Предуведомление для читателей, или Параллельная жизнь
Сытая эпоха располагала к играм. Читатель расслабился и стал впадать в детство. Недаром же все удачные проекты последнего времени – от второсортных до действительно интересных – игровые
В итальянском дворике музея имени Пушкина (как войдешь – по левую руку) есть несколько барельефов эпохи раннего Возрождения. На одном из них изображены плакальщики у гроба Христа. Это, конечно, кощунство, зато правда: точно такие же лица я видел на Савеловском рынке. И на Тимирязевском, кстати, тоже. Видимо, есть в природе бессмертные типы, выражения, гримасы, характеры. Оторвавшись от своих прототипов, они разгуливают по миру, встречаются в самых неожиданных и неподходящих местах.
Задумывается ли охранник сберкассы, что он похож на Октавиана Августа? Вряд ли. Он и имени такого наверняка не слышал. Просто он Август и все, и с этим ничего не поделаешь.
Одно время было модно сравнивать себя с героями толкиеновской эпопеи «Властелин колец». Каждому хотелось быть Гэндальфом. На худой конец – Фродо. Но со стороны эти люди выглядели, как чистые гоблины. Встретишь – не отличишь.
Продвинутые рекламщики отождествляли себя с Вавиленом Татарским из «Generation P». Не слишком удачливые журналисты – с сильно пьющими, но обаятельными героями Сергея Довлатова. И только, пожалуй, с героями Владимира Сорокина никому не приходило в голову себя сравнивать. С зомбированными секретарями райкома и передовиками производства, выкрикивающими в экстазе нечленораздельные лозунги. Впрочем, Сорокин и не писал никогда человеческие типы, живые характеры. Только знаки, эмблемы и симулякры.
Игра в литературных героев в 2000-х стала чуть ли не главным фактором коммерческого успеха. Кстати, и успех поднадоевшего, заброшенного уже сегодня Гарри Поттера объяснялся именно этим. В Гарри Поттера можно было и хотелось играть. Как в Тимура с его командой.
Сытая эпоха располагала к играм. Читатель расслабился и стал впадать в детство. Недаром же все удачные проекты последнего времени – от второсортных до действительно интересных – игровые. Умные кинопродюсеры сделали веселую и ни к чему не обзывающую игру из «Мастера и Маргариты» и даже из «Идиота». А почему бы и нет. Вы заметили, как настойчиво вытравливается ощущение подлинности с экранов и из современных книг? У потребителя ни в коем случае не должно складываться ощущение, что с ним говорят всерьез.
В этом, пожалуй, главное отличие постсоветской России от советской. Те книги и фильмы, в отличие от наших фильмов и книг, воспринимались как руководство к действию. Никому не приходило в голову играть в «Раковый корпус». Не дай бог узнать себя в этой книге.
Я знаю, что это спорный тезис, его легко опровергнуть. Вспомнить «Семнадцать мгновений весны» или «Место встречи», в которые играли, и еще как. Но, во-первых, бывают же исключения. Во-вторых, это было немного позже, уже в восьмидесятые, на пике застоя. А потом, когда пришла пора действовать и мы оказались на перепутье, страна стала читать совсем не игровую литературу – «Дети Арбата», «Плаха», «Белые одежды». Мало кто сейчас помнит все эти книги. Они с честью выполнили свою функцию, взбудоражили, разбудили и благополучно канули в Лету. Новому времени все это было уже не нужно.
Как быстро все меняется! Где сейчас первое и второе поколения толкиенистов? Кому интересны головоломные коаны Пелевина? Даже виртуозный Акунин с его умным и благородным силовиком ушел за последние годы в тень. Где-то с середины 2008 года стало окончательно ясно, что нам уже не до игр. Пришло время действовать, выживать, совершать настоящие поступки. Даже шутки уместны горькие.
Певец исторических катаклизмов
К сожалению, современные авторы не снабдили нас книгами, соответствующими моменту. Но есть один не очень современный писатель, к тому же немецкий, который всегда вспоминается в трудные времена. Кризисный и антикризисный одновременно. Я имею в виду Ремарка. Кризисный, потому что чуть ли ни в каждом его произведении речь идет о людях, выбитых из колеи, попавших под колеса истории. Но они живут и не теряют человеческого достоинства. В этом их ответ кризису.
Можно, конечно, вспомнить Стейнбека с его «Гроздьями гнева» и другую литературу американской Великой депрессии. Но главный певец исторических катаклизмов все-таки он, Ремарк. Особенно поучителен в этом смысле «Черный обелиск», где речь впрямую идет об экономическом кризисе.
