Вот ответы респондентов (в процентах к числу опрошенных):
Борис Акунин (4%), Дарья Донцова (4%), Паоло Коэльо (3%), Александр Солженицын (2%), Татьяна Устинова, Стивен Кинг, Александра Маринина, Харуки Мураками, Виктор Пелевин, Джоанна Роулинг, Дэн Браун и Сергей Лукьяненко – по 1 %.
(Перечисление «однопроцентников» не по алфавиту позволяет предположить, что учитывались и десятые доли процента.)
Сборная мира!
По таланту!
В сумме это 21 %.
Многие небезосновательно предполагают, что на смену литературе в школьную программу придет Закон Божий
Остальные 79 % раздробились и распылились. Результатов дисперсии не приводится – и обнадеживает хотя бы это. Как написала про меня однажды православная (да и просто славная) критикесса Роднянская: «Топорова я числю в дробях».
Самые талантливые кинорежиссеры распределяются по результатам опроса куда кучнее, хотя и ничуть не менее парадоксально:
Никита Михалков (21 %), Эльдар Рязанов (8%), Стивен Спилберг (6%), Сергей Бондарчук (5%), Андрей Кончаловский (4%), Квентин Тарантино (3%), Станислав Говорухин (3%), Люк Бессон (2%), Эмир Кустурица, Александр Сокуров, Мартин Скорцезе и Альфред Хичхок – по 1%.
Участники опроса, по-видимому, не знают, что Бондарчука и Хичхока нет в живых. Впрочем, и работники Левада-Центра*, по-видимому, не знают, что здравствующего Бондарчука-младшего зовут Федором: в итогах опроса постановщик «Войны и мира» фигурирует как С. Бондарчук-старший.
Удивляет, кстати, даже не сумасшедший итог Михалкова, а присутствие в «коротком списке» Сокурова. Откуда у него накапал целый процент? Вы бы еще Алексея Германа «опроцентили». При всем уважении к Левада-Центру, не верю!
Опрос был проведен и по классикам всемирной литературы: Пушкин (4%), Толстой (3%), Достоевский (2%), Шолохов, Булгаков, Лермонтов и Чехов – по 1%. Все остальные, начиная с Шекспира (а сразу же вслед за ним Гюго, Дюма, Лондон и Ремарк), – менее 1%.
Патриотизм как последнее прибежище книгочея?
Да, но не только это.
Вспоминается, кстати, что покойный Б.Н. Ельцин назвал Пушкина своим «любимым литературным героем». Видимо, читал Хармса.
Прославленная литературоцентричность «самой читающей страны в мире» на поверку оборачивается постмодернистской ризомой, от которой несет не столько мухоморами (или хотя бы бледными поганками), сколько болотом.
Меж тем, только что отменили обязательный ЕГЭ по литературе (сочинение). На очереди переход к факультативному преподаванию литературы в школах, а там, глядишь, и к полному ее вытеснению из программы под знаком эдакого педагогического стремления идти в ногу с жизнью, оно же рейдерство, оно же недружественное поглощение.
(А как тут не вспомнить о том, чем, собственно говоря, педагог отличается от педофила? Только один из них любит детей по-настоящему.)
Вытеснение и поглощение литературы – чем?
Многие небезосновательно предполагают, что на смену литературе в школьную программу придет Закон Божий под эвфемистическим названием Основы Православной Культуры и на первых порах тоже вроде бы факультативный (то есть необязательный), хотя и сама эта факультативность уже сейчас, в самом начале процесса, воспринимается как еще один эвфемизм.
Факультатив – это вышивание и шахматы в младших классах, или, допустим, второй иностранный язык и русский рукопашный бой – в старших. То есть, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не нюхало и не кололось.
К литературе у нас, вроде бы, принято относиться несколько иначе. К Основам Православной Культуры с некоторых пор – тоже.
«Не надо сталкивать литературу с Законом Божьим! – заклинает известный писатель, лауреат ряда премий, Алексей Варламов, дойдя в своих горестных размышлениях об отмене ЕГЭ по литературе именно до этой точки. – Пусть преподают и то, и другое!»
