Голливудская, от 1999 года, версия фильма «Афера Томаса Крауна» режиссера Джона Мактирнана с завораживающим Пирсом Броснаном и великолепной Андре Руссо.
Ключевая сцена – всеми узнаваемые затылки в котелках рассеяны по залам и лестницам нью-йоркского Метрополитен-музея, сбивая полицию с толку и отвлекая внимание от преступника. Образ, ставший визитной карточкой бельгийского художника Магритта, использован для подчеркнуто изящной аферы – солидные господа с одинаковыми спинами и брифкейсами в руках помогают успеху криминального предприятия. Теперь это уже кинематографическая метафора, но с тем же подтекстом.
Вышеприведенные ссылки наводят на мысль, что трактоваться творения Магритта могут самым что ни на есть свободным образом.
Возвращение
Неожиданность соединения элементов в картине рождает безотчетную растерянность, чувство тревоги, смещения предметов в пространстве |
Цель экспозиции – приблизить зрителей к судьбе и личности Магритта, показать эволюцию художника, а главное – продемонстрировать специфику творческого метода.
«Нет эквивалента между словом и образом, как нет прямой связи между сознанием и подсознанием». Магритт подчеркивает, что название картины не связано с самой картиной. Но странным образом здесь и начинается самопроизвольная работа зрительского подсознания, фантазия ищет оправдание титульной надписи.
Выставка в Роттердаме основана на картинах, хранящихся в собрании музея, и одной швейцарской частной коллекции. В десяти залах музея представлено более 200 работ – масло, гуаши, этюды, эскизы и рисунки. Оригиналы писем к друзьям, где Магритт излагает взгляды на искусство, историю той или иной работы.
Длинная прогулка вдоль экспозиции будто заново открывает Магритта, автора собственной, неожиданной в сюрреализме линии. Чистота цвета, ясность композиции, никаких излишеств. С фотографической точностью он воссоздает им же придуманный мир.
Экспозиция открывает тайны мастера – последовательного, логичного, композиционно точного. Зритель убеждается, как серьезно и кропотливо работал художник, – некоторые картины представлены в пяти, семи вариантах, иногда число версий возрастает до 20! Легкая перемена в освещении того или иного предмета влекла за собой переосмысление не только колорита, но сюжетного построения работы в целом.
Рене Магритт стремился к точности в передаче – идеи, образа? Или слова, которое все-таки лежало в основе, но должно появиться в сознании само по себе?
«Это не трубка»
Символ и девиз выставки в Роттердаме – лаконичная картина, где изображение курительной трубки сопровождается каллиграфической, исполненной в манере первоклассников начала прошлого века подписью: «Это не трубка». |
Символ и девиз выставки в Роттердаме – лаконичная картина, где изображение курительной трубки сопровождается каллиграфической, исполненной в манере первоклассников начала прошлого века подписью: «Это не трубка».
Как спикер Бельгийской ассоциации сюрреалистов, Магритт был склонен к декларативности. «Это не трубка» – манифест избранного им направления в живописи. «Действительно, – объясняет художник, – разве можно набить эту трубку табаком? Нет, это не трубка, и я бы солгал, если бы утверждал обратное». Так началась игра слов и образов в творчестве Рене Магритта.
«Слово не выражает суть явления, – писал он. – Нет никакой связи между образом и его словесным выражением. Вообще, – заключает Магритт, – слова не несут никакой информации о предмете, который описывают. Деревья, которые мы видим, точно так же видят нас. Они живут вместе с нами. Это – свидетели происходящего в нашей жизни. Они скрывают множество тайн. Потом из дерева делают гроб, дерево возвращается в землю. Храня наш прах и становясь прахом. Назвать образ дерева «дерево» – ошибка, случай неверного определения. Образ независим от предмета, который он представляет. То, что возбуждает нас в нарисованном дереве,
– не имеет никакого отношения к дереву реальному. И наоборот. То, чем мы наслаждаемся в реальной жизни, оставляет нас холодными в изображении этой прекрасной реальности. Не надо путать реальное с сюрреалистическим и сюрреалистическое с подсознательным».
Живопись начинается там, где кончаются слова. Сюжет картины не подлежит словесному определению, живопись заставляет работать подсознание. Магритт обладал безукоризненным вкусом. Он понимал, что попытка определить подсознательное словесно – уже грубое нарушение взаимосвязей. Все тоньше, неуловимее.
