− Владимир Григорьевич, оправдал ли закон надежды фармпроизводителей?
− Мы как представители международной фармацевтической индустрии с нетерпением ждали этот закон, полагая, что он станет совместным проектом власти и производителей. Но, к сожалению, ни мы, ни другие участники рынка не были допущены к участию в совещательном процессе, хотя номинально я был включен в состав рабочей группы.
Владимир Шипков был включен в состав рабочей группы, но только «номинально» (Фото: old.pharmvestnik.ru) |
Когда в Интернете появилась первая версия закона, я в инициативном порядке еще раз вышел с предложениями помочь доработать закон, однако мне сказали: «Спасибо, но в ваших советах нет нужды, проект уже находится на этапе согласования в органах исполнительной власти». То есть нам мягко указали, где наше место.
− Получается, что новый закон – абсолютный продукт творчества чиновников?
− Похоже на то. Понятно, что он не в полной мере удовлетворяет наши ожидания и требования, а также задачи, которые провозглашаются на уровне руководства страны: я имею в виду курс на оздоровление нации, улучшение демографической ситуации, увеличение продолжительности жизни.
Существует стратегия социально-экономического развития, в которой декларируется, что к 2020 году россияне должны жить как минимум 75 лет! Но если рассматривать закон с точки зрения приоритетов развития инновационной фармацевтической индустрии, привлечения инвестиций, партнерства, то вы увидите, что он далеко не помогает эффективно и быстро решать эти глобальные цели.
− А что конкретно вас не устраивает?
− Требование нового закона об обязательном проведении клинических исследований импортных лекарств на территории РФ. Это значит, что если зарубежная компания выводит лекарственный препарат на наш рынок, она обязана провести клинические исследования в России.
Сейчас международная и действующая отечественная практики допускают принятие результатов международных клинических испытаний, которые были проведены с большой выборкой во многих странах. И вот вдруг почему-то решили: нет, пусть еще дополнительно в России исследуют.
Все это значительно удлинит сроки регистрации препаратов – до трех, пяти, а может, и десяти лет! − и будет затягивать их выход на российский рынок. Тем самым авторы законопроекта лишают россиян права получать доступ к самым современным инновационным импортным препаратам.
− Облегчит ли жизнь производителей фиксирование размера госпошлины за регистрацию препарата, притом что сейчас максимальная госпошлина − 670 тысяч рублей?
− Здесь тоже есть некое лукавство. Если вы посмотрите поправки в Налоговый кодекс РФ, то увидите, что 670 тысяч рублей очень быстро превращаются сначала в один миллион 670 тысяч, потом − в два миллиона 670 тысяч, потому что любые изменения нормативной документации или состава препарата сопровождаются внесением дополнительной суммы денег. И я не знаю, насколько все фармпредприятия России окажутся платежеспособными. Даже для зарубежных компаний это станет очень тяжелой нагрузкой.