Не уверен, что имеет смысл объяснять, почему катастрофа «Правого дела» произошла именно так и что сделал для ее приближения сам Прохоров. Хотя, конечно же, намекнуть следует хотя бы на то, что олигарх Берлускони, когда решил идти в политику, создал собственное движение «Форце Италия». Казалось бы, человек, которого обвиняют в коррупции и во всех грехах, мог бы и прикупить себе партию. Мог бы, но решил сделать что-то свое. Михаил Прохоров решил, что ему этот «геморрой» не нужен. Поэтому он говорит сейчас о рейдерских захватах. Но как объяснить тот факт, что в рейдерстве он обвиняет трех из четырех основателей партии «Правое дело» (Богданов из ДПР и братья Рявкины из «Гражданской силы»), притом что сам к ее отцам-основателям не имеет никакого отношения? Как объяснить и то, что миллиардер уверяет, что проект «Правого дела» захвачен администрацией президента, притом что партия «Правое дело» изначально была создана при активном участии и с благословления оной администрации? Впрочем, все это разговоры «для бедных». Никого это сегодня не интересует.
Голодранцы», – высокомерно бросил член списка «Форбс». Ничего не напоминает? «Нет миллиарда – идите в ж…пу». Копирайт другого олигарха
Зато имеет смысл поговорить о другом. Об отношении к партии как к предприятию. А ведь Прохоров именно так и относился к партии «Правое дело». Дабы не быть голословным, приведу несколько цитат. Вот олигарх уверенно заявляет о том, что партия пройдет в Госдуму: «Это как в бизнесе: соберите лучших людей – и результат будет». А вот он рассказывает об идеологии, которую намерен продвигать в партии: «Я все-таки довольно давно в большом бизнесе, в том числе был гендиректором «Норильского никеля». Мне не понаслышке известны социальные вопросы, вопросы здравоохранения». А вот он делится особенностями менеджмента: «Я всегда был гендиректором, председателем правления всего, чем занимался. Поэтому я не могу поменять модель. Я управляю этим процессом сам. И просто приглашаю людей по различным направлениям, в которых они значительно сильнее меня. Они усиливают мою команду». Ну и, наконец, из последнего. В интервью телеканалу «Дождь» Прохоров делится своим взглядом на перспективы «Правого дела»: «Когда покупал крупные предприятия, например Норникель, мне говорили: «Что ты делаешь, он же банкрот! Он встанет через полтора месяца. Он и так весь в долгах. Что ты делаешь?» А мы это делали. И чем это отличается от выбора, который я решил сделать? Все то же самое».
Оказалось, не все.
Общее между условным Норникелем и «Правым делом» заключается только в том, что и завод, и партию Прохоров не создавал, а пришел на все готовенькое. В остальном все разнится.
Как раньше олигархи приходили на полученные путем сомнительных сделок с государством (то есть приобретенные за копейки) предприятия? Мало кто сейчас помнит, но обычной практикой было для начала разобраться с тем, кто в бизнесе представляет прямую угрозу для жизни новых хозяев. Их либо отстреливали, либо сажали. Параллельно посредством пряников разбирались со старым менеджментом высшего и среднего звена, задабривая и приобретая нейтралитет на время разборок. Первый этап на этом завершался. На втором этапе наступал период кнута для старых менеджеров. Кого-то увольняли, кого-то спускали вниз. На ключевые посты сажали своих.
Наступал третий этап – приведение предприятия в состояние, отвечающее представлениям олигарха об эффективности. Здесь заводы и фабрики сбрасывали с себя старую социалку – школы, сады, клубы и так далее и тому подобное на плечи муниципалитетов. Массово сокращались работники и служащие, увеличивался рабочий день, убирались соцгарантии. Вот и весь секрет эффективности. Тут же предприятия волей-неволей вступали в следующий этап – социальной напряженности. Здесь все зависело от мозгов собственников. Чаще всего те шли на то, чтобы давать некоторые подачки и восстанавливать социальную сферу в минимальном объеме.
Отмечу, что переговоры с работниками «низового уровня» начинались только на последнем – четвертом этапе. До этого «быдло», или в версии Прохорова «голодранцев» никто не замечал и во внимание не принимал.
Прохоров пришел в партию, сразу предупредив, что будет вести себя как бизнесмен. «Я не ощущаю себя пока настоящим политиком, надо съездить в регионы, пообщаться с избирателями. Я пока больше бизнесменом себя чувствую», – вот дословно его цитата. А раз чувствуешь себя как бизнесмен, значит, пришла пора добиваться от партии эффективности.
Имея гарантии от Кремля и Белого дома, располагая полной поддержкой со стороны старого менеджмента партии, а также переписав устав под себя так, что тот предоставлял Прохорову поистине диктаторские полномочия, олигарх естественным образом перешел к выполнению второго этапа своей бизнес-программы. То есть к «укрощению». Сколько региональных отделений разогнал за свой короткий срок лидерства Прохоров, сказать довольно сложно. Но, к примеру, питерское отделение было им распущено трижды. В нем, кстати, изначально состояли 1300 человек. Многие руководители региональных отделений получали сообщения о своем снятии с постов, притом что никаких конференций, принимавших решения по этому поводу, так и не проводилось. Все напряглись.
Прохоров сидел в Москве. В регионы не ездил. С региональными лидерами не общался. Попасть на прием к олигарху было нереально. Один из сопредседателей «Правого дела» Бовт уверяет, что достучаться до миллиардера было труднее, чем до Сталина. Полноте! До Сталина рукой было подать. Особенно его прямым подчиненным. Причина, по которой себя так вел Прохоров, понятна, если вспомнить его слова, сказанные накануне в отношении всех членов «Правого дела». «Голодранцы», – высокомерно бросил член списка «Форбс». Ничего не напоминает? «Нет миллиарда – идите в ж...пу». Копирайт другого олигарха. Полонского. Презрение к быдлу, с которым не разговаривают.