То есть, не поглощение и даже не слияние (в рамках какого-нибудь гипотетического курса «Нравственные и религиозные уроки отечественной словесности»), а параллельное – и, надо полагать, братское (или сестринское) – существование.
Со-существование.
А вот не получится «и то, и другое»! Никак не получится.
Так уж повелось (с петровских, как минимум, времен), что Церковь входит у нас во властную вертикаль – православие, потом марксизм-ленинизм (а что такое кабинет обществоведения, как не школьная коммунистическая молельня?), потом опять – и уже вот-вот – православие; тогда как литература (начиная с первых уроков отечественной словесности) – пусть и под гнетом идеологии (то ослабевающим, то усиливающимся) – проходит по ведомству всё никак почему-то не возникающего гражданского общества.
Более того, не будет ни преувеличением, ни серьезным упрощением и такое утверждение:
Литература – это и есть наш аналог гражданского общества!
Никита Михалков набрал 21 % (фото: Эвелина Гигуль/ВЗГЛЯД) |
О подлинном состоянии которого – обескураживающем, и это еще мягко сказано – как раз и свидетельствует опрос Левада-Центра о самых талантливых в мире писателях.
Находятся, правда, оптимисты, утверждающие, будто в отмене ЕГЭ по литературе нет ничего страшного, потому что, дескать, сами экзаменационные тесты составлены крайне неудачно.
И это лишний раз убеждает в том, что оптимизм и оппортунизм идут у нас рука об руку не только в политике.
Логику подобного оптимизма высмеивал еще Грибоедов: «Пожар способствовал ей много к украшенью».
Хочешь украсить Москву? Сожги ее! Хочешь улучшить экзаменационные задания? Отмени сам экзамен! Хочешь добиться любви к литературе? Сделай факультативным или лучше запрети ее преподавание!
Я уж не говорю о бесчисленных обратных связях, о порочных кругах – один порочнее другого, – которые тут же возникнут.
Отменили экзамен – и литература превратилась во второстепенный предмет. И ученики (да и родители) тут же начинают относиться к ней с подобающим пренебрежением. И молодые люди (пусть по преимуществу женского пола) перестают идти в словесники. И отпадает более-менее массовая потребность в репетиторах, что означает дополнительный удар по и без того скудным финансовым возможностям учительского сословия. Которое, кстати, у нас самая читающая и самая покупающая серьезные книги публика.
Акунин с Донцовой выстоят, да и Коэльо с Устиновой тоже, а вот того же Солженицына читать наверняка перестанут.
(Оно, конечно, может, и хорошо, что перестанут. Может, и хорошо, что уже перестали. Но разве наши горе-реформаторы ставят перед собой именно эту цель?)
Разумеется, в рейдерском наезде на школьную литературу виноваты не только церковники.
То есть, не они одни зарятся на соответствующие часы в программе, которая, как известно, «не резиновая». Как обычно и бывает при недружественных поглощениях, наезд инициирует кто-то один, потом наваливаются всем скопом, и только по завершении процесса выясняется получатель конечной выгоды. Причем, далеко не обязательно им оказывается инициатор наезда.
Но нельзя не заметить и главного: Закон Божий (преподавание которого вот-вот введут) и литература (преподавание которой вот-вот отменят) – предметы в существенной мере антагонистичные, потому что один из них репрезентирует в школьной программе государство (напомню, светское государство!), а другой – гражданское общество (напомню, несуществующее гражданское общество)!
В выигрыше остаются Акунин с Донцовой и Дэн Браун с Паоло Коэльо и Сергеем Лукьяненко – все, кстати (кроме Донцовой), писатели парарелигиозные: Ночной Дозор бьется с неистовой Пелагеей за возвращение мальчиковатой Джоконды в джунгли Амазонки.
Хочешь поговорить об этом?
Только не на уроке!
Аминь!
* Некоммерческая организация, включенная в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента