Судя по всему, главной модой сезона станет бессмысленная и беспощадная блогерская война вокруг любого хоть сколь бы то ни было громкого события. История с Крымском – модельная, по ней можно уже писать учебники о том, как именно работает информационная среда.
Начинается эта работа с явного недостатка объективных сводок с места событий. Никому ничего не понятно, количество жертв растет на глазах, местные власти сами отдают все интерпретации, версии, слухи и домыслы на откуп сначала оппозиции, которая ведет свою политическую игру, а затем и блогерам, которым хочется оппозиции поверить.
Летом 2011-го подобные же события, правда, куда меньшего масштаба, уже происходили. Кто и какие выводы из них сделал?
Отсюда – первый вал сообщений о «намеренно затопленном» Крымске. Истерика разворачивается так, как и положено по законам физики (они не политические, эти законы, им можно верить): пустое информационное пространство тут же заполняется всем, чем придется. Так вода, которая течет с гор, не может не собрать камни и не может потечь в гору обратно. Она не может и остановиться, если на ее пути нет преграды: можно попросить воду немного попридержать вожжи, но стихия – на то и стихия, что живет по своим законам.
Отдельно стоит отметить, что кроме призывов, лозунгов и боев без правил, блогосфера уже в первый день была полна и телефонами волонтерских служб, работавших на месте трагедии, и сообщениями, призванными обеспечить координацию различных общественных организаций, участвующих в помощи, и записями депутатов, выехавших в Крымск. Однако нашлись люди, которые увидели лишь «борьбу оппозиции с властью»: каждый ведь видит лишь то, что ему удобно видеть.
На втором витке продолжающейся сетевой истерики и появляются борцы с борцами. Если первые – или ради своих политических интересов, или просто по зову сердца – сражаются с властью, то вторые – ради своих политических интересов или просто по зову сердца – насмерть бьются с первыми. Вторых меньше, выглядят они, на первый взгляд, получше, но ничем от первых не отличаются. Та же попытка отыграть трагедию ради того, чтобы «составить списки», «наказать оппозицию», потроллить какого-нибудь Митрохина, о чьем существовании все забыли еще пять лет назад.
#{image=644017}Оба лагеря праведно возмущены друг другом, что придает ситуации легкий привкус фантасмагории. Потому что главные вопросы были решительно и со всем пониманием дела не заданы.
Тем временем на сцене появляется Владимир Путин, и только тогда кое-что начинает проясняться. Разумеется, если бы вдруг президент оказался с визитом где-нибудь в Бразилии и прилетел бы часов на десять позже, можно было бы только гадать о том, как местные власти и федеральные структуры справились бы с ситуацией.
И это – первый вопрос, который старательно обходят стороной оба лагеря. Почему до тех пор, пока не явится лично Путин и не начнет предметно расспрашивать о том, что происходит, губернатор Краснодарского края Александр Ткачев пишет в Твиттер о том, что блогеры плохо себя ведут? Больше заняться нечем?
Я могу понять Наталью Барабаш, которая недовольна блогерами: у нее есть время на это недовольство, она – не руководитель региона, где произошла трагедия. Можно и возмутиться. Ткачеву же рано возмущаться, вода еще не сошла, мэр города Крымска удивительным образом пропал и не подает признаков жизни, поезда стоят, люди без крова – но губернатору есть дело до интернет-пользователей. Он потом даже доложит об этом Путину, и президенту в прямом эфире придется губернатора одернуть. Мол, не до них, давайте о жителях.
Информационный вакуум заполняется лишь к вечеру субботы. Выясняется ситуация с водохранилищем, и отпадает самая страшная версия – о намеренном сбросе воды.
Остаются две проблемы, о которых молчат и те, кто уверены в том, что коварные чиновники намеренно затопили город, и те, кто считает, что блогеры очерняют, мешают и вообще среди них сплошные оппозиционеры, зарабатывающие себе очки. Два видео, появившихся как раз благодаря этим самым подлым пользователям сети, свидетельствуют, во-первых, о том, что еще год назад первый звоночек в Крымске уже прозвенел, а, во-вторых, о том, что главной проблемой любой трагедии является информирование и координация различных муниципальных служб.
Итак, летом 2011-го подобные же события, правда, куда меньшего масштаба, уже происходили. Кто и какие выводы из них сделал? Какая именно работа была проведена местными и краевыми властями, а также владельцами пресловутого водохранилища? Если не было сделано ничего, кто именно и какую ответственность должен за это понести?
А вот и второй вопрос. Кто, кого и как информировал, а затем и спасал? Как именно и кем именно осуществлялись оперативные мониторинг и прогнозирование ситуации?
Поверить в таинственных чиновников, темной ночью «открывающих плотину», как это ни грустно, легче, чем в непрекращающийся бардак, который творится на потенциально опасных территориях, однако летние пожары в свое время убедительно доказали, что дьявол кроется именно в системности работы и координации множества федеральных и местных служб.
Утверждать, что «власти затопили город», – это, конечно, слишком, но бороться с блогерами и оппозицией в то время, как куда более существенные проблемы требуют того, чтобы их обсуждали открыто, – не лучше.
В России много водохранилищ, электростанций, плотин. Есть еще и атомные станции, есть леса, есть сейсмоопасные зоны. Если вдруг завтра что-нибудь случится уже там, снова будет молчание, страшные версии, пафосная и полная самолюбования борьба с этими версиями, противоречивые комментарии официальных служб и лишь потом – понимание того, что еще год назад властям стоило бы задуматься о том, как трагедию предотвратить (в последнем абзаце подробного текста газеты ВЗГЛЯД об этом же говорит замруководителя Росводресурсов Матвей Тарасов).
Хотелось бы как-то сразу переходить к последнему пункту. Можно?