К ноябрю 1943-го у союзников уже имелся внушительный запас одержанных побед. Причем сумма их результатов складывалась в стратегическое положение, полностью исключавшее победу Германии и прочих держав оси в развязанной ими же мировой войне.
Стратегия оси Берлин – Рим – Токио с самого начала отдавала авантюризмом, но при должном везении имела неплохие шансы на успех. Большая индустриальная война XX века – это прежде всего соревнование экономик. Первая мировая уже была проиграна немцами именно потому, что Германия и ее союзники уступали противнику в промышленном потенциале. То же самое должно было неминуемо произойти и во Вторую мировую. Но у агрессоров имелся один шанс.
Он заключался в том, чтобы напасть первыми и разгромить своих противников по частям, добраться до источников природных ресурсов (в основном нефти), в которых страны оси испытывали сильнейшую потребность. И тогда дальнейшая игра пошла бы плюс-минус на равных. Для уступающих в промышленном потенциале немцев, японцев и итальянцев даже патовая ситуация уже была бы серьезной заявкой на победу – им было достаточно политического завершения конфликта, пересмотра статус-кво, на который они посягали, развязывая войну.
Поначалу для немцев все шло хорошо. Успех блицкрига во Франции в 1940-м шокировал противника – и даже, в каком-то смысле, самих немцев. Никто не думал, что ликвидировать такую мощную европейскую державу удастся за какие-то недели. До поры до времени успешно наступали и японцы на Тихом океане. Они начали с внезапных и хорошо продуманных ударов по англо-американским базам флота. После чего стремительно бросились к голландской Ост-Индии. И в итоге дорвались-таки до столь желанной нефти.
Проблема вышла только с Советским Союзом – немцы недооценили оперативную глубину страны, боевые качества Красной армии и способность русских к эвакуации промышленности и параллельному формированию новых резервов. Блицкриг в России провалился, немцы завязли в СССР. И не просто завязли, а стали получать очень болезненные удары. Сначала контрнаступление под Москвой, а после и катастрофа (для них) под Сталинградом. Летом 1943-го немцы собрали лучшие части для удара, но не смогли даже разобраться с Курским выступом – проблемой локального характера.
 |
Стратегический замысел держав оси о быстрой войне с треском провалился. К осени 1943-го стало понятно – немцы могли выкинуть любые фортели, но на общий итог войны это бы не повлияло уже никак. Время работало на СССР, Британию и США – промышленная продукция текла рекой, противник был бит на всех театрах военных действий и слабел месяц от месяца. Наступало самое время собраться и поговорить о судьбах послевоенного мира – пока будущие победители не успели перегрызться между собой.
Меры безопасности
Сразу три лидера крупнейших союзных держав в одном месте – это всегда шанс для вражеской агентуры устроить дерзкий налет, одним ударом обезглавить всю верхушку и заметно ослабить антигитлеровскую коалицию. Как минимум за счет того, что, пока новые лидеры будут срабатываться заново, преодолевать неизбежное недопонимание и искать общий язык, просядет координация усилий. А если повезет, новые главы СССР, Британии и США могут и вовсе поругаться. Тем более встреча происходит на нейтральной территории.
Иран, конечно, контролируется Британией и СССР, но еще пару лет назад в эту страну пришлось устраивать полномасштабное военное вторжение. Недовольных и фиг в кармане полно. Вполне возможно, некоторые из недовольных и на самом деле германские агенты.
И хотя против последних СССР и Британия устроили «великую прополку» сразу после вхождения в Иран, спецслужбы обеих стран понимали, что много бдительности не бывает. И поработали дополнительно, на всякий случай перед конференцией «дожав» даже тех германских агентов, которым сливали «дезу». У принимаемых мер имелись основания – так, например, узнав о грядущей конференции, Гитлер ставил задачу на ликвидацию «тегеранской тройки» своему лучшему диверсанту Отто Скорцени – тому самому, что прославился похищением Муссолини. Но спецслужбы зачистили город так хорошо, что немцы на эту идею в итоге махнули рукой.
Тем более, что лидеры практически не передвигались по городу. Все происходило в рамках расположенных друг напротив друга советского и британского посольств. Между ними был оборудован брезентовый коридор – на открытом пространстве Сталин, Рузвельт и Черчилль практически не появлялись, одиночку со снайперской винтовкой никуда не посадишь. Пробить охрану силой тоже не получилось бы – лидеров сторожили тысячи человек с укреплениями, пулеметами и бронетехникой. Поэтому Сталин, Черчилль и Рузвельт могли спокойно обсуждать судьбы мира.
Единая Германия и русский Калининград
Судьба нацистов была с согласия русских решена еще в Касабланке за год до этого – принималась только полная и безоговорочная капитуляция. А вот о судьбе Германии предстояло договориться в Тегеране. Англичане и американцы были сыты по горло вечными неудовлетворенностью и амбициями как-то уж слишком быстро набравших политический и военный вес немцев. Они предлагали избавиться от единой Германии раз и навсегда, вернув ее в состояние до 1871 года.
Рузвельт предлагал расчленить Германию на пять частей и вдобавок организовать «международную зону» из Рура и Саара, фактически лишив немцев «индустриального сердца» страны. Черчилль хотел нарезать германские земли еще мельче, сделав это под лейблом федерации, в реальности больше напоминающей конфедерацию. Словом, вернуть времена лоскутной Священной Римской империи. Того самого средневекового государства с настолько сильными правами регионов, что страна толком не могла ничего сделать, зато все время воевала сама с собой, причем буквально – со взятыми и сожженными городами и множеством трупов.
Сталину все это сильно не нравилось – он справедливо опасался за уязвимую позицию разоренного войной СССР.
Советский вождь рассматривал будущую Германию, как важный балансир в Европе,
и добился того, чтобы на ее единство не было принципиальных покушений. В итоге Германия все-таки раскололась на два государства, но собрать ее позже из двух частей было куда проще, нежели из пяти, а то и десятка-другого «земель». В ином случае политическая карта Европы и система сдержек и противовесов в регионе могла бы сегодня выглядеть совсем по-другому.
Решения в Тегеране повлияли и на карту Восточной Европы. Сталин сохранил Германию единой, но зато договорился о том, чтобы отторгнуть от нее Восточную Пруссию – то, что пыталась сделать еще Российская империя во время Первой мировой. Полученный регион разделили еще на две части. Две трети отдали полякам за их отказ от Западной Белоруссии и Западной Украины – этими территориями Варшава с удовольствием пользуется и сегодня. Оставшаяся же треть – Кенигсберг и земли вокруг – отошла СССР.
Туда можно отправиться без всяких виз и сегодня. Калининградская область не только один из самых интересных и необычных регионов России, но и плацдарм в глубине европейских территорий. Там, в Балтийске, располагается база Балтийского флота, который стоит на страже западных границ страны. А российский флаг, развевающийся над бывшим Кенигсбергом, и сегодня напоминает всем о результатах Тегеранской конференции – и, в широком смысле, Второй мировой войны в целом.
Прорабатывались в Тегеране и другие вопросы – независимость Ирана, судьба Прибалтики, создание в будущем ООН. Но что-то из этого сегодня выглядит периферийным, что-то изменилось, а что-то дышит на ладан. А вот единая Германия в Европе и русский Калининград – пожалуй, и есть главное наследие Тегеранской конференции.