По мнению авторов опубликованного в понедельник многостраничного доклада, американские «официальные лица... не имеют полных данных испытаний».
Американские военные отдают себе отчет, что система еще «сырая», со сложной задачей она может и не справиться
«Параметры проведенных испытаний, возможно, подходят для тестирования на стадии разработки, но они не полностью соответствуют оперативной обстановке и не обеспечивают достаточную степень уверенности в том, что ПРО хорошо сработает в оперативной ситуации», – говорится в документе.
Кроме того, ряд претензий высказывается к качеству отдельных компонентов системы, включая ракеты-перехватчики и радар передового базирования (FBX-T – Forward-Based X-Band Transportable), развернутый на острове Хонсю (Япония).
По мнению экспертов конгресса, во время проведенного в 2007 году испытания ПРО «мишень представляла собой относительно простую угрозу», а другие параметры испытания, хотя и являлись «более реалистичными», были, тем не менее, тоже «несложными».
Речь идет прежде всего о перехватчиках наземного базирования GBI, 10 из которых размещены сейчас в позиционном районе Форт-Гризли на Аляске (ведется подготовка к развертыванию еще четырех) и 10 планируется разместить в Польше.
Напомним, что до 1996 года программа создания NMD (National Missile Defense) – национальной ПРО – имела в Соединенных Штатах статус «разработки технологии». Но в 1996 году статус изменился и она стала именоваться «программой готовности к развертыванию системы оружия».
23 июля 1999 года Билл Клинтон, находившийся тогда на посту президента США, подписал законопроект 106-38, в соответствии с которым развертывание элементов ПРО начнется, «как только это станет технически осуществимым». Начался следующий этап тестирования отдельных элементов системы – испытательные пуски противоракет с перехватом целей – IFT (Integrated Flight Test).
В июле 2007 сенат США утвердил поправку к закону о военных расходах на 2008 год, согласно которой создание системы ПРО станет являться официальной государственной политикой США, а система ПРО будет официально предназначаться для противодействия ракетно-ядерной угрозе со стороны Ирана. Утверждение произошло практически единогласно (90 из 100 присутствующих сенаторов).
В составе комплекса ПРО будет использоваться противоракета GBI (Ground Based Interceptor). Она состоит из двух твердотопливных ступеней и ступени перехвата EKV (Exoatmospheric Kill Vehicle – заатмосферный перехватчик), который должен обнаруживать головную часть баллистической ракеты и уничтожать ее при прямом соударении.
Однако в марте 2002 года программа ракеты-перехватчика была пересмотрена. Замена в качестве субподрядчика корпорации Boeing на компанию Lockheed Martin привела к полной смене двигателей первой и второй ступеней ракеты. В первом варианте на них устанавливались твердотопливные двигатели SR19-AJ-1 и Hercules М57 (вторая и третья ступени МБР Minuteman II LGM-30F).
Ракета получила условное техническое наименование NLGM-30F. В таком виде она проходила испытания с 24 июня 1997 года по 3 декабря 2001 года (1–7-й пуски). Но уже с 15 марта 2002 года (8-й пуск) на первую и вторую ступени ракеты поставили новые двигатели, которые ранее использовались на гражданской РН Orbus-1А. В результате резко возросли границы перехвата: по высоте – до 1100 миль (1770 км), по дальности – до 3300 миль (5300 км).
Любопытно, что верхняя граница перехвата значительно превышает все мыслимые динамические возможности МБР (верхняя точка траектории никогда не превышает 1320 км). В настоящее время такая комплектация перехватчика считается базовой.
Чем же, собственно, недовольны члены конгресса, большинство из которых представляют демократическую партию? Всё довольно просто – полигонными условиями испытаний.
Действительно: когда точно известны координаты и время пуска ракеты-мишени, как было в первом случае, рассчитать траекторию перехватчика до точки встречи можно даже на персональном компьютере 386-й серии (да и более слабом).
Во время вторых прошлогодних испытаний задача была несколько усложнена – расчетам системы ПРО не сообщили время пуска, тем не менее мишень была сбита.
Для настоящей проверки эффективности ПРО было бы целесообразно «усложнить вводную»: осуществить залповый пуск нескольких МБР, например с подводных лодок в разных районах Мирового океана. Но цена возможной неудачи будет в таком случае непомерно велика.
Американские военные прекрасно отдают себе в этом отчет – что видно по многочисленным публикациям в специализированных изданиях: да, система еще «сырая», да, с подобной задачей она может и не справиться. Но таков нормальный процесс доводки любой новой системы: от простого к сложному. Так из-за чего весь сыр-бор со «специальными докладами», когда и так всё ясно?
Ответ очевиден – выборы. Более того, подобные претензии со стороны демократов на программу, начатую и пестуемую президентами-республиканцами, был практически неизбежен: соблазн обвинить оппонентов в нерациональном расходовании средств налогоплательщиков «неизвестно на что» – ход абсолютно очевидный.
Между тем стоит отметить еще один важный момент. Традиционно американская противовоздушная оборона «летает на собственных крыльях» – то есть ее основу составляет авиация, а не зенитные ракетные комплексы. Задача противовоздушной обороны заключается в нанесении превентивных ударов по аэродромам противника и полное господство в воздухе над любым угрожаемым регионом.
Тот же принцип американцы пытаются отчасти распространить и на ПРО: не сбивать ракеты – а не допускать их запуска (или сбивать сразу, после старта).
Свидетельство тому – недавние испытания противобункерных боеприпасов повышенного могущества, способных поражать в том числе и шахтные пусковые установки, развертывание целого флота кораблей с системой «Иджис» для перехвата стартующих МБРПЛ и концепция «обезоруживающего удара» с помощью неядерного высокоточного оружия типа крылатых ракет дальнего действия или МБР с неядерной БЧ. Всё это тоже элементы противоракетной обороны, и к ним у демократов претензий нет.