Люди с обернутыми тканью лицами тоже станут постоянным мотивом работ Магритта |
Зачарованный край. Версии
Творчество Магритта, художника-философа, – попытка осмыслить порядок вещей в природе через образы, живущие в его сознании с детства.
Он родился в небольшом мрачно-индустриальном бельгийском городке Лессин. Никаких артистических предков в роду. Дом неподалеку от железной дороги – мимо постоянно проносился поезд. Его отец занимался мелким бизнесом – человек в котелке стал одним из первых впечатлений маленького Рене.
«Я помню свое изумление, когда впервые увидел шахматную доску, фигуры на ней. Пугающее впечатление! Нотные листы, где таинственные знаки обозначали звук и не были словами».
Одна из ранних картин художника, ставшая творческим манифестом, – небольшая работа «Последний жокей». Всадник на взмыленном коне, несущемся во весь опор, заблудился среди огромных шахматных фигур, сделанных из нотных страниц.
Неожиданность соединения элементов в картине рождает безотчетную растерянность, чувство тревоги, смещения предметов в пространстве. А благодаря названию – и понятий. Магритт соединяет несоединимое, тайком, на ощупь пробираясь среди образов детства, ведомый даром и интуицией художника.
«На крышу нашего дома однажды приземлился красный воздушный шар. Яркая, непонятная, другая жизнь. Я пытался понять эту неведомую жизнь». Шары – камни, ядра, молекулы вещества (понимай как знаешь) – станут одним из лейтмотивов его картин.
Когда Рене было всего 12 лет, его улыбчивая, изящная красавица-мать утопилась в реке Самбр. Самоубийство без всякой видимой причины. Когда ее нашли, светлая ткань закрывала ее лицо. Так и не стало известно – это вода набросила на нее шаль или она сама не хотела, чтобы живые потом увидели ее лицо.
Люди с обернутыми тканью лицами тоже станут постоянным мотивом работ Магритта. «Любовники», «Любовная песня» написаны в разное время. Попытка понять случившееся – тема многих картин.
Смерть матери повлияла на мироощущение. Образы любви у Магритта всегда проникнуты тревогой и неопределенностью. Что совершенно не имело никакого отношения к реальной судьбе самого Магритта.
В 14-летнем возрасте Рене встречает девочку по имени Жоржетта. Через несколько лет она становится его женой. На всю жизнь – возлюбленной и музой, соратником, другом, единственной женской моделью художника.
На графическом портрете «Жоржетта», представленном на выставке, – тонкое лицо, лишенное суетного кокетства, и спокойный, уверенный взгляд. Настасья Филипповна собственной персоной.
Других женщин в его жизни не было.
Искажающее зеркало
В конце десятилетия появляются знаменитые шедевры Магритта, одним из них стала картина «Репродуцирование запрещено» |
«Я понял, как писать картины, избегая скуки надоевших образов!» Он нащупал свою линию в искусстве и почти никогда ее не менял. Письмо Магритта отличается академической точностью в передаче деталей и скупостью изобразительных средств.
Его манеру называют классической. Лишь на короткий период, после Второй мировой войны, он вдруг решил писать размашистыми мазками, то в стиле Ренуара, то Матисса.
Объясняя это необходимостью поиска удовольствий и наслаждений в противовес общему пессимизму тех лет. Но мотивы импрессионизма не убедили публику, критики разбомбили метания Магритта. «Солнечный период» закончился к 1948 году. Художник одумался и вернулся в стиль собственный.
Вряд ли можно сказать, что судьба Магритту не благоволила. Когда картины не продавались и художник испытывал материальные трудности, находились богатые и влиятельные друзья, готовые оплачивать его эксперименты.
В 1930-е годы, важные для художника, которого переполняли новые идеи, окончательному формированию зрелого стиля Магритта помог английский коллекционер и меценат Эдвард Джеймс. Он снабжал Рене деньгами, потом пригласил жить и работать в свой дом в Лондоне.
В конце десятилетия появляются знаменитые шедевры Магритта, одним из них стала картина «Репродуцирование запрещено». Картина эта представлена на роттердамской выставке, а в сопровождающем тексте подчеркнуто, что Магритт обессмертил хозяина лондонского дома, сделав его портрет. Часть спины и затылок. Человек смотрит в зеркало, а отражаются опять часть спины и затылок. Возможно, воспринималось бы как шутка.
