Две многоэтажки, потом Амур, а за ним Китай. Типичный вид из окна гостиницы «Зея», с советских времен излюбленной командированными в Благовещенск. Глянув на заграницу и спустившись в холл, попадаешь в ту же Поднебесную: двадцать, тридцать, пятьдесят китайцев – одни отъезжают, другие только выгружаются из автобусов. Паромы – китайские для своих, наши для наших – начинают работу с самого утра. Тут недалеко, семь минут и сто рублей на такси. Ну и еще минут десять – чтобы, собственно, переплыть Амур, он же Хэйлунцзян.
Конвейер, индустрия – которую осенью 1988 года, когда открывали приграничное общение Благовещенска и Хэйхэ, едва ли могли помыслить. Тридцать лет назад ни у советских, ни у китайских предпринимателей не было элементарных – по нынешним меркам – валютных счетов. За обслуживание групп рассчитывались бартером. К нам через Амур шли пуховики, а в Китай – кубанский сахар и татарстанские КамАЗы. Сегодня все четко: паром стоит чуть больше 1600 рублей – зато в обе стороны. Плюс еще тысячу в переводе на юани надо оставить в пограничном терминале на китайской стороне – за формальности, если в паспорте нет визы.
* * *
«Мех и кожа», – сообщает стенд в гостиничном вестибюле: русский, английский и китайский. Что характерно, это не Хэйхэ, а вовсе даже Благовещенск. Магазин по указанному адресу на улице Островского существует, торгует итальянским, немецким и турецким ширпотребом. Сама мысль, что китайцы могут приехать в Россию за какой-либо одеждой, не столь странна, как это может показаться: по отзывам продавцов, клиенты из Хэйхэ и прочих районов Китая здесь не редкость. А в основном китайцы везут к себе из Благовещенска молоко, кефир, конфеты, печенье и даже пиво – и это при своем-то отличном. В администрации Амурской области указывают на десятикратный рост экспорта пищепрома и сельхозпродукции с 2015 по 2017 год – то есть когда рубль дешевел, а юань дорожал.
Далеко за нашим товаром в ближайшем Китае ходить не надо: магазинов «русских продуктов» – хоть отбавляй. В некоторых витринах Хэйхэ размещен плакат: Владимир Путин с аппетитом ест мороженое. И хладокомбинат, и его продукция, и творчество рекламщиков – все местное. А вот мода на молочные продукты сюда пришла как раз с нашего берега – когда между Россией и Китаем наладились постоянные связи.
На углу у ресторана «Путин» по утрам торгуют свежей рыбой и всякой снедью вразнос. Встав пораньше, потолкавшись в рыночной толпе и прогулявшись по нескольким улицам Хэйхэ, параллельным набережной Амура – хотя на этой стороне все же уместнее говорить о реке Хэйлунцзян – можно набрать неплохую коллекцию вполне годного ширпотреба. Если уметь торговаться, то полный межсезонный гардероб с несколькими сменами обойдется тысячи в три, причем сразу в рублях. Судя по ассортименту, помимо прочего, в этом сезоне Россию ждут пуховики, разрисованные восточными сюжетами, и футболки с различным написанием слова Jeep. А на кухнях могут прописаться ножи с лезвиями всех цветов радуги.
Нынешний хит уличной торговли Хэйхэ – «Специольное средство для мущины. Скорый и долгий». За небольшую таблетницу с явным противоречием скорого и долгого просят целых 70 юаней – курс малоприятен, но легок для подсчета: множим на десять, получаем рубли. Если есть настроение разжиться и этим триумфом китайско-русского орфоарта, и другими уличными товарами – можно смело рубануть цену на порядок. Только потом – знай уворачивайся от торговца: в качестве знака неодобрения они практикуют тычки. Не больно, но чувствительно.
Дело происходит около бронзового памятника, возвышающегося над торговыми развалами. «Пушкин-отец» – читаешь на гранитной доске, прикрученной к постаменту. Поднимаешь глаза – да нет, не Сергей Львович, обычный Пушкин. Просто на памятнике нашему всему, три года назад расположившемуся на центральной улице Хэйхэ, «залип» дефис: «Пушкин – отец новой русской литературы, он известен как самый яркий представитель русского романтизма. Основные его произведения: «Вольность», «К морю», «Пиковая дама» и др.».
Доску, как говорят старожилы, правили не раз. Надписи и вывески в неподражаемом китайском стиле теперь удивляют куда меньше, чем отсутствие в списке «основных его произведений», к примеру, «Евгения Онегина». Да и в целом смешных ошибок стало меньше. Новые фирмы, воспользовавшись то ли нормальными онлайн-переводчиками, то ли услугами реальных знатоков великого и могучего, скорее порадуют подробнейшим «Продажа и обслуживание различных многофункциональных устройств» – да, так точно, обычным для вывесок крупным шрифтом. Те же, кто сохранил старую «орфографию», скорее всего, сидят в бизнесе очень давно. И вывеска «Топстых пюдей монопопия» посередине торгового центра – знак того, что фирма по местным меркам старинная, пользуется доверием и вполне держится на плаву. Ну и найти там можно не только одежду для «толстых людей».