Как-то раз миллиардер уверял: «Если бы не было ограничений по финансированию партий, я бы победил «Единую Россию» одной платёжкой
Переговоры с «низами», напомню, при заходе на предприятие начинаются на четвертом этапе, когда достигнута первоначальная эффективность. «Чего тут с ними лясы точить», – решил Прохоров, забыв, что руководит партией и единомышленниками, а не подчиненными, сидящими на зарплате.
В регионах напряглись еще больше. Если с ними не разговаривают, при этом, как шелудивых собак, гонят палкой прочь от руководства, что же будет дальше? При этом у всех свежа память о том, как некогда в ДПР (напомню, что это – составная часть нынешнего «Правого дела») заходил экс-премьер Михаил Касьянов. Тоже желавший купить партию, он сразу посадил на руководство Константина Мерзликина и начал вплотную подбираться к региональным отделениям. Испугавшись за собственное будущее, лидеры ДПР в регионах решили, что синица в руках лучше, чем Касьянов с его деньгами. Тем более что денег этих никто так и не увидел. В результате группа Андрея Богданова достаточно легко разрулила ситуацию в пользу сохранения своего контроля над партией. Касьянов купить ДПР не смог.
Надо сказать, что при слиянии «Правого дела» самые дееспособные организации новой партии дала как раз ДПР, имевшая за своей спиной почти 20-летнюю историю. «Гражданская сила» принесла несколько отделений (довольно сильные – столичное и свердловское). СПС тоже вложил свои «три копейки» в дело партстроительства (Татарстан, Подмосковье, Нижний Новгород, Самара, Пермь, Питер).
И вот в такой ситуации, когда глав региональных ячеек массово убирают, когда в регионы спускают представителей других партий, в первой тройке «Правого дела» появляется кандидатура Евгения Ройзмана. Надо сказать, что ни в СПС, ни в ГС, ни в ДПР его не любили. И вообще, либералы к Ройзману относятся крайне негативно. Более того, все они – люди системные и знают, что вокруг Ройзмана был скандал на выборах 2007 года и высшее руководство страны лично просило Сергея Миронова не включать его в списки «Справедливой России». Ройзман «Правому делу» не нужен. Он для него – вреден. Но Прохоров, убежденный сотрудниками штаба, заявляет, что будет так, как он сказал. Ройзмана в список, и баста!
При этом если кого олигарх и слушает, то только ближний круг и представителей руководства штаба, которых называют «украинцами» и которые у всех, кто с ними общался, вызывают только ненависть. Штаб ненавидят в «Правом деле» все. Но регионы особенно – ведь именно штаб не утверждает сметы на получение денег на кампанию. При этом сам штаб тратит грандиозные средства, в том числе и на издание газеты «Кто прав». Осваиваются баснословные бюджеты. Но, во-первых, это делает очень узкая группа лиц, а во-вторых, регионы этих денег не видят. Что, естественно, любви к Прохорову не прибавляет.
Перед съездом становится понятно, что у Прохорова обострился конфликт не только с регионами (на которые ему наплевать), но и с Кремлем. Поговаривают и о недовольстве из Белого дома. Внутри партии образуется группа недовольных, притом что остальные тоже недовольны, но не решаются это открыто манифестировать. От Прохорова ждут трех вещей. Первое – исключение Ройзмана из списков и налаживание отношений с Кремлем. Второе – начало нормального диалога с регионами, роспуск и создание нового, адекватного штаба. Третье – открытие финансирования кампании. За день до съезда все эти условия вроде бы принимаются Прохоровым-политиком.
Прохоров-бизнесмен уверен, что с голодранцами (а это определение он уже расширил и до сотрудников администрации президента) идти на диалог – западло. У них же нет миллиарда, да? Тем более что вокруг олигарха вьюном вьются те, кто уверяет его, что он велик не только по росту. Мол, его величие настолько ошеломляющее, что никто не смеет советовать практически святому Михаилу Дмитриевичу, как ему следует вести себя в политике. Да и вообще, слухи о том, что Прохорову дадут кресло премьер-министра после 2012 года, его унижают! Надо идти в президенты! Быть владычицей морскою.
Олигарх дает бой – за несколько часов до съезда руководство штаба переписывает состав делегатов, вызывает свой ЧОП... Но уже поздно. Маховик партийной машины запущен, и на съезд прибыли люди, которые фактически поставили Прохорову условие: либо компромисс, либо никакого лидерства в «Правом деле». Прохоров ответил им своим ультиматумом «все или ничего». Такая ставка региональных представителей партии не устроила, и в результате произошел отказ от сделки, заключенной с олигархом три месяца назад.
После чего прозвучали странные заявления Прохорова, что партийцы, мол, ему должны то ли 500, то ли 700 миллионов. Но тут же возникает вопрос. В бизнесе долг подтверждается расписками, договорами и другими документами. Как там с этим делом у нашего бизнесмена? Думается, что никак.
Итог. Прохорову не удалось не только пройти в Госдуму, но даже подтвердить свое лидерство в партии. Как-то раз миллиардер уверял: «Если бы не было ограничений по финансированию партий, я бы победил «Единую Россию» одной платёжкой». Одной платежкой не удалось даже закрепиться в собственной партии, имея на руках все козыри. Политика и бизнес – вещи разные.
И еще. В политике нет голодранцев. Есть люди. С которыми надо разговаривать.