Выступая в ноябре 2023 года на Форуме объединенных культур в Санкт-Петербурге, Владимир Путин сделал заявление, которое на первый взгляд могло показаться шуткой, но на самом деле шуткой ни в коем случае не являлось: «Капля стала плакать, что рассталась с морем. // Почему мы Бога о прощении молим? // Свет и тень исправно делят мир на части. // Вряд ли капля знает, что такое счастье». Омар Хайям. И теперь из другой области. "Выпьем же за то, чтобы, как бы высоко мы ни летали, никогда бы не отрывались от коллектива"».
Вряд ли многим на Западе знакома эта идиома советских времен – «не отрываться от коллектива». Но суть той политики, которую он проводил как минимум с февраля 2022 года вполне можно описать как попытку оторвать от Россию от «мирового коллектива», превратить ее в зону сплошного бойкота. И вот как выглядят итоги такого политического курса без малого четыре года спустя: Россия от «мирового коллектива» не оторвалась. А вот инициаторы попыток ее изолировать сами оказались сейчас в состоянии фактической изоляции. И чем более антироссийский курс проводят в той или иной западной столице, тем более глубокой является такая изоляция.
Выступая в 1985 году на сессии Европейского парламента в Страсбурге, президент США Рональд Рейган среди прочего произнес: «Я здесь, чтобы сказать вам: Америка по-прежнему, как и 40 лет назад, привержена единству Европы. Мы по-прежнему рассматриваем сильную и единую Европу не как соперника, а как все более сильного партнера. Джон Ф. Кеннеди в своем громком заявлении о взаимозависимости, сделанном 63 года назад в Филадельфии, недвусмысленно провозгласил эту цель ключевым принципом послевоенной американской политики. Эта политика рассматривала Новый и Старый Свет как два столпа более широкого демократического сообщества».
Применительно к политическим реалиям декабря 2025 года эти слова звучат сейчас как злая насмешка. Новый Свет и Старый Свет перестали «идти в ногу», а вместо этого тянут друг друга в разные стороны, превращая в фикцию такую «священную корову» западной политики, как пресловутое «трансатлантическое единство».
Нынешние острые разногласия между администрацией Дональда Трампа и ведущими странами Европы по отношению к украинскому кризису можно трактовать по-разному. Можно – как нечто чисто тактическое и сиюминутное, как функцию личных особенностей и личных взглядов ныне действующего президента США. А можно – как нечто гораздо более глубокое.
И вот в чем, на мой взгляд, заключается одна из главных таких «глубин». Линия раскола на Западе проходит сейчас не между врагами России и ее потенциальными союзниками.
Линия разлома на Западе проходит сейчас между прагматиками и фанатиками, между теми, кто четко осознал бесперспективность курса на изоляцию нашей страны и намеревается как можно быстрее спрыгнуть с «тонущего корабля», и теми, кто надеется на чудо и отчаянно пытается заделать многочисленные пробоины в трюме этого «корабля».
Вот цитата Трампа из далекого 2018 года: «Нет никакого тайного сговора с русскими. Никто до меня не был более жестким с Россией. Можете спросить об этом у президента России Путина… Никто не был жестче. Никто даже не был близко к этому». Такая позиция – не попытка оправдаться, а отражение основ политической философии нынешнего американского лидера. Трамп – вообще очень жесткий политик. Жесткий со всеми. Россия в этом плане – не исключение. Или давайте лучше так: Россия сумела стать таким исключением в силу еще одной важной особенности нынешнего президента США.
Трамп – это в первую очередь реалист. Если он видит, что стратегия жесткого давления на оппонента не работает, он меняет курс и формулирует иную стратегию. Вот, собственно, и все. Как гласит заезженное клише: nothing personal, it’s just business. Убедившись в ходе нескольких довольно длительных политических циклов в том, что Россию невозможно изолировать от мировой экономики, невозможно запугать и невозможно продавить, Трамп методом проб и ошибок нащупал единственный реалистичный вариант, который у него остался: с Россией нужно договариваться на основе учета ее интересов.
Европа тоже сейчас проходит через те же самые «пробы и ошибки» и тоже наталкивается на те же самые реалии международных отношений. Разница состоит в том, что Трамп принимает эти реалии без сопротивления, а Европа пытается их «развидеть», все глубже погружаясь при этом в состояние коллективной политической истерики. Впрочем, «коллективность» такой истерики – вопрос дискуссионный.
Та самая линия разлома между прагматиками и фанатиками проходит не только по дну Атлантического океана. Она – или, вернее, они, таких линий разлома на самом деле много – еще и внутри Европы.
Рассмотрим, например, результаты недавней попытки ЕС украсть у России ее замороженные финансовые активы. Самые фанатичные – Германия Фридриха Мерца и Европейская комиссия Урсулы фон дер Ляйен – в изоляции. Самые прагматичные – Венгрия, Словакия и Чехия – в стороне от вынужденного решения финансировать режим Зеленского за счет собственных средств. Ну, а в середине – «болото», которое приняло крайне некомфортное и, возможно, неподъемное для себя обязательство.
Вот такая к 2025 году у Запада получилась «блестящая изоляция» России. Для нашей страны она «блестящая» в том смысле, что при всех трудностях, которые и невозможно, и не нужно отрицать, никакой такой изоляции на самом деле нет. А вот в чем состоит ее «блеск» для Запада – большой вопрос. Вопрос, ответ на который заключается в том, что иногда «блеск» и «мишура» – это очень близкие друг к другу понятия.