Хотя, к примеру, около памятника Пушкину от чая «чля сусмавов» лучше, видимо, воздержаться. Как и от «модной мечтательной водки». Разве что на сувениры.
* * *
Худо ли, бедно ли – а границу через Амур в обе стороны за тридцать лет хоть раз пересекли четыре с лишним миллиона человек. Что делать дальше и как этот поток расширять?
– Давайте есть слона по частям! – провозглашает Василий Орлов, губернатор Амурской области. Кажется, единственный глава российского региона с рабочим китайским – с записью «преподаватель, референт» в дипломе.
Слон, по Орлову, состоит из трех частей. Первая – программа развития городского округа Хэйхэ. Естественно, китайская государственная. В рамках программы в этот небольшой округ – почти 1,7 млн жителей – приезжают из остального Китая 1,2 млн человек в год. Из них в 200-тысячный Благовещенск – по прошлогодним данным – приехало всего 77 тысяч.
– В чем проблема? В логистике, – уверен Василий Орлов. – Летом на паромах, в межсезонье – «пумы», то есть суда на воздушных подушках. Дорого, экстремально, неэффективно – если мы говорим о туристах в классическом понимании. С фотоаппаратом, женой, сынишкой, дочуркой и кошельком. А не о челноке, которому надо на тот берег, наш или китайский, быстро сплавать, все в сумки побросать и поскорее домой вернуться.
Отсюда – вторая часть «слона»: как через границу ездить надо. Здесь, по словам Орлова, есть полтора проекта. Трансграничный мост через Амур будет достроен к концу 2019 года – с учетом летних подтоплений и тому подобных природных рисков. С канатной дорогой через реку – «аттракцион, конечно, но насколько же привлекательный» – (сложнее): идет процесс смены инвестора.
– Но будет и канатка, это уже не вопрос, – констатирует глава Амурской области.
Вопрос в том, что могут увидеть потенциальные китайские туристы в Благовещенске и окрестностях – помимо, разумеется, дешевых продуктов.
– Это третья часть того же «слона», – отвечает Василий Орлов. – Я общался с коллегами из мэрии Хэйхэ – для них интересны вещи, на которые мы даже внимания не обращаем. Ходили с ними по старому городу – и увидели, как застройщик большого многоквартирного дома сносил деревянный дом. Их у нас много, деревянных – весь центр Благовещенска. Чиновник китайский аж взмолился: «Отдайте нам этот дом. Мы строим туристический комплекс, а в его составе – русскую деревню. А тут настоящий ваш дом».
Вокруг, напоминает Орлов – миллиарды людей, представляющих азиатскую культуру. Дальний Восток – единственное место поблизости, где они могут прикоснуться к культуре европейской:
– Мы, конечно, не Санкт-Петербург, но даже наши старые здания представляют для них культурологическую ценность. Будет мост, будет канатная дорога – появится возможность на один–два дня заезжать к нам, погулять, быстро вернуться. Или остаться еще на несколько дней. На космодром Восточный с экскурсией съездить. На Нижне-Бурейскую ГЭС. Перспектива огромная. Главное сейчас – транспортная инфраструктура.
* * *
Рекорды, впрочем, ставят и без моста. Летом в Благовещенске с однодневной поездкой были зарегистрированы более четырех тысяч граждан Китая. По прогнозам, в этом году в Благовещенске ожидают более 100 тысяч гостей с той стороны. Даже больше, чем на пике приграничной торговли – и уж конечно, намного больше, чем в 1988 году, когда за несколько месяцев Амур пересекла самая первая дюжина китайских групп.
Да, бартер остался в прошлом. Как и куда более тучные времена дешевого юаня и недорогих благовещенских казино, где гости из Китая могли проиграть за вечер до 50 тысяч долларов (самые крупные выигрыши не сохранились ни в истории, ни в молве). Памятники «челнокам» – с теми самыми клетчатыми сумками – стоят и в Благовещенске, и в Хэйхэ, напоминая о временах, когда и ныне вылизанная набережная Благовещенска не называлась «золотой милей», и на том берегу Амура светились разве что рыбацкие домики.
Правда, этим летом с китайской подсветкой, обычно богатой, тоже случались проблемы – дожди постоянно, Амур подтопил обе стороны, так что от греха подальше иллюминацию старались выключать. А вот паром работал исправно, хоть и с задержками: наши добирались до пограничного терминала Хэйхэ по деревянным мосткам, китайских – когда вода была совсем большая – довозили в бульдозерном ковше.
Но – как говорили тридцать лет назад – процесс пошел. Идет. И идти будет. И даже не так важно, кто в нем делает больше шагов навстречу. Может, Благовещенск, где даже велосипед можно взять напрокат, оплатив его через любую китайскую систему. Или Хэйхэ – где, кажется, не очень задумываются о том, как наладить оплату вещей и услуг российскими картами, зато весьма охочи до наличных рублей при уличных расчетах.
В любом случае русский с китайцем в этих местах – если не братья, то уж добрые соседи наверняка. И лучший вид на Благовещенск – как ни крути, а все же с набережной Хэйхэ.