Семина жалко, игроков не особенно. Но наибольшее раздражение вызывают высокопоставленные политики. Сначала они лоббировали наставника своей собственной «команды выходного дня» Георгия Ярцева и таки добились его назначения на пост главного тренера сборной.
Но после, когда эмоциональный старательный Ярцев, подрастеряв очки и подрастерявшись, сам нуждался в психологической поддержке, они с легкостью его сдали, на полпути заменив Семиным, у которого, конечно, уже не было ни времени, ни шансов. И вот теперь никто ни за что не отвечает. Ловко!
Зачем высокопоставленные деятели так настойчиво возводят футбол в ранг национальной политики, зачем опутывают тренеров c игроками сетью трудновыполнимых обязательств, приравнивая всего лишь игру, не более чем бизнес, к делам государственной важности? И политикам, и футболистам не достает легкости, надо что-то делать!
Например, отделить большой спорт от государства. Тогда мы наконец выиграем все мыслимые кубки. Ну или почти все. Или не выиграем. Но в любом случае осознаем, что счастье не в кубках, ни в коем случае. Пару недель назад президент страны заявил о необходимости возродить массовое физкультурное движение. Вот именно.
В результате создается ощущение катастрофической остановки, временной петли и конца Истории
Будущим летом, когда чемпионат мира в Германии будет осуществляться без нас, страна неизбежно получит серьезную психологическую травму. Пока что футболу приходится решать слишком много посторонних задач: сказывается отсутствие яркой и убедительной социальной мифологии, формированием которой как раз и должны целенаправленно заниматься ответственные политики вкупе с философами, историками, писателями и кинематографистами.
Пока же, за неимением удобоваримой общечеловеческой проблематики, наши люди вынуждены загружать в свои мозги турнирные таблицы, очки, разницу забитых и пропущенных мячей, какую-то такую дребедень, совсем не высшую математику. В сущности, мусор.
Жестоко разочаровавшись в сборной и клубах Премьер-лиги, яростно переключился на близкий и родной тульский «Арсенал». После многолетнего перерыва сходил с друзьями на стадион, поорал. Выучил две-три актуальные кричалки, побратался с заядлыми фанатами. Начал отслеживать перипетии турнирной борьбы с помощью местных телеканалов, слегка удивился.
Зачем высокопоставленные деятели так настойчиво возводят футбол в ранг национальной политики |
Дождался отчета о новом выездном матче – та же история. Телевизионщики подкладывают случившуюся под рукой «домашнюю» картинку под всякую новую выездную информацию. Однако тенденция!
Если приглядеться, нечто похожее происходит и на центральных каналах. Допустим, рассказывают о волнениях в горячих точках, в Ираке или на Ближнем Востоке. Что такое?! Из раза в раз дают одну и ту же картинку: кто-то куда-то бежит, стрельба, кровь, смерть, опасность. Между тем диктор-то рассказывает о свежих событиях, о д р у г о й стрельбе, о д р у г о й крови и о д р у г о й смерти. Картинка же, повторюсь, позавчерашняя, я уже выучил ее наизусть. Так называемая хроника оборачивается подделкой, так называемая достоверность – своей полной противоположностью.
Или вот расплодившиеся стилизации судебных заседаний. В этих телепередачах, будто бы призванных обучить наших граждан юридической культуре, судьи, прокуроры, адвокаты, обвиняемые с потерпевшими – подставные. Скорее всего актеры второстепенных подмосковных театров.
Кажется, однако, новых лиц уже не хватает. Случалось видеть, как человек пытался добиться максимальной выразительности на одном канале (в игровом сериале), и одновременно, с трудом подавляя в себе актерскую стихию, норовил выглядеть человеком с улицы на канале другом (в роли потерпевшего на будто бы подлинном судебном процессе).
В многочисленных документальных фильмах стало модным разыгрывать с участием современных актеров эпизоды, которые в принципе не могли быть засняты. Обработав пленку «под старину», этими стилизованными кусками с легкостью прослаивают документальные кадры, выдавая таким образом реконструкцию за подлинную хронику.
Программа «Час суда» (www.chassuda.ru) |
Метод не столь безобидный, как кажется. Таким вот ненавязчивым образом создается иллюзия тотальной прозрачности социума. Вспоминаю, как в одной русской сказке хитроумная девочка манипулировала опасным медведем. Сидела у него, кажется, в рюкзачке за спиной и, незамеченная, назойливо жужжала в ушную раковину: «Вижу, вижу! Все-все-все вижу!» Медведь принял заурядное коварство за колдовство, медведю показалось, что он под полным контролем, под колпаком. Медведь сделал все так, как она хотела, сдался.
