯД в ведомстве. «Уголовное дело находится в производстве следственной службы управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области и действительно имеет отношение к деятельности музея истории религии», – уточнили в пресс-службе ведомства, добавив, что ФСБ действительно уполномочена заниматься такими делами.
Фараоны, вне всякого сомнения, интересны людям любого возраста. И я ничего не имею против них. Пусть останутся
По информации газеты ВЗГЛЯД, факты, которые легли в основу уголовного дела, были выявлены как раз сотрудниками ФСБ, поэтому дело и находится в их производстве, несмотря на то, что согласно российскому законодательству, преступления, предусмотренные ч. 4 ст. 160 УК РФ, отнесены к альтернативной подследственности и работать по ним могут также милиция или Следственный комитет.
Отметим, что в четверг прокуратура Петербурга на своем официальном сайте разместила сообщение, в котором признает «законным и обоснованным» возбуждение уголовного дела в отношении руководства Государственного музея истории религии, а также сотрудников ЗАО «СКК Петербург» по факту совершения «хищения в форме присвоения и растраты средств федерального бюджета в особо крупном размере при выполнении работ по строительству и реконструкции систем вентиляции комплекса зданий музея».
К уголовной ответственности привлечены директор музея и его зам по финансово-экономическим вопросам, которая в настоящее время уже уволена, а также руководитель ЗАО «СКК Петербург». Постановлением Октябрьского районного суда директор Государственного музея истории религии был отстранен от занимаемой должности.
Комментируя скандальную ситуацию, председатель комитета по культуре Петербурга Антон Губанков отметил, что разбираться в обстоятельствах этого дела должны правоохранительные органы. Однако уточнил, что если говорить в целом о перспективах музея истории религии, то его целесообразно было бы объединить с другим – Российским этнографическим музеем. И сделать в итоге мегамузей под условным названием «Музей российской цивилизации». По словам Губанкова, должен получиться своего рода «этнографический Эрмитаж».
Администраторы Государственного музея истории религии стали фигурантами уголовного дела (Фото: museum.ru) |
Газета ВЗГЛЯД попросила прокомментировать эту идею Владимира Грусмана – директора Российского этнографического музея, который должен стать базовым при создании новой мегаструктуры.
ВЗГЛЯД: Владимир Моисеевич, как вы относитесь к вливанию в ваш музей коллекции музея истории религии?
Владимир Грусман: Это не очень хороший термин – вливание. Лучше оперировать другим – объединение, соединение. Потому что музей истории религии – это тоже очень серьезный музей, который имеет свою индивидуальность. Если же говорить об идее создания такого мегамузея – да, я отношусь к ней целиком положительно.
ВЗГЛЯД: Насколько это реально и сколько времени может потребоваться для объединения?
В.Г.: Реально ровно настолько, насколько сочтет возможным наш учредитель. А учредитель у обоих музеев один – это Министерство культуры Российской Федерации. Я с огромным уважением отношусь к позиции Антона Губанкова – он, кстати, является членом коллегии министерства. Но, вместе с тем, я четко понимаю, что такое решение может быть принято только министром. Что же касается периода, то это вопрос не одного дня, безусловно.
ВЗГЛЯД: Обсуждается ли этот вопрос всерьез в Москве?
В.Г.: Да, обсуждается, более того, он обсуждался еще шесть лет назад.
ВЗГЛЯД: А почему не получилось тогда?
В.Г.: По разным причинам. Поменялся руководитель Министерства культуры. У кого-то из ученых были возражения. У кого-то, наоборот, крайне позитивное отношение. В общем, есть разные точки зрения, и это нормально, раз мы живем в эпоху гласности. Мое личное мнение – такое объединение возможно.
ВЗГЛЯД: Есть ли подобные мегамузеи в других странах?
В.Г.: Есть. Наверное, самый яркий пример – это крупнейший музей Бранли, который открылся не так давно в Париже. Этот мегамузей этнографии и народного искусства был создан по проекту президента Франции Жака Ширака, и в его состав вошли экспонаты сразу трех музеев Парижа. В Берлине Музейный остров тоже идет по пути объединения.