Но стиль Магритта документален и точен до мелочей – возникает неясное ощущение, что портретируемый просто потерял лицо. Снова – неподотчетное чувство тревоги, вызванное картиной.
Сказочно богатый эксцентричный Эдвард Джеймс остался несказанно доволен изображением. Так что с личностями покровителей Магритту тоже везло. Люди, так тонко чувствующие прекрасное, нечасто встречаются.
«Мы должны пережить заново впечатления мира с чувствами ребенка, который вначале видит все перевернутым. Я сообщаю скучным вещам новую жизнь», – писал Магритт.
При этом он никогда не ратовал за подражание детской неумелости в живописи. Нет, смотреть на вещи глазами ребенка, увидеть мир его глазами. Широко открытыми.
В 20-е годы, перед женитьбой, Магритт очень нуждался и поступил работать рисовальщиком на обойную фабрику, где часами писал розы на бумаге. В мельчайших деталях. Позже розы тоже станут одним из лейтмотивов его картин. Символом роковой и небезопасной красоты.
Согласно легенде падение яблока на голову Исаака Ньютона стало толчком для открытия закона гравитации. Яблоки в картинах Магритта не падают, они зависают. Где угодно и в каких угодно ситуациях. Становятся частью лица неоднократно упомянутого господина в котелке. И работа подсознания неизбежно дорисовывает существующие, а вернее, утерянные связи слов, привычных понятий и непривычных образов.
Только птицы у Магритта – лейтмотив, свободный от ассоциативных сложностей. Птицы вносят позитивную энергию полета, ничего более. Нет умерших, упавших, недолетевших птиц. Нет птиц с перебитыми крыльями. Птицы живы. Крылья их полны облаками. Или небесами. Ярко-голубыми и белыми перистыми облаками Магритта.
Сын человеческий
Рене Магритт, так похожий на добропорядочного аптекаря, – тот самый человек в котелке, изображение которого мы так часто встречаем в его картинах. Человек, которого трудно выделить из толпы. |
Экспозиция включала картины – большие и маленькие, а также фрагменты фильмов и мультфильмов, снятых при участии Дали, рекламные ролики по его сценариям, дизайнерские разработки, модные шляпки и платья, им сконструированные.
Даже ткани, расписанные по его проектам. Ничего подобного не представлено на лаконичной, даже суховатой ретроспективе Рене Магритта. Есть несколько рекламных плакатов его работы. И подчеркнуто, что идеи и образы художника до сих пор широко используются в рекламном бизнесе.
И показано, как парадоксальность посыла становится истоком неисчислимого количества версий, к каким простым и ясным истинам приводит игра чистого разума, свободное балансирование между словом и образом. На уровне подсознания.
Сальвадор Дали превратил себя самого, стиль жизни и любви в рекламный объект сюрреализма, его быт фантасмагоричен и непостижим. Гала – модель и муза – известна не менее самого Дали, ее лицо возникает в памяти вместе с его именем.
Прекрасное лицо Жоржетты неуловимо в картинах Магритта. Оно туманно и зашифровано, как ускользающая красота. Рене Магритт вел тихую и спокойную жизнь бельгийского обывателя, далекого от богемной суеты. Мечты, парадоксы, страхи, таинственная небезопасность бытия переполняют его картины, а не жизнь. Он боролся со скукой только в творчестве. Размеренность каждого дня его вполне устраивала.
Рене Магритт, так похожий на добропорядочного аптекаря, – тот самый человек в котелке, изображение которого мы так часто встречаем в его картинах. Человек, которого трудно выделить из толпы.
В 50–60-е годы его картины взорвали рынок США. Свидетельства всемирного успеха, цепь долгожданных больших выставок. Широкое признание. В последнее десятилетие медные трубы зазвучали в полную силу. Но быт Рене Магритта остался прежним. До конца жизни он предпочитал трамвай остальным видам транспорта.
В 1967 году, незадолго смерти, он произнес: «Я так и не понял причины, по которой мы живем и умираем».
Его мастерская находилась в нижней части дома, где он жил с женой Жоржеттой. Картина, начатая накануне последнего дня, осталась незаконченной.