Депутат азербайджанского парламента Говхар Бахшалиева выступила за упразднение школьного образования на русском языке. Как минимум начального, поскольку «национальное сознание ребенка формируется в младших классах». Сейчас в большинстве школ республики два так называемых сектора: в одном дети получают образование на русском языке, уча при этом азербайджанский, в другом – на азербайджанском языке, а русский всего лишь один из предметов либо отсутствует вовсе.
«С каждым годом все больше детей идут учиться в русский сектор. Лично меня это очень беспокоит. Мы должны разобраться в причине. Почему в независимом Азербайджане с каждым годом растет число детей, обучающихся в русском секторе?» – задала вопрос Бахшалиева на заседании парламентского комитета по науке и образованию.
Предложение у депутата вышло довольно скандальное, но скандала не случилось. Всего через несколько часов после этого выступил президент Ильхам Алиев, дав понять, что не даст русский язык в обиду. Он пригласил граждан России чаще посещать страну в качестве туристов, пообещав, что в Азербайджане они «чувствуют себя как дома» – «нет языкового барьера, к ним очень хорошее отношение, общая наша история также играет важную роль».
Так что же происходит с русским языком в Азербайджане? Его хотят ущемить, потому что он на подъеме? А на подъеме он почему? Чтобы ответить на эти вопросы и помочь госпоже Бахшалиевой «разобраться в причине», стоит углубиться в историю.
Земли (точнее ханства), из которых составлен современный Азербайджан, вошли в состав Российской империи в самом начале XIX века. Некоторые – добровольно, некоторые – в ходе войны с персами. Но первые русские поселения возникли там примерно на 30 лет позже, когда на Южный Кавказ стали переселять российских «еретиков», прежде всего молокан. Их потомки до сих пор живут в Азербайджане, а крупнейшее (на 3000 человек) молоканское село – Ивановка – считается последним колхозом республики.
Еще полвека спустя от Тбилиси до Баку дотянули железнодорожную ветку, и примерно тогда же началась «нефтяная революция», кардинально изменившая жизнь Бакинской губернии. К 1901 году там добывалась почти половина всей мировой нефти, регион захлестнуло легкими деньгами, и древний город Баку стал практически русскоязычным. Больше трети его населения составляли русские, азербайджанцев (тогда их называли закавказскими татарами) было меньше четверти, каждый пятый житель города был армянином, присутствовали и другие крупные этнорелигиозные группы – евреи, персы, немцы, грузины. Русский язык использовался ими как средство межнационального общения и коммуникации с деловой и политической элитой города.
В первые десятилетия советской власти русские по-прежнему оставались крупнейшим этносом Баку, но в ходе индустриализации и урбанизации доля азербайджанцев росла и к 1980 году перевалила за половину населения города. Однако Баку по-прежнему оставался интернациональным местом, где сформировался собственный субэтнос или, скорее, собственная субкультура – бакинцы (нечто подобное происходило в таких городах, как Сухуми и Махачкала). Это были люди разных национальностей, но именно русскоязычные, которые, как правило, постулировали свое отличие от остального населения республики, где преобладали азербайджанцы, общавшиеся между собой на азербайджанском языке.
После погромов, карабахской войны и распада СССР от бакинской субкультуры мало что осталось. Как и многие другие бывшие республики Союза, страна переживала взлет национального самосознания пополам с националистическим угаром. Сперва уехали армяне, потом стали уезжать русские и русскоязычные азербайджанцы-бакинцы, с другой стороны, в город начало активно перебираться титульное население азербайджанских провинций. Популярность и необходимость азербайджанского (а также турецкого, а для элиты и английского языков) росла, русского – падала. У него не было никакого государственного статуса, вскоре он начал изучаться в школе как иностранный, а на рубеже тысячелетий вовсе стал факультативным предметом.
Лично переживавшие все эти процессы вспоминают, что бытовой шовинизм, конечно, имел место быть, но чтобы русских выгоняли из Азербайджана или подталкивали к эмиграции – такого не было. В любом случае, современный Азербайджан – мононациональная страна, а Баку – мононациональный город: азербайджанцы составляют более 90% населения, русские – не более 1,5% (при 5% в Баку), а армян нет вообще – те, что указаны в государственной статистике, на самом деле живут в Карабахе.
Полноценная зачистка языкового пространства началась в 2002 году, когда был принят закон «О государственном языке». Последствия были примерно те же, что и везде: искоренение русского из делопроизводства, исчезновение русскоязычных вывесок, закрытие русскоязычных СМИ. В 2008-м было прекращено прямое (то есть через выделенную частоту) вещание российских телеканалов и введен запрет на трансляцию телепередач на иностранных языках для каналов азербайджанских (с исключением для новостей и передачи «Что? Где? Когда?»).
