Занимательные книги, посвященные знаменитым городам, – жанр, уже хорошо знакомый: нашему вниманию предлагались и ностальгическая монография Орхана Памука о Стамбуле, и восемь глав о Берлине, написанные шведом Карлом-Иоганном Вальгреном, и, конечно, «Лондон. Биография» Питера Акройда.
В мире русскоязычного нон-фикшна катастрофически не хватает аналогичных книг хотя бы о Москве и Петербурге
Именно с книгой Акройда и хочется прежде всего соотнести труд Лайзы Пикард, где подробнейшим образом рассказывается о жизни британской столицы в 1840–1870-е годы. Действительно, по части дотошности, как и по части трепетной влюбленности в стародавние лондонские мелочи, Пикард всерьез конкурирует с главным современным англофилом, даром что ее фолиант знакомит лишь с одним периодом в истории города. Вдобавок кое о чем из того, что живописуется у Пикард, у Акройда написано более впечатляюще, чем у него же – о многом другом (просто потому что викторианское время является одной из переломных точек в биографии Лондона), – взять хотя бы хронику переустройства системы удобств, изобилующую не слишком эстетичными подробностями.
Однако у тех, кто знаком с акройдовской «Биографией», при чтении фолианта о викторианском Лондоне не возникнет ощущения навязчивого дежавю, ибо несмотря на некоторое сходство метода, впечатление от книги Пикард в целом совершенно другое.
Отправной точкой для книги служат не совсем однозначные документальные свидетельства (обложка) (фото: prochtenie.ru) |
В ее тексте больше аналитических рассуждений, отправной точкой для которых служат не совсем однозначные документальные свидетельства; автор здесь – в несколько меньшей степени всезнающий рассказчик и в большей – исследователь. А кроме того, даже тот, кто знает труд Акройда наизусть, найдет у Пикард гораздо больше новых сведений, нежели уже известных, благо рассматриваемый период равен всего нескольким десяткам лет, возможности детализации тут поистине безграничны.
«Викторианский Лондон» – это своего рода каталог бытовой культуры данного места и данного времени, организованный по принципу предметно-тематической классификации. От глав, посвященных жизни улиц, царившим в городе запахам и особенностям взаимоотношений горожан с Темзой, нам предлагают перейти к увлекательному рассказу о различных видах лондонского жилья, нюансам демографии и подробностям повседневного существования на разных этажах социума.
Едва ли не главный эффект, возникающий в результате этого поучительного чтения, заключается в осознании того, что Лондон времен правления королевы Виктории выглядел совсем не так, как мы привыкли его себе представлять. Это чувство, скорее всего, возникнет даже у тех, кто на «ты» с произведениями Диккенса, Теккерея и Конан Дойля, а возможно, как раз прежде всего у этих читателей. Ибо документальная картина туманного мегаполиса, стремительно меняющегося на пороге новой эры, – вещь в корне отличная от беллетристических зарисовок, пусть и выполненных самыми добросовестными реалистами.
Наиболее характерная деталь в этом смысле – пресловутые лондонские запахи, которые градовед-документалист вынужден упоминать снова и снова. Дело здесь, конечно, прежде всего в том, что в описываемую эпоху был предпринят лишь самый первый опыт построения канализации, но также и в прочих особенностях быта.
Например, в эти просвещенные времена посреди города можно было обнаружить сарай, где его владелец держал несколько десятков коров, к которым летом охотно наведывались слепни и оводы. В общем, тому, кто вздумал бы отправиться в викторианский Лондон на машине времени, неплохо было бы предварительно пройти какой-нибудь специальный обонятельный тренинг, чтобы не лишиться сознания при встрече с густой волной непривычных ароматов.
Впрочем, антитезой коммунальным несуразицам в «Викторианском Лондоне» выступает осколочная и мозаичная, но все же внятная картина цивилизационного прорыва, какими бы забавными ни выглядели ныне отдельные его обстоятельства. Достаточно сказать, что именно в эту эпоху в Лондоне была построена первая в мире подземная железная дорога.
Вывод из всего этого следующий: в мире русскоязычного нон-фикшна катастрофически не хватает аналогичных книг хотя бы о Москве и Петербурге. Известная трилогия Владимира Руги и Андрея Кокорева, посвященная Москве начала прошлого века, – лишь один из первых шагов в верном направлении.