– Такой ценой мне не хотелось бы никаких наград, – говорит Елена Демина, отойдя от бортика. – Так, – это уже детям, тренирующимся в чаше, то есть в самом бассейне «Волна», что в Нижнем Ломове, Пензенская область. – Ласты оставили. 25 «дельфин», 75 спина, восемь по сто, вперед.
В чаше этим субботним осенним утром – почти все те же, кто был там в конце апреля, когда чуть не произошла трагедия. Бассейн открыли лишь в конце августа, до того в чаше и вокруг нее работали следователи.
– 21 человек на тренировке был, – подсчитывает тренер Демина. – У нас сельская местность, все возраста вместе занимаются. Самому старшему – 16, почти 17 лет. А самому маленькому восемь было.
Всего у Елены Васильевны в бассейне «Волна» около 70 воспитанников. В группе, которая прямо сейчас выполняет восемь по сто, – 18.
– Практически все – из пострадавших в апреле, – говорит тренер. – Некоторые болеют.
– С тех самых пор?
– Нет, простуда просто, – успокаивает Демина. – Не ковид, осень же.
* * *
Уголовное дело по апрельским событиям в бассейне «Волна» уже передано в суд. Слухи были разные, чуть ли не до теракта. А вот официальное обвинение – часть 1 ст. 293 УК РФ, «Халатность». Следствие установило: 24 апреля Михаил З., теперь уже бывший заместитель директора детско-юношеской спортшколы, «находясь в состоянии алкогольного опьянения, направился в бассейн для исполнения своих обязанностей по организации его работы с соблюдением санитарных норм и правил и обеспечения автоматической станции дозации химическими реагентами». В результате З. перепутал канистры и долил в цистерну с хлором средство для понижения кислотности воды. Четырех литров оказалось достаточно для полноценной газовой атаки. И отравления всех, кто был в чаше и вокруг нее, парами хлора. Неизбежно смертельного отравления, если бы не Елена Васильевна.
«Мы грешили на автоматику, но оказалось, что это был человеческий фактор, – подчеркивал в апреле Олег Мельниченко, в то время и. о. губернатора Пензенской области. – Если бы не тренер Елена Демина, то у нас были бы погибшие. Спасибо ей, что вовремя сориентировалась и вывела ребят».
– Если честно, я даже не вдавалась в подробности, что происходит в этой комнате, – показывает Елена Демина на дверь с надписью «Помещение химического анализа воды. Посторонним вход воспрещен», метров пять от чаши. – 24 апреля мы готовились к соревнованиям. У нас в Пензенской области среди районов с бассейнами – два раза в год соревнования, которые мы практически всегда выигрываем. Держим марку, стараемся. Бывали вторые места, но это когда смена поколений шла. А так мы очень серьезно подходим... В субботу пришли на тренировку, вся группа была, 21 человек. Ответственность такая: знают, что мы едем завтра, что всех порвать надо. В обычном режиме все.
Правда, вспоминает Елена Васильевна, в то утро у нее «то ли предчувствие было, то ли еще что». А точнее – вот так было:
– Дочка говорит: «Мама, ты когда утром на работу шла, у тебя такой вид был...» У меня на самом деле голова раскалывалась ужасно. Дала ребятам задание подлинней – и вышла, чтобы у медсестры давление померить. Я потом время засекла – меньше минуты меня на бортике не было. Иду назад – а этот наш дорогой товарищ З. у двери стоит, кашляет. Дверь открыта, а запах из комнаты идет ужасный, невыносимый просто.
* * *
Что произошло, Елена Демина не поняла. Тогда этого никто не понял, включая Михаила З. – а может быть, в первую очередь он, из-за того самого состояния.
– Ничего не поняла, но дверью хлопнула, чтобы хоть запах не шел. И вбегаю в бассейн к своим, – продолжает тренер. – Мысль была, что все обойдется, может быть. А потом сразу – что нет, не обойдется. Дальше – как будто кто-то руководил мною, дергал. Кричу: «Из воды, бегом». Некоторые даже не поняли, но побежали. Одна девочка потом сказала: «Я думала, что пожар». Потому что это в коридоре пахло ужасно, а в чаше-то запах до многих не дошел, дети максимум минуту в этом облаке были.
