Вопрос состоял лишь в том, активизирует ли «Дневник» все мыслимые и немыслимые ресурсы социальной критики, или все же цель его в том, чтобы сделать каталог выставки сборником иллюстраций к очередному изданию «Американского психопата» Брета Эллиса. В результате – с точки зрения тематики – получилось нечто среднее.
Участники – художники за редким исключением очень известные, причем все, опять же за редким исключением, если и не выставляются постоянно в галерее Гельмана, то находятся на окологалерейной орбите.
Учитывая общее число этих художников, а также то, что они занимаются искусством давно и усердно, собрать большую выставку под довольно размытой концепцией не составляет особого труда.
Будни художника
Многострадальные штаны загорелись, а сами художники, вместо бегства к спасительному огнетушителю, предпочли получить довольно серьезные ожоги
Впрочем, условность тематических рамок, заданных названием, преодолевается довольно легко: хотя бы ввиду того, что в рамках актуального искусства все сделанное художником, грубо говоря, этим самым искусством и является. Ну а самым значимым произведением искусства является сам его автор. В общем, с концепцией можно было особо и не париться. Последнее, разумеется, является преувеличением, но по большому счету – что художник ни выстави, все окажется его «дневником».
Чтение дневников подразумевает желание почерпнуть информацию о его владельце. Самое ценное в дневниках – рутина, ведь глобальные свершения и без того всем известны и потому никому особенно не интересны.
В этом плане самой проникновенной работой оказывается «С Новым годом!» Ильи Чичкана. Это ж надо – биться головой (пусть голова и в шлеме) о стену под несмолкаемые Jingle Bells. Ужас навевают, естественно, не удары, а музыкальное сопровождение – вероятно, второе как раз повлекло за собой первое. Тяжелы они, будни художника.
Снег, кровь и ожоги
Вячеслав Мизин |
А вот у «Синих носов» – Вячеслава Мизина и Александра Шабурова – никаких шлемов, страховок и прочей защитной амуниции нет. Знаменитый их многократно повторявшийся перформанс с пусканием фейерверков из растянутых треников летом позапрошлого года завершился небольшой катастрофой: многострадальные штаны загорелись, а сами художники, вместо бегства к спасительному огнетушителю, предпочли получить довольно серьезные ожоги. Видеозаписи, обгоревшие тянучки и прочие вещдоки и составляют теперь проект «Ожоги».
Впрочем, сольная работа Вячеслава Мизина обладает еще большим физиологическим аффектом. Это видео: один из «Носов» рисует распылителем свой автопортрет, только вот трубки распылителя прикреплены к вене на руке художника. Кровью же (правда, не только ей) выполнено несколько работ «самого последовательного отечественного постмодерниста» Юрия Альберта.
Монументальный, немного печальный (как, наверное, почти все работы Кошлякова) «Млечный Путь»: огромное старое железнодорожное расписание, местами замазанное краской, мелом, побелкой. Очень энергичное видео под названием «Урок рисования» от Коки Рамишвили. Есть еще «Населенный пункт» Александра Бродского, по-хорошему тихая, очень красивая работа: стеклянный ящик, внутри которого снег заносит бескрайний спальный микрорайон, стоит только покрутить ручку.
Искренность
Авдей Тер-Оганьян как никогда лаконичен. «Бога нет» – белым по черному, на большом четырехметровом холсте. Действительно, точнее не скажешь. Нет – и все. Почти как в подготовительной группе детсада: «Есть Бог!» – «Нету Бога!» – «Да точно говорю – есть! Я сам видел!» – «Да ну, не ври!» – и так далее, пока воспитательница не прервет содержательную теологическую дискуссию.
Зато Тер-Оганьяна сложно упрекнуть в неискренности. Уж он-то, пребывая в вынужденной эмиграции с благословения РПЦ, наверняка знает цену этому короткому утверждению: при определенных обстоятельствах за подобные высказывания могут сильно прижать.
Участники «Программы Escape» роют треугольную яму. Если отвлечься от символического значения этой геометрической фигуры и прочих смыслов (рытье ямы – в некотором роде углубление под землю, спуск в подземный мир), в голову приходит то, что, вероятно, эскейповцы хотят намекнуть на окончательное прекращение существования группы, которая, правда, никогда и не была группой в узком смысле этого слова. Вот и роют ей общими усилиями могилу. Вне зависимости от последнего обстоятельства работа получилась очень сильная.
Да, совсем забыл о главном вопросе – совершенно бредовом, праздном, но, кажется, абсолютно неразрешимом: как быть с дневниками художественных групп? У них как – он один на всех или каждому участнику полагается индивидуальный?
* Признан(а) в РФ иностранным агентом