Допустим, у этой конкретной девочки были безвыходное положение и добрые намерения. А если все-таки наоборот? Тогда медведь превращается в управляемого хищника, в зомби – невеселый голливудский сюжет, хоррор.
Еще недавно, каких-нибудь два десятка лет назад, телевизионщики считали своим непременным долгом атрибутировать материал, заякорить его точной датой, привязать к конкретному месту действия. Теперь иное. Концерты и праздничные «огоньки» делаются так, чтобы решительно невозможно было определить время и место. Чтобы можно было гонять одно и то же мероприятие без устали, в десятый и пятнадцатый раз. Чтобы заполнять уже апробированными музыкальными и юмористическими шоу черные эфирные дыры. В результате создается ощущение катастрофической остановки, временной петли и конца Истории.
Иногда становится страшновато! Мы все-таки двигаемся, хотя бы и медленно, вперед? Или же, повторяя прежние собственные ошибки, стремительно носимся по кругу?!
Полтора столетия фотокиноизображение считалось безупречным аргументом в пользу достоверности, выступало критерием подлинности. Французский философ Ролан Барт описал забавный случай: «Однажды я получил от фотографа свой снимок и, несмотря на все усилия, не смог вспомнить, где он был сделан; я обследовал галстук, пуловер для обнаружения того, при каких обстоятельствах я их надевал, – напрасные старания. И тем не менее, поскольку это была фотография, отрицать, что я там был, даже не зная, где именно, я не мог».
Однако пришли иные времена, сегодня фотография и кинохроника ничего не доказывают. Их можно подделать на компьютере. Можно использовать в качестве пустых знаков документальности, как в случае с тульскими футболистами или иракскими перестрелками.
Прежние фотоаппараты вроде «Зенита» даже в неумелых руках работали в индивидуальном, почти художественном режиме. Нынешние «мыльницы» тотально унифицируют, сводят индивидуальное к типовому, нивелируют лица, предъявляют пейзажи в режиме клише.
Огромная армия советских фото- и кинолюбителей занималась, если разобраться, серьезным делом: заглядывая в самые потаенные уголки страны, классифицировала социальные факты и публиковала, тем самым окультуривая реальность. Таким будто бы нехитрым образом страна обучалась внимательному отношению к самой себе. Фотография, 8- или 16-миллиметровые фильмы включали человека в реальный трудовой процесс, требовали от него терпения, пота и определенного мастерства. Нынешние сверхдоступные технологии развращают и зрение, и душу.
Конкретные время и место – больше не ценность, уникальность – не ценность тоже. Есть во всех этих оскорбительных для фаната обстоятельствах какой-то намек на кризис гуманизма и сопутствующих ценностей. А может, приспособиться, научиться работать даже с этими смысловыми перевертышами?
Телеканалы в новостях могут повторять одну и ту же картинку |
Допустим, в Туле должны состояться выборы городского мэра. И вот в почтовые ящики избирателей наряду с позитивной рекламой была вброшена некоторая доза черного пиара. В частности, одному из кандидатов кто-то посвятил отдельную газету, где этот «Иуда рода человеческого» всячески уничтожался и поносился.
Я с увлечением изучил последнюю страницу, на которой были помещены фотографии пяти роскошных красавиц (по отдельности) и пятнадцати разновозрастных детей (вместе, на лоне природы, в обнимку). Ниже в деталях рассказывалось о любовной связи каждой из женщин с кандидатом. Производство многочисленных детей, естественно, тоже приписывалось ему.
Но, позвольте, пять любовниц и пятнадцать дружных отпрысков свидетельствуют о незаурядной витальности, о воле к жизни, социальной активности и обаянии! Неужели вбросом информации такого рода можно очернить мужчину в нашей нынешней малорожающей стране? Или же этот черный пиар – на самом деле пиар белый, плод деятельности нестандартно мыслящего избирательного штаба пресловутого «Иуды»?!
Посмеялся, повертел газету в руках, выбросил, но задумался. Впрочем, ответа на поставленные выше вопросы так и не нашел. Не пойду голосовать вообще! Что-то не так, какая-то фальшь, кто-то кого-то дурачит, без меня.
Окончательно разочаровавшись в региональной политике, отправился в книжный магазин, где под чутким руководством литературного критика накупил себе романов, сижу – запоем читаю. Футбол и кино – эти страстные увлечения последних лет, эти злостные обманщики, эти низкие предатели – сегодня не в фаворе. Книжки как-то честнее, надежнее. И обман в книжках иного рода – пленительный, не иначе.
Но, может быть, время опять потечет линейным образом, История возобновится, хроника станет неподдельной, отечественное игровое кино – социально ответственным и увлекательным, а футбольная сборная России наконец-то выбьется в чемпионы, ну хотя бы в призеры? Пора.