В понедельник исполняется 90 лет со дня рождения первого президента России Бориса Ельцина – фигуры столь же эпичной, сколь и спорной для русской истории. Поскольку юбилей пришелся на разгар пандемии, памятные мероприятия пройдут скромнее, чем планировалось, посетовали в «Ельцин-центре».
В Москве в этот день состоится традиционное возложение цветов к могиле Ельцина на Новодевичьем кладбище, планируется участие вдовы первого президента Наины Ельциной. В Кремле ранее сообщали, что российский лидер Владимир Путин планирует принять участие в мемориальных мероприятиях к 90-летию своего предшественника.
А спустя две недели нас ожидает другая юбилейная дата – 15 февраля исполнится 25-летие старта президентской кампании 1996 года, прошедшей под знаменитым лозунгом «Голосуй или проиграешь». В чистоте победы Ельцина у многих историков до сих пор есть большие сомнения, но несомненным остается то, кто оказался главным бенефициаром этой победы. Уже в марте того года будущий глава администрации Ельцина Анатолий Чубайс создал «семибанкирщину» – пул крупнейших бизнесменов, которые помогли Ельцину одолеть лидера КПРФ Геннадия Зюганова на выборах в июле.
Вскоре после этой победы в руки участников «семибанкирщины» практически даром попали контрольные пакеты самых ценных предприятий и месторождений России. Недавно один из участников «семибанкирщины», ныне эмигрант Михаил Ходорковский намекнул на факт получения взятки Чубайсом за организацию встречи бизнесменов с Ельциным. Против сделок с олигархами тогда категорически выступал предшественник Чубайса, руководитель администрации президента в 1993-1996 годах Сергей Филатов. Многие до сих пор не исключают, что Ельцин расстался с Филатовым именно по этой причине – чтобы не мешал.
О том, насколько правдоподобна такая версия, и о том, какой вклад в историю России внес ее первый президент Борис Ельцин, в интервью газете ВЗГЛЯД рассказывает Сергей Филатов, ныне президент Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ, председатель Союза писателей Москвы.
ВЗГЛЯД: Сергей Александрович, какие качества Бориса Ельцина вы считаете самыми сильными, а какие – самыми слабыми?
Сергей Филатов: У него было очень высокое чутье при принятии решений. Как правило, он точно определял направления необходимых действий. Борис Николаевич очень хорошо чувствовал обстановку в стране, хотя она была для него неблагоприятной: экономика была очень сильно разрушена.
Сергей Филатов (фото: Максим Блинов/РИА Новости)
|
ВЗГЛЯД: Ну а слабости? Вы сами понимаете, на что мы намекаем... Говорят, Ельцин мог исчезнуть на несколько дней – и все работа в Кремле из-за этого останавливалась.
С. Ф.: Да, бывало, что на несколько дней он пропадал. Кто знает, может быть, на спецобъектах. Иногда уезжал в Сочи, где все равно работал. В пять утра вставал, обязательно просматривал все документы, подписывал все что нужно, а потом отдыхал. Может быть, и пил, я не знаю. Ну и что?
Однажды на Съезде народных депутатов весной 1993 года один из депутатов начал кричать: «Где Ельцин? Почему его нет на съезде? Он опять пьет?».
И вдруг появляется Борис Николаевич. В зале раздались смешки: «Точно! Понятно, чем он занимался!». В тот момент я впервые увидел его на публике непричесанным. Но он, не останавливаясь, твердой походкой прошел к трибуне и выступил с речью без бумажки. Прекрасно выступил, хоть записывай в какой-нибудь манифест все, что он сказал тогда. И после его выступления все замолчали. Я потом узнал, что на самом деле Борис Николаевич был в бассейне, плавал, а когда ему сообщили, что происходит на съезде, он срочно поехал туда.
Да, у него были слабости. Только шум по этому поводу специально раздували деятели из партийной номенклатуры КПСС.
ВЗГЛЯД: Бывали скандалы, которые и раздувать не приходилось. Весь мир и так видел в прямом телеэфире, как в 1994 году Ельцин дирижировал оркестром в Берлине.
С. Ф.: Поймите, слишком много тяжелых проблем Борис Николаевич получил «по наследству». В 1994 году мы заканчивали вывод нашей армии из Германии и Венгрии, причем в те сверхкороткие сроки, на которые подписался Горбачев.
Надо было иметь мужество, чтобы с такими финансовыми ограничениями, которые были поставлены перед Ельциным, вывести столько дивизий фактически в голую степь, при этом сохранив их управляемость. Он проявил характер. Компартия, номенклатура постоянно искали повод дискредитировать Бориса Николаевича. Ведь они не говорили о том, как он мучительно тяжело переживал этот вывод войск, но на весь мир показали, как он, выпив, дирижировал оркестром в Берлине.
Никто ведь не рассказывает про другой эпизод. В тот день они с Гельмутом Колем были у Вечного огня в Трептов-парке, а когда выходили, то увидели, что на противоположной стороне дороги собрались немецкие неонацисты с плакатами. Они стали кричать лозунги против Коля.
Тогда Ельцин, набычившись, подошел прямо к нацистам и заговорил, причем на русском, после чего толпа спрятала все плакаты и замолчала.
Ельцин был настоящим бойцом, только об этих качествах мало говорят, а о его слабостях говорили постоянно, и это осталось у многих в памяти. Из него «слепили» образ горького пьяницы, но президент – он и есть президент. А те минуты расслабления, которые у него действительно были, случались и у многих других лидеров, руководивших нашей страной.
