Читающая публика продолжает обсуждать премию «Супернацбест», врученную писателю Захару Прилепину по итогам беспрецедентного конкурса, участниками которого стали десять лауреатов «Национального бестселлера».

Проза Прилепина хорошая, потому что заряжена сумасшедшей энергией, как будто пальцы в розетку засовываешь

Вслед за «суперлауреатом» Прилепиным с газетой ВЗГЛЯД пообщался сам автор идеи «Супернацбеста» Константин Тублин, чей выбор решил исход премиального голосования. Он рассказал, зачем были созданы находящиеся в его ведении премии, от чего зависит успех любого проекта и как было принято решение, определившее судьбу «Нацбеста десятилетия».

ВЗГЛЯД: Что такое для вас «Супернацбест» – выбор лучшей книги десятилетия или просто лучшей книги из числа получивших «Национальный бестселлер»?

Константин Тублин: Вот я смотрю на список лауреатов «Нацбеста», и если абстрагироваться от моего личного вкуса, то, в общем-то, мне кажется, что это лучшие книги, появившееся за минувшие десять лет в русской литературе. Может быть, к ним еще стоило бы добавить две-три-четыре, не больше – те, которые в свое время не получили премию по разным причинам. Поэтому, на мой взгляд, с небольшой долей условности можно сказать, что объективно речь шла именно о выборе лучшей книги за десять лет.

ВЗГЛЯД: Прокомментируйте, пожалуйста, мотивы вашего собственного выбора – вы сказали, что сначала хотели проголосовать за «Крещенных крестами» Эдуарда Кочергина, а потом отдали предпочтение Леониду Юзефовичу с «Князем ветра».

К.Т.: Я каждый год читал книги, которые удостаивались «Нацбеста», сейчас некоторые из них перечитал и четко решил, что хочу проголосовать либо за Кочергина, либо за Юзефовича. Когда мы ехали на церемонию «Супернацбеста», я думал о том, за кого же проголосовать, и обсуждал это с женой. Она мне говорит: но ведь ты уже голосовал за Кочергина, будучи в жюри в прошлом году, вот и проголосуй за него снова. А я подумал, что да – я голосовал за Кочергина, потому что у меня, как у председателя жюри, был выбор между двумя книгами. Но если бы мне пришлось голосовать снова, выбирая одну книгу из всех десяти, то я бы хотел проголосовать за Юзефовича. И я все-таки выбрал его. Дело в том, что можно проголосовать, скажем, за месяц до процедуры, а можно за пять минут – главное, вы должны проголосовать до нее. Должны письменно обозначить свой выбор, запечатать листок в конверт и сдать председателю жюри до того момента, как сели за стол на сцене для участия в церемонии.

ВЗГЛЯД: А тем результатом «Супернацбеста», который получен в итоге, то есть награждением Прилепина, вы довольны?

К.Т.: Мне очень нравится Прилепин. Я не большой поклонник его художественной прозы просто потому, что от моих личных вкусовых предпочтений она несколько далека (хотя я, конечно, понимаю, что она хорошая, потому что заряжена сумасшедшей энергией, как будто пальцы в розетку засовываешь). Но я обожаю его публицистику, и у меня в изголовье кровати лежит его публицистическая книжка, которую я часто на ночь перечитываю.

ВЗГЛЯД: Повлияли ли на замысел «Супернацбеста» уже существовавшие образцы суперпремий, например «Букер Букеров», или стимул к проведению конкурса лауреатов был сугубо внутренний?

К.Т.: Сам по себе «Нацбест» в свое время был такой дружеской задумкой. А в прошлом году, перед десятым «Нацбестом», мы с Виктором Топоровым встретились и с удивлением отметили: надо же, десять лет прошло! А все ведь думали, что проект умрет либо в первый год, либо во второй. Я говорю Виктору Леонидовичу: ну что же, раз все так хорошо, то давайте сделаем супер-«Нацбест». Топоров удивился и говорит – если на то пошло, это должно быть что-то из ряда вон выходящее. Я и предложил – пусть будет суперприз. Решили – сделали.

ВЗГЛЯД: Как вы думаете, какие факторы обеспечили «Национальному бестселлеру» жизнеспособность?

К.Т.: Их много. Но все-таки чтобы то или иное дело удалось, прежде всего нужны три основных фактора. Должно быть адекватное финансовое основание, то есть ресурс, на базе которого действительно можно осуществить это дело, обойдясь без «кроилова». Должна быть группа лиц, поддерживающих идею и готовых за очень небольшие деньги проводить ее в жизнь. И третье: сам механизм проекта должен быть свободен от внутренних противоречий и изъянов. В нашей премии работает математическая модель, которая побеждает любые случайности. Порядок побивает все. Когда 11 лет назад мы с Виктором Топоровым обсуждали идею «Нацбеста», мы хотели устроить некое соревнование, не ориентируясь ни на какие стандарты, ни на какие предшествующие успехи или неудачи. Хотели сделать что-то честное, corruption-free. Придумать систему, которая минимизирует любой сговор и любую коррупцию, а если они все же имеют место, то моментально делает их публичными, выносит на всеобщее обозрение. Хотите быть коррупционерами и продавать свои голоса за деньги – пожалуйста, продавайте, если вы готовы к тому, что все об этом узнают.

ВЗГЛЯД: Есть один хорошо известный упрек в адрес концепции и названия «Нацбеста»: нельзя назначать книгу бестселлером до того, как она стала им по факту продаж. Что бы вы могли на это ответить?

К.Т.: Когда мы все это затевали, был 2000 год, может быть, даже конец 1999-го. Самое глухое время, пик после кризиса 1998-го. Бизнес был убит, как и банковская система, рубль обвалился, книги вообще не продавались. И мы решили, что если мы выберем лучшую книгу года, выработав чистую процедуру выбора, то премия заметно повлияет на продажи, будь книга и без того популярной или не очень популярной. То есть книга, даже если она не была бестселлером, им станет. И мы как оргкомитет были готовы вкладывать деньги в ее раскрутку. Но, к счастью, наши вложения в итоге не потребовались. После первого же награждения ставший лауреатом Леонид Юзефович, который ранее никогда не был особо кассовым автором, «выстрелил» и продал свои 50 тыс. экземпляров за три или четыре месяца. То же самое произошло с Прохановым, который тогда был в загоне: когда «Нацбест» ушел к «Господину Гексогену», издавший его Саша Иванов из «Ад Маргинем» за следующие полгода продал какое-то сумасшедшее количество копий – не то 200 тысяч, не то 250. И так стало происходить из года в год, причем бестселлерами становились не только книги-лауреаты, но и многие из попавших в короткий список.

ВЗГЛЯД: А все-таки что такое бестселлер в нынешних условиях? Что должно произойти с книгой и насколько массово она должна продаться, чтобы ее можно было по праву отнести к этой категории?

К.Т.: Средний тираж прозаического издания по нынешним временам – 5 тысяч экземпляров. Давайте считать, что 50 тысяч – это уже бестселлер. Все десять книг-лауреатов «Нацбеста» этот барьер преодолели, семь из них преодолели барьер в 100 тысяч, а две или три – 200-тысячный барьер. То есть все они стали либо бестселлерами, либо супербестселлерами.