Из Нижнего Ломова в Пензу, где есть ближайшая детская реанимация, увезли восьмерых ребят. Дорога хорошая, ехать часа полтора, на скорой – гораздо быстрее.
– В раздевалках детей рвало, в коридорах рвало. Помогали родители, помогали коллеги, быстро одевали детей, эвакуировали в нашу районную больницу, – вспоминает Демина. – У меня телефон остался на бортике, я пыталась два раза прорваться – не смогла. Даже если не дышать, то как будто в глаза иголки воткнули. Это же не хлор был. Это же в бак с хлором добавили концентрированную кислоту, получилась ядовитая смесь.
– Вы так говорите «добавили», как будто неизвестно, кто и почему.
– Случайно сделал человек, немного не контролировал себя, – отвечает тренер. – Поначалу и я подумала, что просто Михаил Петрович хлорку разлил, и она так пахнет. А оказалось все страшнее. В нашей больнице принимали решение, кого оставлять, кого в реанимацию отправлять.
* * *
– Позвонил сын, ему 13, – говорит Татьяна Нерусина, завуч коррекционной школы. – Сказал, что в бассейне происшествие и он едет в нашу районную больницу. Мы едем в больницу. Никогда таких происшествий на нашей памяти не было. Старший сын тоже ходил в бассейн, прямо с открытия.
Бассейн «Волна» – настоящий спортивный, восемь длинных дорожек – в Нижнем Ломове построен в 2008 году. Нижнеломовский район – родина покойного Василия Бочкарева, 17 лет управлявшего Пензенской областью. Бассейн, ледовый дворец, разнообразные производства – электромеханика, индейка, фанера, ликеро-водочный, не считая ферм и коровников.
– Комфорт у нас очень большой, внимание на нас до сих пор очень обращают, хоть Василий Кузьмич давно не с нами, – подчеркивает Нерусина.
– В Нижнем Ломове есть где работать, очень много вакансий, – говорит тренер Демина.
– У нас дети – спортсмены, высоких результатов в плавании достигают, – говорит Ирина Райкова, секретарь Нижнеломовского районного суда. В тот день ей позвонила одиннадцатилетняя дочь: «Мама, нам здесь всем плохо, приезжай скорее».
– Она не поняла ситуацию, не оценила полностью, – вспоминает Ирина.
– А кто бы понял.
– Конечно, – соглашается Райкова. – Потом я перезваниваю, пытаюсь, чтобы дочка адекватно объяснила. Не смогла. Голос был совсем не моего ребенка – настолько подавленный. Задыхалась, кашляла, каждое слово с трудом. В больнице паника, ничего не понятно, но медсестры, врачи – все помощь оказывали: кому попить, кому еще что. Только было слышно: «отравились хлором, отравились хлором». Пока так.
– Потом ведь объяснили?
– Объяснили. Волосы встали дыбом, – говорит Ирина. – Стала у дочки падать сатурация, увезли в Пензу в реанимацию, как всех тяжелых. У нас реанимация есть, но взрослая, детской нет.
– Наш-то повзрослее, поэтому, видимо, и овладел ситуацией, – говорит Татьяна Нерусина. –
По максимуму задерживал дыхание, не надышался. Там ведь даже Елена Васильевна сначала тоже не поняла – думала, что хлорку разлили.
– Понимаете, что она сделала?
– Конечно, понимаем. Конечно, благодарны ей до небес, – говорят мамы.
– Хотелось бы отметить про дисциплину, – добавляет Ирина Райкова. – Елена Васильевна такую дисциплину сделала среди детей, что по первой – первой же! – команде «выходим» они сразу из чаши стали выходить. Никто никуда не стал лезть, панику разводить. Это говорит о том, что у тренера есть авторитет, дети его слушаются, уважают.
– Она, Елена Васильевна, и для нас авторитет, – говорит Татьяна. – Хорошо как, что она в свое время к нам приехала, спасла всех сейчас.
* * *
Елена Демина – из Узбекистана, город Навои. Сразу предупреждает вопросы: «Внешность восточная, а семья русская». Плаванием начала заниматься на родине, лет с восьми и до четырнадцати.