ВЗГЛЯД: На днях незаметно исполнился еще один юбилей – 25-летие вашей отставки. Вы ушли из Кремля 15 января, а 15 февраля началась знаменитая избирательная кампания 1996 года. Эти два факта как-то связаны между собой? Может, Ельцин решил от вас избавиться, поскольку пришел к выводу, что переизбраться ему помогут люди более прагматичные – Анатолий Чубайс и будущие олигархи: Борис Березовский, Михаил Ходорковский. Кстати, после выборов в июле именно Чубайс занял ваше место, став главой кремлевской администрации.
С. Ф.: А откуда у вас такие сведения, что он от меня избавился. Я свое будущее для себя тогда сам определил. Я сказал президенту, что оставаться чиновником не хочу, потому что мне скоро исполняется 60 лет и я хочу уйти нормально на пенсию.
Когда в июле выборы закончились, был один эпизод. Я уже в отставке, я у себя на даче. Буквально копаюсь в огороде. Раздался звонок из приемной президента: «Сергей Александрович, а вы еще почему не у Бориса Николаевича?». Он вообще-то знал, что я всегда был очень пунктуальный – минута в минуту. Я так понял, что Ельцин попросил кого-то из окружения пригласить меня на беседу, но почему-то эта команда не прошла, кто-то ее саботировал. Не знаю, зачем Ельцин меня приглашал. Потом, во время одной мимолетной встречи он обмолвился, что хотел «поговорить о будущем». Может, собирался предложить какую-то должность. Но в тот момент я ответил: «Мне никто ничего не говорил. Бросать свои дела я не могу. Не поеду».
ВЗГЛЯД: Как известно, после выборов в России, по сути, воцарилась «семибанкирщина», начались залоговые аукционы, в ходе которых государство, по сути, бесплатно раздало магнатам огромные куски советской экономики. Может быть, Ельцин понял, что вы будете ему мешать выращивать олигархию? Ведь если он захотел, он смог бы вас удержать на посту и после вашего 60-летия.
С. Ф.: Может быть вы и правы. Может, это обстоятельство имело отношение к отставке. Думаю, они боялись со мной иметь дело, поскольку знали, что я сугубо отрицательно к этому отношусь.
Я тогда же, еще ранней весной 1996 года, в рамках предвыборного штаба встречался с этими деловыми людьми. Я не то чтобы стыдил, но, во всяком случае, был такой разговор: «Вы же понимаете, если Ельцин проиграет эти выборы, от вас тоже ничего не останется? И то, что вы приобретаете, будет у вас отнято?». Один из них мне, помнится, ответил: «Сергей Александрович, дайте нам 5 млн тонн нефти – и взамен мы дадим деньги на предвыборную агитацию». Ну как это вообще!? Да, конечно, я был им неудобен. Оставаясь на посту главы администрации, я бы не допустил, конечно, этих аукционов. Я с первого дня выступал против и ругал Чубайса за то, что он помог олигархам их провести.
Тем не менее сделка состоялась. Чубайс в марте организовал встречу будущих олигархов с Ельциным. С одной стороны, это могло показаться победой – да, мы получили деньги на предвыборную агитацию. Но с другой стороны, это было жуткое поражение, которое таким останется в истории. Олигархи захватили ключевые активы, начали пролезать к властным рычагам – влиять на законы, на правительство.
И если бы не Путин, который пришел к власти и оттолкнул их подальше, мы бы жили в олигархической стране.
ВЗГЛЯД: Рейтинг Ельцина в феврале 1996 года был очень низким. Что случилось бы со страной, победи тогда Геннадий Зюганов?
С. Ф.: Да, у Бориса Николаевича поначалу был очень низкий рейтинг, но мы перестроились в процессе работы, и уже 21 мая его рейтинг уравнялся с рейтингом Зюганова, то есть за три недели до первого тура выборов.
Что касается Зюганова, то он точно вернулся бы к государственной экономике. И политическую систему попытался бы восстановить ту, под знаменем Ленина – Сталина. У нас в стране такой покладистый народ, что пошел бы на эту реставрацию. Зюганов тогда прямо говорил: Конституция нам не годится, нам не нужна рыночная экономика и многопартийная система, мы все вернем назад. Они были нацелены на это. Этим он и был опасен.
ВЗГЛЯД: В последнем зале екатеринбургского «Ельцин-центра» перечисляются те преимущества, которые принес России Ельцин: свобода передвижения, свобода слова, предпринимательства. Считаете ли вы это достаточным противовесом тем страшным разрушениям, которые принесло правление Ельцина нашей стране?
С. Ф.: Разрушения произошли не потому, что мы какие-то действия для этого предпринимали, а потому, что мы приняли страну в очень тяжелом кризисе. Мы приняли Россию голодной, с пустыми полками в магазинах. Это уже не мы виноваты, а советская система, которая была до нас. Именно она подталкивала нас быстрее строить рынок.
Рыночная экономика началась с улиц, когда каждый выставлял свои товары прямо на мостовой на продажу, и только следом появились предприниматели.
Этим кризисом в первую очередь определяется то, что многое было провальным: сумасшедшие долги государства. Но ошибка с приватизацией привела к тому, что многие крупные предприятия оказались в руках у «красных директоров», которые скупили у своих коллективов ваучеры, обменяв их на акции и став владельцами. А в качестве владельцев они начали искусственно банкротить их, кладя вырученные деньги себе на банковские счета. Пришлось путем закона о простом банкротстве и заменять их теми ребятами, которые могли управлять по правилам рыночной экономики.
Если бы мы не начали реформы, если бы пустили все катиться по колее под уклон, что было бы? Наверняка люди вышли бы на улицы, начались бы погромы.
Главное, что удалось сделать Борису Николаевичу – это втолкнуть нас в новую эпоху, в рыночную экономику, а также и в «социальное государство». Егор Гайдар, кстати, был категорическим противником внесения этого понятия в Конституцию – Ельцин настоял.