Российские исследования по линии СНГ (например, исследования фонда «Наследие Евразии») тогда демонстрировали, что Азербайджан вошел в число постсоветских стран, где русский язык имеет наиболее слабые позиции.
На таком фоне отношения Москвы и Баку существенно охладели. Вошел в расцвет ныне по факту уже не функционирующий блок ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдавия), сколоченный на постсоветском пространстве для «сдерживания России».
Однако русский язык в Азербайджане выжил, более того, стал постепенно отвоевывать позиции. К концу «нулевых» процент школьников в «русских секторах» (тех самых, о которых говорила Бахшалиева) достиг показателей первых постсоветских лет – порядка 15%.
Уже через пару лет после этого русский вернулся во многие школы даже в азербайджанские сектора – его преподают как обязательный предмет до 6-го класса. Всего же школ с русскими секторами порядка 300 (в Баку это подавляющее большинство школ), и спрос на русский язык продолжает расти. В республики есть несколько университетов с преподаванием на русском, включая открытый 10 лет назад филиал МГУ, появляются новые русскоязычные СМИ, силами по-прежнему многочисленной русской общины и посольства РФ внедряются разнообразные культурные программы.
Поддержку русского языка в Азербайджане на государственном уровне недавно оценил и президент России. Причем оценил весьма высоко.
Говхар Бахшалиева (фото: Ikisahil TV/youtube.com)
|
В общем, повод для беспокойства у Бахшалиевой есть – русский язык в Азербайджане действительно усиливает позиции. Да, в том числе благодаря поддержке Москвы и благосклонности официального Баку, но в основном за счет того, что на русский язык есть спрос. Он есть по нескольким причинам.
Во-первых (но не в главных), сохраняется определенная мода на русский язык. И в советском, и в постсоветском Азербайджане считалось, что лучше отдавать на обучение детей в русский сектор школ – там выше качество образования сиречь качество учебников, профессионализм учителей, доступность знаний (за счет того, что на русский переведено значительно больше книг и пособий, чем на азербайджанский).
Теперь это уже не совсем так: дети в Азербайджане учатся по одинаковым учебникам, просто на разных языках. Однако широкая распространенность русского в культурной среде (книги, фильмы, СМИ) продолжает играть в его пользу. Это отразилось на бакинцах нового извода – теперь это, как правило, азербайджанцы, которые говорят на азербайджанском, но все-таки неплохо знают русский, причем это относится не только к «старшему поколению» (как везде в экс-СССР), но и к молодежи, тем более что Москва и Питер для нее – популярные туристические направления и возможное место получения ВО. Да, российское образование в Азербайджане по-прежнему котируется, в то же время многие едут учиться в Турцию или в страны Запада.
В других регионах Азербайджана не так, русский язык там не слишком популярен. Но для бакинца знание русского – это в том числе понт, отличительная черта жителя богатого города.
Во-вторых (и теперь уже в главных), знание русского языка позволяет рассчитывать на более высокие заработки. Это касается и обеспеченных людей, и среднего класса, и небогатого населения – русский нужен многим.
Одним для того, чтобы приезжать на заработки в РФ и другие постсоветские страны. Другим – из-за бизнеса, который ведется в том числе на территории этих стран. Третьим в силу профессии: русский чрезвычайно востребован в туристическом кластере, сфере услуг, нефтянке, инженерных отраслях, оптовой торговле. Высокооплачиваемые менеджеры крупных компаний тоже всегда владеют русским (правда, иногда хуже, чем английским).
Проще говоря, возрождению русского языка в Азербайджане способствовали рыночная экономика и культурное влияние «русского мира». Но честь и хвала азербайджанским властям (в отличие от некоторых других) за то, что они не стали этому препятствовать, наоборот, увидели в распространении русского экономическую выгоду для своего государства.
При этом в республике живут очень разные люди с очень разными политическими взглядами. Там есть националисты, которые считают русскоязычие имперским наследием и ненавидят саму Россию за поддержку Армении. Там есть прозападная элита, видящая Азербайджан в НАТО и призывающая сделать «русские сектора» в школах платными. Там есть исламисты, ориентированные на Анкару и проводящие акции в поддержку «народов Сирии и Ичкерии».
Но то, что Москве и Баку теперь удается находить понимание по большинству вопросов (чему, кстати, способствовало укрепление российско-турецких отношений), а владение русским языком продемонстрировало экономическую рентабельность, позволяет делать вполне оптимистичные прогнозы о его дальнейшей судьбе.