– Больших успехов не добивалась, звезд не хватала, – говорит она. – Хотя на областных соревнованиях часто была, в Ташкенте они проходили – за Бухарскую область, потом Навои областным центром стал. В Ульяновск ездили, в Днепропетровск. Тогда это все хорошо было организовано – СССР был, я 1967 года рождения.
Школу Демина окончила в середине 80-х. Вместе с подружками поехала в Москву, поступать в МИСИ, инженерно-строительный – «технический склад ума у меня нормальный, училась легко». Заканчивала, правда, уже в начале 90-х. Потому что после третьего курса переехала в Нижний Ломов, вслед за мужем – «он отсюда, учился в Казани в химико-технологическом. Приезжали туда на праздники с подругами, познакомились, любовь с первого взгляда, детей двое, живем душа в душу».
– Я росла в большом современном городе – а Навои был таким, да, – говорит Демина. – Даже газовый котел в глаза не видела. А меня привезли сюда, в деревенский дом к свекрови. Ну что ж, судьба. Растянулась учеба, родила, закончила в 1993-м.
По следующему, второму, высшему Демина экономист. Работала в городском энергосбыте – сначала инженером, потом в расчетно-кассовом, замначальника бухгалтерии. Выступала за родную контору на соревнованиях по плаванию – «ездила на внутрикорпоративную спартакиаду, в эстафете выигрывала». Когда в Нижнем Ломове построили бассейн, Демину пригласили тренером – сначала совместителем, потом на полную ставку.
– Получилось так, что трудно уже было совмещать, – говорит она. – Пришлось заняться любимым делом. Здесь я вижу плоды своего труда. Ребятишки неплохие, вырастают, но звонят постоянно, поздравляют с праздниками.
Профессиональным тренером Демина себя не считает. Несмотря на стаж с 2008 года, на третье, педагогическое высшее образование – пришлось окончить, чтобы тренером стать. И несмотря на результаты:
– На все районы Пензенской области единственный мастер спорта по плаванию – наш, я готовила. И девять кандидатов в мастера, без мастера восемь. Просто мастер тоже ведь кандидатом был.
– Наш парень после всего этого тренируется вовсю, – говорит Татьяна Нерусина. – Чтобы и себе доказать, и тренера порадовать. Есть момент благодарности. Для них Елена Васильевна не только тренер. На сборах она и мама, и кто угодно. И на соревнованиях у ребят ведь тоже только тренер есть.
– У каждого свои выводы, всех не выслушаешь, – пресекает Ирина Райкова разговор об апрельских событиях. – Слава богу, что все обошлось благодаря Елене Васильевне, что наши дети здоровы и продолжают тренироваться, что никто не испугался и все идут дальше. Многие бы на их месте сдали назад.
– Не хочу хвалиться, но контакт с родителями хороший, – говорит Демина. – Мне еще в школе, когда я десятый заканчивала, моя учительница Татьяна Михайловна говорила: «Лена, поступай в педагогический». На тот момент я считала, что это не мое. Но все-таки в педагогику судьба привела. Наверняка мои учителя что-то имели в виду, что-то во мне видели.
* * *
Говорят, в России много начальников. На самом деле тех, кто может – буквально – взять людей и ситуацию под начало, как раз не хватает. Особенно когда нужно срочно, здесь и сейчас, задавить назревающую трагедию собственным авторитетом. Тем самым, о котором говорят мамы, Татьяна и Ирина.
Не везде есть те, кто может сказать «всем быстро выйти из воды» – и за ними пойдут, не задавая лишних вопросов. Притом что особых причин не видно и даже не чувствуется. Ведь за минуту запах из химической комнаты до большинства ребят в бассейне даже не дошел, не успел дойти.
Но если бы Демина чуть промедлила – как минимум восемь ребят могли оказаться не в реанимации, а в морге. И с остальными невесть что могло бы случиться.
Демина выслушивает все это. И говорит совсем о другом:
– Я себя долго виноватой чувствовала, что больше помогала мальчишкам – они совсем мелкие, 2013, 2012 года рождения. Одного вообще уже на улице одевали, лишь бы поскорее вывести из помещения – а ведь был апрель... А пострадали-то больше в основном девочки. Да, им другие сотрудники помогали. Но как вспомнишь, что, например, две сестренки, которые в тот день вместе тренировались, в разных больницах оказались... Как подумаешь, каково их отцу было – он поехал в больницу с младшей, привозят на каталке вещи, а отцу говорят: «Потом выйдут, скажут тебе, что с твоим ребенком»... Отец думал, что у него инфаркт случится. Все хорошо, была в реанимации, спасли, спасибо врачам огромное. Но можно же было по-человечески сказать?! И мне надо было с ними быть. Понимаю, что со всеми не будешь, не разорвешься.
