Макеты замыслов
В родовом имении Толстых то и дело раздавалась жизнеутверждающая фраза «Рэп больше не кал!», которая всем и работать, и жить помогала…
Девиз лаборатории в этом году раздвоился: с одной стороны, «Не могу молчать!», а с другой – по-прежнему «Ищу героя!». В Ясной Поляне круглые сутки велись разговоры, создавались «макеты замыслов», разрешались конфликты (хотя были и неразрешимые)… писались пьесы, в конце концов.
Первые два дня дюжина драматургов и дюжина режиссеров объединились в пары и стали обсуждать самые глобальные вопросы человечества.
Всех поразила идея драматурга Максима Курочкина о том, что человечество теряет анонимность и мы сейчас живем на излете золотого века. Моментов анонимного счастья в запасе у нас осталось не так много – и нужно их ловить и сохранять, по крайней мере в текстах. Что и собирается сделать Курочкин в тандеме с драматургом Натальей Ворожбит и режиссером Феклой Толстой, бессменной участницей и одним из организаторов «Ясной Поляны»: вместе они придумали проект «Счастливых и Несчастливых».
Еще одна тема (предложенная все теми же Курочкиным и Толстой), над которой вольно или невольно размышляли все, – разделение людей на «начинающихся» и «кончающихся». Не «конченых», а именно «кончающихся», иссякших, не-живых.
Дискуссия на эту тему уперлась в проблему кризиса среднего возраста, и замысел свелся на нет: тупик в партнерской работе вполне возможен. Но, несмотря на проблемы и срывы (один драматург и один режиссер покинули лабораторию в первые же дни), работа не прекращалась и дала серьезные результаты.
Драматург Михаил Дурненков, например, заявил, что пьесы, написанные в этом году на «Ясной Поляне», должны обойти всю Россию: настолько сильны оказались и тексты, и сюжеты.
«Мы все попали в сюжет», – говорили участники лаборатории. За неделю в Никольско-Вяземском устаканилась сложная система персонажей, выделились острые (и не очень) конфликты, наметились болевые и кульминационные точки, случились непредвиденные «вводы на роль».
Не обошлось и без двойничества: драматурга Александра Молчанова, после того как он зачитал сцены из своей абсурдистской сказки «Снега нет», окрестили «яснополянским Томом Стоппардом», а в режиссере Дмитрии Изместьеве нашли неожиданное сходство с актером Никитой Емшановым (Емшанов играет в спектакле «Синий слесарь» по пьесе Михаила Дурненкова в «Театре.doc»).
Проблема двойников
Двойники появились в Ясной Поляне не случайно: хотя Достоевский получал за авторский лист всего 25 рублей, а Толстой все 500 и даже 1000, «достоевские» темы повлияли на лаборантов едва ли не сильнее толстовских.
Драматург Юрий Клавдиев, который в первый же день мощно выступил за возвращение к античной трагедии (эта его идея была в конце концов многими поддержана), предложил замысел пьесы «Монотеист» – о трех тинейджерах – блэк-металлистах, решивших «пришить старушку», чтобы открыть дверь в темный мир и подняться на гребень блэк-метал-движения. Постановку «Монотеиста» решилась делать режиссер Юлия Ауг, которая на удивление быстро освоилась с «сатанинской» темой клавдиевской пьесы.
Итак…
Блэк-металлисты, менты, охранники; супервайзер из Житомира, мечтающий найти «выход к морю» (так называется пьеса одесского драматурга Анны Яблонской); несчастные ветераны Минин и Пожарский, оказавшиеся в невеселой ситуации «после подвига» (их злоключения описывает Евгений Казачков в пьесе «Царь-Веник»); люди, считающие себя хламом (пьеса М.Дурненкова «Хлам»); смертельно больной режиссер-гей и слепой мальчик, которому так и не удалось «эквилюкюпироваться» (этот термин ввела в лабораторный обиход Диана Балыко из Минска); работник похоронного бюро, возбуждающийся на слово «крематорий» и в экстазе орущий «Какая на хрен бахрома!» (пьесу екатеринбуржца Александра Архипова «Винтовка Мосина» за неделю растащили на цитаты); сектанты, продающие театральные билеты (проект Киры Малининой и Руслана Маликова «5 шагов, 7 ступеней»), и другие герои нашего и не нашего времени родились на этой неделе в Никольско-Вяземском.
Рэп больше не кал!
Картина мира получилась странноватая, с налетом мистицизма. Эдакая смесь достоевщины, толстовщины и сорокинщины с русским рэпом от 2h Company в качестве приправы (в родовом имении Толстых то и дело раздавалась жизнеутверждающая фраза «Рэп больше не кал!», которая всем и работать, и жить помогала).
К своим детищам драматурги относились по-разному – кто над ними посмеивался, кто жалел. Наталья Ворожбит, работающая над пьесой «Бессмертица» о больных старухах, которые никогда не умрут, заявила прямо: «Я планирую не жалеть своих персонажей, потому что их и так жалко. Поэтому пьеса будет безжалостной и веселой. Но все равно все будут рыдать».
И все, надо думать, действительно зарыдают, когда замыслы превратятся в постановки, – зарыдают от счастья или от болевого шока. Неважно, отчего и почему. Главное – яснополянская винтовка выстрелит и рыдать будут.
А что будет после выстрела и после подвига? Следующая «Ясная Поляна»: имение Толстых останется зоной партнерства драматургов и режиссеров со всей России до 2010 года.