Не отрицая необходимости соблюдения закона, принципа неотвратимости наказания и прочих важных понятий, с точки зрения христианской можно ответить только – да, прощать и даже любить человека, как бы он низко ни пал, все равно необходимо.
Порочные всегда люто ненавидят более порочных
О прощении ближних как о главном способе получить прощение для нас самих мы каждый раз молимся, произнося слова молитвы «Отче наш». Эта тема проходит рефреном через все Евангелие.
Сделать это непросто (признаюсь, у меня получается далеко не сразу), но, судя по примеру святых отцов, возможно.
Прежде чем говорить о любви к падшему человеку (иногда еще и бравирующему своим падением), необходимо научиться снисхождению. Сделать же это возможно, только припомнив свои грехи, особенно самые постыдные. Те, которые есть практически у каждого и которые мы стараемся как можно сильнее изгладить из памяти – чтобы жгло поменьше.
А вспоминать их все же надо, хотя бы по таким случаям. Вспоминаешь – и как-то невольно поснисходительнее становишься.
Нужно, опять же, хорошо знать самого себя и, имея богатую фантазию, искренне отвечать на вопрос: а как бы я поступил на месте преступника?
Наверное, не воровал бы банально, ради устриц с коллекционным белым и чемоданов с серьгами. Но кто ж знает, что еще бес мне нашептывать будет, да и как я буду от этого нашептывания отвращаться: вяло или яростно (для чего, собственно, нам и дано Богом чувство гнева)?
История Раскольникова, вполне интеллигентного и положительного вроде бы молодого человека, очень хорошо иллюстрирует, что нельзя в этой жизни зарекаться ни от чего…
Порочные люди нередко стремятся причинить боль ближним (фото: YAY/ТАСС)
|
Ведь не обладая возможностью согрешить, то есть не имея высокого положения или, например, незаурядной внешности, весьма сложно ручаться за то, как бы вы себя вели, если бы у вас все это имелось.
Опять же, про возможности. У всех они изначально разные. Кто-то был с детства воспитан в благочестии и любви, а об кого-то утирали ноги и ставили в пример Мэрилин Монро…
Преподобный авва Дорофей, живший в VI веке, убеждая своих духовных чад не осуждать даже лютых грешников, приводит в пример историю о том, как в Александрию прибыл корабль с рабами, среди которых находились две маленькие девочки. Одну из них купила монахиня, чтобы воспитать в благочестии и чистоте как свою родную дочь, а другую – проститутка.
Далее святой спрашивает: как вы думаете, одинаков ли суд будет у Бога в отношении этих двух девочек, когда они предстанут перед Ним? Думаю, ответ очевиден.
Бороться с осуждением ближнего следует не только для того, чтобы получить у Бога прощение, но и для того, чтобы самому не впасть в подобные грехи. Особенно это становится заметным, когда человек старается жить духовной жизнью и внимательно следит не только за своими поступками, но даже и помыслами, за кои мы тоже будем держать ответ перед Творцом.
Чтобы научиться снисходить к грешнику, тем более нераскаянному, вместо пожелания ему ада следует понять, что он и так в аду. Просто он пока этого еще не понимает.
Вместо счастья и полноты бытия, доступного простому трудяге, людей, ведомых страстями, ожидает не жизнь, а суррогат, состоящий из постоянной жажды большего и опасений потерять все. В силу своей горделивости они привыкают непрестанно самоутверждаться, да так, что превращаются в марионеток окружающих их умелых и корыстных манипуляторов.
За пределы же своего окружения такой несчастный редко выбирается, поскольку понимает, что простые люди его откровенно не любят. Как бы ни был человек груб и толстокож, несомненно, и это будет причинять ему определенный дискомфорт.
На одиночество нераскаянный человек тоже неспособен, поскольку ему трудно оставаться наедине с самим собой, ведь там, в душе, пустота, а то и ад кромешный.
Именно из-за этого ада порочные люди нередко стремятся причинить боль ближним – оскорбить святыню, например, или просто заехать кому-то по физиономии. Этим они как бы выплескивают нечистоты из своего сердца и оттого получают временное облегчение.
Как правило, совсем упертые грешники получают наказание и в своем потомстве. Нет, здесь даже не Бог наказывает (хотя в некоторых исключительных случаях Он может это сделать). Просто наши дети – это проекция нас самих. Ну а если мы не признаем своих ошибок и не исправляемся – проекция еще более дурная, чем мы сами.
Самая, пожалуй, неприятная и малозаметная черта тех людей, которые годами помнят зло и держат обиды даже на тех, с кем в личной жизни никогда не пересекались, – это зависть, которая мимикрирует под «праведный» гнев.
Человек чаще всего раздражается именно на тот недостаток, который он иногда, и сам того не подозревая, имеет в своей душе, но видит еще более реализованным у другого.
Поэтому порочные всегда люто ненавидят более порочных и не желают их простить или хоть немного снизойти к их недостаткам.
Тот же, кто от страстей свободен, попросту не сможет понять удовольствие тех, кто предается грубым порокам или же попросту «пилит» бюджет. Он будет скорее жалеть грешника так же, как мы жалеем, например, наркомана, и желать ему скорейшего выздоровления.***
Так что не завидуйте коррупционерам, ворам и прочим преступникам, татьбой наживающим свое богатство, и особенно совершающим преступления против личности. Не прикрывайте собственную зависть осуждением и «праведным» гневом. Лучше пожалейте их – счастьем там, чаще всего, не пахло…
Если же мы завидуем и желаем ада даже самым нехорошим людям, то это означает, что и сами мы уже одной ногой пребываем в аду...
Впрочем, все выше написанное вовсе не должно исключать принципа неотвратимости наказания, верховенства закона и прочих юридических инструментов, попущенных Богом не столько для того, чтобы наш мир обрел райскую гармонию, сколько для того, чтобы он до времени окончательно не погрузился в хаос.