– Но ведь и вправду – 21 человек, не разорваться же.
Медаль «За спасение погибавших» (фото: Георгий Долгопский/wikipedia.org)
|
– Я в те дни к следователям ходила, с губернатором [Олегом Мельниченко] общалась – для меня человек с большой буквы оказался, – продолжает Демина. – В больницы ездила к детям. А потом мы с родителями по всем церквям поехали, молились. У одного мальчика отек легкого был, у другой девочки сатурация падала все время. Страшные минуты родители пережили. Я рядом была, конечно. Но – выздоровели, поправились. И выписали ребят из больницы – сказали, что все равно поедем на соревнования. Ведь один этап пропустить – все, за бортом оказались. Но поехали, отплавали. Хорошо ли, плохо – но не прочерк.
* * *
– Думаю, наши дети намного повзрослели после всего этого, – полагает Ирина Райкова. – Моя дочка стала совсем по-другому о жизни рассуждать, более зрело. И ходит в бассейн с удовольствием, не сдалась. Это команда, это тренер. Все настолько сплочено, такое второе дыхание открылось. И родители больше стали общаться друг с другом. Породнились, не породнились – а точно сблизились.
– Случиться может в любую минуту, везде, не только в бассейне, – уверена Татьяна Нерусина. – Но о плохом не хочется думать, только о хорошем.
– В соседнем районе бассейн маленький, четыре дорожки. Но нас там приютили, нам помогали, – вспоминает Демина о жизни своей команды между апрелем и осенью, когда в бассейне «Волна» работали следователи. – И мы сезон закрыли неплохо – на всероссийские соревнования хорошо съездили, все нужные этапы кубка страны прошли. Среди районных бассейнов области первое место взяли. Руки не опустили. А в начале сентября мы уже здесь, в родном доме, нырнули и успели на несколько соревнований съездить.
Ездить на соревнования, кстати – дело недешевое: дорога, проживание, стартовый взнос. В Пензу дешевле, а если дальше – то, говорит тренер, в районе 80 тысяч на человека выходит:
– Смоленск, например. Или в Белоруссию на международные соревнования. Сейчас двое наших собираются по соседству, в Саратов. А так – Саранск, Самара, Нижний, Казань. Все родители оплачивают, в советское время такого не было. Но надо отдать им должное – хотят, чтобы дети смогли, добились.
Мелкие спонсоры у воспитанников Деминой в Нижнем Ломове есть. Магазин оптики, магазин котлов для отопления, салон ритуальных услуг. Кто иногда дает две тысячи, кто пять, реже – десять тысяч. Тренер Демина очень благодарна «неравнодушным землякам».
А вот с крупными предприятиями сложнее. Настолько, что тренер к ним обращалась, обращалась, а потом перестала:
– Раз отказ, два отказ. Рассчитывать, просить, с протянутой рукой ходить – это очень сложно, это отдельная профессия. И она не моя...
На что Демина, кавалер медали «За спасение погибавших», не жалуется – так это на зарплату. У нее полторы ставки. В бассейне «Волна» тренер проводит почти весь день. А в воскресенье только полдня, до обеда. Полторы ставки – это неплохо, говорит она.
Размер «неплохо» специальный корреспондент газеты ВЗГЛЯД уточнил отдельно: 35 тысяч рублей. На руки.
– Главное, что в нужный момент здесь оказалась, – возвращается к апрельским событиям Демина, подходя к бортику («Все из воды быстро, фотографироваться!»).
– Так на минуту всего от бортика отошли тогда, даже меньше.
– Нет, я вообще, – говорит она. – Может быть, вся жизнь готовила меня к этому поступку. Толкала меня сюда, чтобы так оказалось... Я правда не знаю. И не считаю себя никаким героем, лишняя шумиха только утомляет. Всякий должен был бы так поступить.