Есть много музыкальных проектов, и в том числе очень неплохих, которые несложно описать с помощью жанровых клише, равно как и путем сравнений со всякими аналогами и прообразами.
К теперешнему «Мегаполису» нужно прислушиваться, иначе можно многого не расслышать
«Мегаполис» из тех групп, которые трудно, да и вряд ли нужно классифицировать. Она определенно имеет непосредственное отношение к понятию «рок-музыка», но в то же время далека от любых расхожих рок-штампов. Многие композиции «Мегаполиса» как будто бы не оставляют сомнений в том, что это проект популярный и развлекательный, но, с другой стороны, стилю Нестерова присуща некая изысканная камерность, сближающая его творчество с разнообразной «музыкой не для всех».
Если же говорить о том сообщении, которое содержится в песнях группы, то оно еще более неоднозначно, что отчасти связано с творческой эволюцией. Нестеров − эксцентрик, в какой-то момент оказавшийся лириком, причем лириком грустным. Может быть, песни вроде «Обольщения» и «Нового московского сиртаки», от которых прямой путь к эклектичному кабаре, запоминаются лучше печальных элегий, но правды больше в последних, о чем как раз и свидетельствует альбом «Супертанго».
«Супертанго» − альбом красивый, но явно не предназначенный для завоевания эфира (обложка) (фото: soyuz.ru) |
Вещи, собранные здесь, в совокупности представляют собой как бы нестеровский вариант песен о главном. О любви, о старении, о держащейся на честном слове вере в будущее и о неуловимости прошлого, о том, «что нельзя запомнить и невозможно забыть».
Абстрактные фразы передают предельно ясные переживания, фиксируют то, что никогда не удастся преодолеть и изменить: «Сегодня ты, а завтра я, а послезавтра никого. А год назад мы были там, и это было навсегда». Расшифровывать это излишне − получится слишком грустно и слишком банально. А такая вот разреженная, аскетичная словесная форма странным образом позволяет пересилить и безысходность, и банальность, посмотреть на все не сбоку, а сверху.
Соавтор, а местами и единственный автор текстов «Супертанго» − давний друг «Мегаполиса», русскоязычный израильтянин Александр Бараш, работающий с группой на протяжении многих лет. Его перу здесь принадлежат, в частности, повествовательные, чтобы не сказать эпические вещи: написанная по каноническим мотивам «Мария Египетская» и мини-рассказ «Одиночка». Некоторые стихи Бараша лучше подходят для декламации, чем для пения, но даже к таким стихам Нестеров подбирает верный музыкальный ключ. Кое-где на «Супертанго» появляется речитатив, но главные композиции альбома − несомненно полновесное продолжение песенного творчества «Мегаполиса». Другое дело, что продолжение это не столь фееричное, каким оно в принципе могло бы быть. Фееричность осталась в прошлом; пришло время неброских откровений.
«Супертанго» − альбом тихий не только в фигуральном, но и в прямом смысле. Идея негромкости выражена здесь открытым текстом: финальная вещь называется «Тихий гимн». Камерность и какая-то потусторонняя осторожность нестеровского вокала достигают предельной степени. Кажется, еще немного − и поющий перейдет на шепот. Между тем общее звучание остается по-своему энергичным и разнообразится за счет ненавязчивых, но очень существенных добавлений. Например, в песне «Ангел» − одной из самых важных вещей нового «Мегаполиса» − появляется выразительный женский голос. Он, кстати, принадлежит Марии Макаровой, той самой, которая прославилась в составе группы «Маша и Медведи» и в чьей карьере деятельно поучаствовал сам Нестеров.
В общем, к теперешнему «Мегаполису» нужно прислушиваться, иначе можно многого не расслышать. «Супертанго» − альбом красивый, но явно не предназначенный для завоевания эфира, хотя на нем и есть по крайней мере один потенциальный хит − песня «Один, одна».
Нестеров, как хорошо известно его поклонникам, любит немецкое кабаре; не так давно он удивил всех дебютным романом «Юбка» про изобретение электрогитары в Третьем Рейхе, а в 2003 году выпустил эротический сингл «Улыбки любви, или ёzhik forever». Памятуя обо всем этом, от «Мегаполиса» можно было бы ожидать чего-нибудь если не скандального, то уж по крайней мере игривого и щекочущего нервы. Но Нестеров пошел другим путем − сбросил эксцентрическую маску и вновь, как когда-то, предстал певцом просветленной печали.
И это, наверное, правильно: увеселением публики и так занимается целая армия профессионалов и любителей, а тихим голосом, достойным вслушивания, наделены немногие.