Для тех, кто не читал или давно не перечитывал Ремарка, напоминаю краткое содержание. Германия, 1920-е годы. Главный герой, начинающий поэт Людвиг Бодмер, работает в конторе по установке надгробий. В стране гиперинфляция, счет идет на миллионы. Каждый день доллар растет, а марка падает. Зарплату выплачивают два раза в сутки, чтобы успеть за повышением цен. Каждый выживает как может. Людвиг, например, по выходным играет на органе в доме для умалишенных. Влюбляется в бродячую акробатку, пишет стихи, пытается найти смысл жизни, разрывается между бытовухой и романтическими мечтами. Сразу после конца инфляции он уезжает в Берлин. Вернувшись уже после войны в родной город, он находит там лишь руины.
История автобиографическая. Примерно так же складывалась и жизнь самого Ремарка. Но тут важна не столько фактическая канва, сколько точно схваченная атмосфера межвременья. Именно поэтому роман и не стареет. Поэтому он и актуален сейчас, в конце зимы 2009-го. «Черный обелиск» написан и про нас тоже, грех не использовать опыт его героев.
1. В кризисной ситуации, Ремарк об этом пишет часто и убедительно, остаются прочными лишь корневые, изначальные связи. Все его герои дружат либо со школы, либо с армии. Тут естественным образом приходят на ум наши «Одноклассники». Пока все было хорошо, про одноклассников мало кто вспоминал. Сейчас это актуально. За помощью лучше идти не к новым друзьям, а к старым. Настоящее обманчиво. Прошлое более надежно, хотя бы потому, что уже произошло, его уже не изменишь.
2. Случайные работы, типа игры на органе в сумасшедшем доме или торговли надгробьями. Боюсь, что нам всем это предстоит, даже тем, кто не мыслит себя без компьютера и офисного зала с перегородками. Через хаотическую смену профессий в поисках заработка многие из нас прошли еще в девяностые. Сейчас этот опыт придется вспомнить. Ничего трагичного тут нет. Наоборот, как-то абсурдно идентифицировать себя в качестве менеджера по продажам или, извините за выражение, мерчендайзера. Настало время вспомнить, что мы не менеджеры, но люди.
3. Герои Ремарка много пьют и говорят афоризмами. Один из них гласит: «Доллар поднимается каждый день, но каждую ночь курс твоей жизни на один день падает». Суетливая реальность кризиса не внушает доверия. Цветущее дерево и луна гораздо более реальны, чем курс доллара. А если так, то нет смысла паниковать. Похоронный юмор Ремарка, его кладбищенские сентенции странным образом внушают надежду, а вовсе не вгоняют в депрессию.
Актуального в «Черном обелиске» много, сходство между Германией 20-х и нынешней Россией видно невооруженным глазом. Милитаризм, национализм, тоска по тоталитарному прошлому. Со всем этим бредом Ремарк разделывается одним диалогом: «У нас был порядок, устойчивая валюта. Никаких безработных, цветущая экономика, мы были народом, который всем внушал уважение… А что сейчас?
– Беспорядок, пять миллионов безработных, дутая экономика, да и сами мы народ побежденный, – отвечаю я…
– Вот видите, – повторяет он. – Сейчас мы погрязли в дерьме, а тогда катались как сыр в масле. Соответствующие выводы вы, вероятно, можете сделать, не так ли?
– Не уверен. Какие же?
– Чертовски простые! Выводы о том, что у нас опять должны быть кайзер и солидное национальное правительство.
– У нас теперь пять миллионов безработных, инфляция, и мы побеждены именно потому, что до этого у нас было столь любимое вами национальное правительство!.. Потому что правительство состояло из столь почитаемых вами марионеток в мундирах и тупиц! И не вернуть нам их нужно, чтобы исправить дело, а, наоборот, ни в коем случае не допускать их возвращения, потому что они опять втравят нас в войну и посадят в навоз. Вы и ваши единомышленники твердите: раньше нам жилось хорошо, сейчас живется плохо – значит, давай обратно старое правительство! А на самом деле нам плохо живется сейчас потому, что до этого у нас было старое правительство!»
Узнаваемо, правда? Эти споры мы слышим чуть ли не каждый день, и с каждым днем голос здравого смысла звучит все тише. Тогда, в Германии, это кончилось политической катастрофой. «Все было разрушено, – пишет Ремарк, – потом построено заново, и ничего не узнаешь… Лишь два здания сохранились в полной неприкосновенности – дом для умалишенных и родильный дом… И они сразу же оказались переполненными, переполнены они и сейчас. Их пришлось даже значительно расширить».
Да, несмотря ни на что, люди продолжают сходить с ума и рожать детей. Жизнь идет своим чередом. Дети вырастают и начинают играть в героев книг и фильмов. А потом все повторяется снова. Но будем надеяться, что до такого жестокого параллелизма история хотя бы в этот раз не дойдет.
Следующий выпуск рубрики будет посвящен роману Соммерсета Моэма «Луна и Грош».