Махараджа княжества Джамму и Кашмир Хари Сингх был в числе тех немногих, кто считал, что Индия должна оставаться колонией Великобритании. Это было обусловлено и личными, и объективными обстоятельствами. Личные сводились к тому, что махараджа ненавидел лидеров движения за независимую Индию (и особенно – кашмирца Джавахарлала Неру), объективные же состояли в том, что сам Сингх был индуистом, а три четверти его поданных – мусульманами.
Когда уход британцев и раздел бывшей колонии на независимые государства Индия и Пакистан стал реальностью, Сингх мог выбрать один из трех путей – присоединение к Индии, присоединение к Пакистану, провозглашение независимого государства. Он выбрал третий путь, но в Кашмирской долине поднялся бунт – мусульмане требовали объединения с Пакистаном, откуда в княжество стекались многочисленные вооруженные добровольцы, захватившие в итоге около трети Кашмира. В отчаянии Сингх воззвал к Дели, но там согласились поддержать махараджу лишь в обмен на присоединение его княжества к Индии. Кривясь и ломаясь, он вынужден был подчиниться.
Так в составе федеративной Индии появился единственный штат, большинство населения которого составляют мусульмане. Это особенность была отражена в конституции нового государства – Джамму и Кашмир обладал беспрецедентной автономией. Ни один индийский закон не вступал там в силу прежде, чем его утверждал местный парламент, за исключением вопросов, связанных с обороной и внешней политикой. Такая вольница длилась без малого три четверти века, пока парламент Индии с подачи премьера-националиста Нарендры Моди не принял закон, разделяющий штат на две части и провозглашающий каждую из них союзной территорией.
Так первые стали последними: союзная территория лишена даже той автономии, которой располагает обычный штат, и управляется непосредственно из Дели.
Буддийский монастырь в Ладаке, ныне получившем статус отдельной союзной территории (фото: Fayaz Kabli/Reuters)
|
Исходя из географической логики и состава населения, делить нужно было не на две, а на три части – на населенный буддистами Ладак, который часто называют Малым Тибетом, на индуистскую Джамму и мусульманскую Кашмирскую долину, но отделять Кашмир от Джамму чревато новой вспышкой сепаратизма – для Дели выгоднее не разделять, а перемешивать население этих двух регионов.
Официально автономия ликвидируется для того, чтобы придать штату «новый импульс развития» и подтянуть местную экономику, находящуюся в числе отстающих. Получится или нет – покажет время, но административные реформы Индии – дело самой Индии, что нам Гекуба? Меж тем Нью-Дели заранее уведомил о предстоящих переменах своих союзников, в том числе и Россию – и поступил так не из чистой вежливости. Происходящее имеет международное значение и касается вопросов общемировой безопасности.
В бывшем (теперь уже) штате Джамму и Кашмир сплелись интересы трех ядерных держав, посему эта территория рассматривается аналитиками как одно из мест, где может начаться третья мировая война.
Со времен махараджи Сингха Кашмир стал причиной четырех войн между Индией и Пакистаном, в которых в общей сложности погибли более 20 тысяч человек. Это не считая жертв террористических атак и локальных пограничных конфликтов вроде противостояния за ледник Сиачен.
Этот ледник находится на высоте более чем в пять километров, где температура периодически опускается ниже -50. Там никто никогда не жил и жить не сможет, кроме снежных барсов и горных козлов. И за этот вот ледяной могильник Индия с Пакистаном воевали три года и вот уже более 30 лет держат на нем по несколько батальонов с каждой стороны. Количество жертв давно перевалило за две тысячи, причем лишь один из 20 солдат погибает от пули. Все остальные – в расщелинах, либо замерзают насмерть. Но отступать никто не собирается.
Столь непримиримые, упрямые и принципиальные стороны конфликта в мире еще поискать – даже арабы с евреями недотягивают.
Третья ядерная держава, завязанная в кашмирский узел, – это коммунистический Китай. Сейчас КНР занимает примерно одну десятую часть бывшего княжества, воспользовавшись тем, что северо-восточные границы Индии во времена британского протектората не были должным образом урегулированы. Китайско-индийская война 1962 года закончилась временным перемирием, худо-бедно длящимся до сих пор. Аннексию высокогорного региона Аксайчин индийцы не признают, что предопределило несколько пограничных конфликтов.
В борьбе за земли Кашмира Пакистан и Китай выступают как естественные союзники, поскольку имеют общего врага. Ради этого тактического объединения пакистанцы даже передали КНР часть захваченных территорий Кашмира. Цель обеих сторон – прирезать к себе или к соседу еще одну часть Кашмирской долины так, чтобы получить в регионе общую границу. Для самой Индии этот сценарий – худший из возможных, в том числе и поэтому с автономией Кашмира решено было покончить, взяв самый неиндийский регион Индии под особый контроль.
Очевидно, принятию такого решения способствовали события минувшего февраля, когда впервые за долгие годы произошло прямое столкновение ВВС Индии и Пакистана с потерями для обеих сторон. До того в городе Пулвама на северо-западе Кашмира прогремел взрыв. Целью террористов была индийская военная колонна, погибли 44 человека.
Эти события открыли очередной этап кашмирского кризиса, а международные эксперты в который уже раз начали взвешивать перспективы ядерной войны за нищий, но стратегически важный регион в Гималаях.
Теперь Индия сделала очередной ход, за которым со временем последует новый. Отставая в экономической мощи от Китая, она является точно таким же «спящим гордым тигром», набирающимся сил перед прыжком. Страна уже не та, что 10 лет назад, она значительно продвинулась вперед в своем развитии и в обозримой перспективе обгонит КНР как по общему количеству населения, так и по локальным военным возможностям.
В индийско-китайском конфликте Россия старательно придерживается нейтралитета, в индийско-пакистанском очевидно симпатизирует Нью-Дели. Другое дело, что этот подход определен локальными геополитическими интересами, а не общей матрицей: как и все остальные крупные державы, Москва периодически применяет двойные стандарты.
Если перевести кашмирский конфликт «на наши деньги» и сравнить его, например, с донбасским, получится как-то так: вместо предоставления Донбассу культурной и политической автономии Киев вводит прямое управление на территории Донецкой и Луганской областей, превращая их в полигон, где отрабатывает подавление любых проявлений сепаратизма.
В частностях такое сравнение, разумеется, хромает. Национализм Индии (местами – достаточно агрессивный) не языковой и не этнический – в стране проживает множество народов, говорящих на десятках языков с государственным статусом. Национализм Нью-Дели сугубо религиозного свойства: Индия – национальное государство не хиндустанцев или бенгальцев, а индуистов, как и Российская империя в свое время была государством не этнических русских, а православных славян.
Но именно эта мистическая составляющая делает индийскую сторону конфликта особенно непреклонной и во многом непредсказуемой, если исходить из привычной нам европейской мерки. За 75 лет Кашмир пережил периоды не только войн, террористических атак и сепаратистских выступлений, но и десятилетия относительного спокойствия. Тем не менее, это тот самый случай, когда можно уверенно прогнозировать – борьба за стратегический регион не закончилась, впереди еще несколько стадий. Скорее всего, кровавых. Главное, чтобы не ядерных.