В прокат вышла лирическая комедия  «Атомный Иван» – кинодебют 28-летнего режиссера Василия Бархатова, известного чрезвычайно успешными оперными и драматическими постановками, в числе которых опера Александра Смелкова «Братья Карамазовы» в Мариинском театре, оперетта Иоганна Штрауса «Летучая мышь» в Большом театре и  «Разбойники» Фридриха Шиллера в Московском драматическом театре им. Пушкина. Действие «Атомного Ивана», в центре которого оказывается история любви бездельника-мечтателя и образцовой аспирантки, происходит в городке ядерщиков. Кинопроект, где в качестве натуры использовались настоящие атомные станции, осуществлен по заказу и при поддержке корпорации «Росатом». Газета ВЗГЛЯД расспросила Василия Бархатова о специфике работы над  «тематическим» кино.

Чернобыль и Фукусима – это скорее исключение из правил, нечто примерно такое же, как падение самолетов

ВЗГЛЯД: Среди главных героев «Атомного Ивана» – ученые-ядерщики, атомная энергетика – фон и ключевая тема сюжета. Может быть, героями массовой культуры вновь должны стать ученые и люди труда, а не авантюристы и звезды шоу-бизнеса?

Василий Бархатов: Не знаю, я не то чтобы фанат производственной драмы или производственной комедии советского образца. Мне кажется, все это было и есть, не надо специально ничего педалировать. Все, что становится в этой стране национальной идеей, в итоге превращается в какой-то фарс. Мне бы не хотелось, чтобы все теперь бросились снимать фильмы про ученых, чиновников и милиционеров. Всегда существовало разное кино – и про тружеников, и про провинцию, и про красивую жизнь. Вовсе ни к чему выбирать одну идею и как-то специально ее продвигать, это неправильно. Каждый снимает то, что он хочет.

ВЗГЛЯД: Как вам работалось с Екатериной Васильевой, которая играет бабушку главного героя?

В. Б.: Я очень хотел, просто мечтал, чтобы она согласилась сыграть эту роль. Не знаю, связано ли это с особенностями поколения или дело в актерской школе, но актеры из этой плеяды уникальны в своем профессионализме, в мощи, в энергетике. Они работают удивительно четко и тонко. Васильева часто надо мной подтрунивала, поскольку все мои режиссерские задачи она понимала за полчаса до того, как я их озвучивал. Работать с ней было сплошным удовольствием.

#{smallinfographicleft=279183}ВЗГЛЯД: История с заезжим театральным режиссером Маркушиным, который ставит спектакль по заказу атомной станции и намеренно выбирает отнюдь не идиллический сюжет, – это, видимо, способ спародировать вашу собственную ситуацию, отрефлексировать участие в проекте Росатома?

В. Б.: Да, так и есть, вы поняли абсолютно правильно. Речь тут о системе отношений художника и заказчика, а также о характерной установке художника, которая заключается в том, что он всегда должен быть против. Я иронизирую не столько над заказчиком, сколько над самим собой. Режиссер Маркушин работает по заказу атомной станции, но при этом ставит спектакль про постъядерный апокалипсис, потому что он так видит.

ВЗГЛЯД: Многие ли зрители воспримут эту иронию?

#{interviewcult}В. Б.: Мне кажется, она вполне ясна, это одна из тех вещей, которые лежат на поверхности. В фильме есть и другие попытки поговорить о нынешней культурной реальности и о том, какова функция современного искусства. О том, приносит ли это искусство какую-то пользу человечеству или же это просто набор каких-то странностей, которые каждый вечер демонстрируются зрителям на театральной сцене, в кино и так далее.

ВЗГЛЯД: И все же – вы готовы к тому, что отдельные шутки и специфический стеб в адрес современного театра поймут только продвинутые, понимающие люди, но не широкая аудитория?

В. Б.: Я не делал кино для каких-то определенных целевых групп, а просто делился наблюдениями, важными для меня. Рассказал, как смог. Поймут – хорошо, не поймут – не страшно. У всех разный кругозор и интересы, кто-то говорит по-английски, кто-то нет, что ж тут поделаешь? Я не пытаюсь быть сверхдоступным, но также и не выстраиваю специальных преград между собой и зрителем. Конечно, мы со сценаристом Максимом Курочкиным как-то сублимировали наш собственный опыт, пытались свести счеты с некоторыми явлениями из области театральной практики, которые нам кажутся довольно комичными.

ВЗГЛЯД: Сценарий появился после того, как вы получили предложение от Росатома?

В. Б.: Да, после, но написан он был довольно свободным языком, без особых форматных ограничений, так что это не было похоже на агитку или рекламу. В основе лежит заказ, но по сути это просто некая совместная акция, в рамках которой никто никого не ограничивает в правах.

ВЗГЛЯД: Опасно ли проводить съемки на атомных станциях?

В. Б.: Вовсе нет, ведь там нет никакого излучения. Уровень радиации вокруг атомной станции меньше, чем на Тверской улице. Если врываться в реактор и хвататься за топливные стержни, тогда, конечно, риск облучиться есть. А так съемки в этих городах – совершенно безопасное производство. Ведь там живут люди, растят детей, все живы и здоровы.

ВЗГЛЯД: Как вы относитесь к атомной энергетике, считаете ли вы, что риск, связанный с ней, оправдан?

В. Б.: Я изучал этот вопрос, читал литературу и во время съемок провел не один месяц на действующих объектах. Это, безусловно, энергия будущего, недаром того же мнения придерживаются множество ученых, а также писателей-фантастов. Это очевидная вещь. Другое дело, что штука это непростая, она требует грамотной, осторожной и вдумчивой эксплуатации. Все возможные уровни безопасности в этой сфере человечеством уже достигнуты. Две трагедии на атомных станциях, которые имели место в истории человечества: Чернобыль и Фукусима – это скорее исключение из правил, нечто примерно такое же, как падение самолетов. Время от времени несчастья случаются, они происходят по разным причинам, из-за человеческого фактора или природных катаклизмов. Никому ведь не приходит в голову прекратить пользоваться авиацией. Конечно, это немного циничное и неправильное сравнение, поскольку разрушенная атомная станция приносит больше горя и смертей, чем один упавший самолет, но, тем не менее, аналогия есть. И то, и другое нужно эксплуатировать с особой осторожностью. Бояться рисков, связанных с атомом, естественно для человека. Но думаю, что в будущем при грамотном подходе тревожиться по этому поводу будут не более, чем по поводу излучения от мобильных телефонов.