Все началось с того, что Лондонский национальный театр предложил ему заполнить брешь в репертуаре каким-нибудь чрезвычайно экспериментальным спектаклем. Задача не показалась Мэтью Боурну слишком сложной, потому как бесстрашное нарушение общепринятых в искусстве норм уже давно стало для него привычкой. Страшноватый сценарий Гарольда Пинтера для фильма «Слуга», снятого Джозефом Лоузи в 1963 году, Боурн переделал в театральную пьесу и поставил спектакль, который, по его собственным словам, можно называть танцевальным исключительно потому, что в качестве исполнителей задействованы танцоры.
Добро пожаловать в английский детектив
Сцена из спектакля «Пьеса без слов» режиссера Мэтью Боурна (фото ИТАР-ТАСС) |
«Пьеса без слов» полностью оправдывает свое название. История слуги, который медленно развращает своего нанимателя, представителя высшего класса, вполне, впрочем, готового к развращению, рассказана посредством хореографии и пантомимы. Единственный раз в спектакле звучит человеческая речь, когда слуга-интриган смотрит по телевизору детектив. Этот короткий эпизод – дань Мэтью Боурна его кинематографическим пристрастиям.
Спектакль, наполненный свойственными старым английским детективам напряженностью и некоторой противоречивостью моральных оценок, и внешне выдержан в мрачноватой стилистике черно-белого кино 60-х. Невероятно удачная сценография Леза Брозерстона представляет взорам публики уголок Лондона с домами, вывесками, телефонной будкой и даже одним из знаменитых красных автобусов, выворачивающим из-за угла. Все это объемно, узнаваемо, и вместе с тем на мультипликационный манер расцвечено и вывернуто, словно при взгляде через выпуклый кусочек стекла. Невероятным образом перекрученная лестница, несколько дверей и солидное кожаное кресло довершают картину.
Однако не по-настоящему роскошное оформление и даже не отличная, стилизованная под джаз 50-60-х годов, музыка Терри Дэвиса в ответе за то мгновенное впечатление, которое «Пьеса без слов» неизменно производит на зрительный зал. Хореограф Боурн нашел оригинальное и, как впоследствии выяснилось, не просто выигрышное, а триумфальное решение. Роль каждого из главных персонажей исполняют сразу три танцора.
В качестве слуги Прентиса выступают Скотт Амблер, Стив Киркхэм и Эдди Никсон; нанимателя Энтони представляют Сэм Арчер, Эван Уордроп и Ричард Уиндзор; роль его невесты Гленды танцуют Мишела Меацца, Анджали Мейра и Эмили Пирси; и, наконец, Мэксин Фоун и Валентина Форменти изображают Шейлу, соблазнительную молодую помощницу Прентиса.
Некоторые партии актеры исполняют совершенно синхронно, что создает эффект раздвоения, иногда даже растроения персонажа. Или же просто совершают похожие действия, слегка разнообразя происходящее. Или – и это, пожалуй, самое яркое изобретение Боурна – одновременно изображают на сцене события, отделенные друг от друга небольшими временными промежутками.
Без провалов и белых пятен
Сцена из спектакля «Пьеса без слов» режиссера Мэтью Боурна (фото ИТАР-ТАСС) |
Так, одна пара пока еще вполне пристойно целуется, другая, уже освободившись от некоторых деталей туалета, переходит к более активным действиям, а третья тут же недвусмысленно проводит время в постели. Одновременность действия, которую активно использовали еще в средневековом театре, конечно, не открытие Боурна, однако в рамках «Пьесы без слов» это безусловно блестящая находка.
Воображение хореографа превращает спектакль в настоящий аттракцион танцевальных номеров и идеально отточенных трюков, которые увлекают, заставляют смеяться и волнуют. Вместе с тем режиссер не позволяет своему произведению развалиться на отдельные, пусть даже блестящие в исполнительском отношении эпизоды. Драма, разыгранная танцорами, воспринимается как абсолютное целое, без провалов и белых пятен.
Стильностью, завершенностью, гармоничностью «Пьеса без слов» подобна какому-нибудь мастерски проведенному сложнейшему танцу, вроде танго или фламенко. Именно их напоминает спектакль и своей открытой сексуальностью, которая заметно вытесняет социальный конфликт, лежащий в основе книги Робина Моэма «Слуга» (именно она послужила первоисточником для сценария Гарольда Пинтера). Мэтью Боурна прежде всего волнует природа человеческих страстей, и он, с британской деликатностью обходя острые углы, наполняет действие истинно фрейдистской многозначительностью.