ВЗГЛЯД: Руководитель комитета культуры считает, что новый мегамузей мог бы стать не только огромным хранилищем артефактов, но и мощным инструментом национальной и международной политики.
В.Г.: Безусловно. Наши музеи отражают огромную мультикультурную сущность народов. И основа всего – так называемая евразийская идея. Россия – это уникальная страна, которая зиждется на евразийской культурной традиции, на традициях народов, которые располагаются от берегов Эльбы до берегов Тихого океана, и от берегов Ледовитого океана до хребтов Гиндукуша. И мы показываем общность этих традиций. Это уже инструмент политики.
ВЗГЛЯД: То есть идеи толерантности в связи с созданием огромной объединенной коллекции артефактов разных культур зазвучат по-новому?
В.Г.: Вне всякого сомнения. И мы, и музей истории религии в той или иной степени занимаются вопросами толерантности. Только не надо упрощать этот термин. Главное ведь – не это заезженное слово, а формирование толерантного поведения. В этом и заключается педагогическая функция музея. И мы этим занимаемся.
ВЗГЛЯД: Есть в вопросе объединения и скептики. Например, они спрашивают о том, куда денется богатая коллекция, посвященная религиям других стран, Египту, Междуречью, которая есть в музее истории религии. Ведь новый мегамузей позиционируется как собрание российской цивилизации?
В.Г.: Фараоны, вне всякого сомнения, интересны людям любого возраста. И я ничего не имею против них. Пусть останутся. Но основной упор, наверное, все-таки должен быть сделан на те конфессии, которые существуют на территории нашей страны. Также хочу сказать, что мы на протяжении 70 лет говорили о строении мироздания исключительно с точки зрения астрономии, физики и ботаники. Мы никогда не говорили о том, что, возможно, в теории творения нам нужно учитывать еще и божий промысел. А коллекции, посвященные фараонам и Междуречью, как раз показывают, как зарождалась религия, как первобытный человек увидел молнию и стал впервые верить в нечто высшее. Это будет полезно увидеть и россиянам. Никто не собирается проводить ревизию фондов и выставочных экспонатов.
ВЗГЛЯД: Что думают об объединении ваши сотрудники?
В.Г.: Я такие опросы не проводил. Но мои ближайшие коллеги прекрасно понимают, что музей истории религии находится в лихорадочном состоянии, причем случилось это с ним даже не в последние четыре года, а раньше. Я неслучайно сказал вам, что еще шесть лет назад обсуждался вопрос о каком-то новом пути для этого музея, об объединении...
ВЗГЛЯД: А с чем вы связываете это «лихорадочное состояние»? С администрированием, с тем, что в принципе такой музей не может развиваться обособленно?
В.Г.: И с тем, и с другим.
ВЗГЛЯД: Как вы относитесь к последней скандальной ситуации с обвинениями в растрате в адрес руководства музея истории религии?
В.Г.: Никто не отменял презумпцию невиновности. Пока мы имеем только ту информацию, которая открыто публикуется. По последней информации, прокуратура подтвердила, что обвинение действительно имеет место быть. А дальше решение за следствием и судом.
ВЗГЛЯД: В целом эта скандальная ситуация как-то повлияет на обстановку в музейной среде города?
В.Г.: Она уже влияет. И, конечно, негативно. Любые помои, которые выливаются на наш музейный цех, – это все глубоко неприятно.
ВЗГЛЯД: А как может сказаться эта ситуация на возможном процессе объединения двух музеев? Ускорит его или наоборот?
В.Г.: Еще раз скажу, что этот вопрос исключительно в компетенции Министерства культуры. Как они решат, так и будет. Может быть, пока не разберутся с кризисной ситуацией, с решением немного повременят. Но в любом случае такие масштабные процессы – это решение не одного дня и не одного месяца, нужно утверждать новый устав, штатные расписания и многое другое.